Развязка петербургских тайн
Шрифт:
— Двадцать лет назад это случилось, под аулом Ножай-юрт... Корнет Красильщиков шесть верст тащил на себе тяжелораненого поручика Чечевинского и тем спас ему жизнь... Шесть верст по горным тропам...
— Полковой командир Красильщиков и тот корнет — одно и то же лицо? — спросила Маша.
Николай кивнул.
Дом Шеншеева. Саратов.
Долли очень обрадовалась, когда слуга доложил:
— Корнет Стевлов... Прикажете принять?
— Проси... — И пошла навстречу корнету, радостно улыбаясь.
— Вы и представить не можете, как я рада вас видеть...
— Я, Дарья Даниловна, тоже весьма рад... У меня сегодня увольнительная. Вот я и решил...
— Замечательно решили! Пообедаете у нас. Иван! — позвала она слугу. — Вели накрывать на стол.
— Увольте, Дарья Даниловна. Я, собственно, на минутку... У меня важное дело... А Марья Дмитриевна у себя?
— Маша с утра пораньше отправилась в Чечевины.
— Ах, какая незадача, — расстроился корнет и стал похож на обиженного ребенка. — Мне так надо было ее повидать!
— Она из-за вас уехала, Мишенька!
— Из-за меня?! — изумился Стевлов.
— Вы наговорили ей какие-то страшные вещи...
Она перепугалась и отправилась к дяде, чтобы призвать его на помощь.
— Господи! — досадливо скривился корнет. — Я же ее просил...
— Я ее тоже просила. Она так близко принимает все к сердцу. — Долли лукаво глянула на Стев-лова. — Признайтесь, Мишенька, вы ведь многое сочинили во вчерашнем рассказе! И в этом нет ничего дурного. Вы же артист! У вас богатое воображение. Не так ли?
— Именно так, — согласился Стевлов. — Жалко, что не повидал Марью Дмитриевну... Вы ей скажите, — корнет оборвал себя на полуслове. — Впрочем, не нужно ничего говорить.
— Правильно! Лучше вы ей все сами скажете... — Долли подошла к фортепьяно. — А я разучила куплеты... Хотите послушать? — И не ожидая ответа Стевлова, Долли запела веселые куплеты.
Вошел слуга, объявил:
— Кушать подано...
Долли чинно подошла к корнету, протянула ему руку.
— Простите меня, Христа ради, — взмолился Стевлов. — Не могу... Неотложное дело... Совершенно неотложное.
Долли сделала вид, что страшно обиделась.
— Вы гадкий, нехороший человек! Оставляете меня одну. Впрочем, без вас я есть не буду. Умру с голоду... А вас всю жизнь будут мучить угрызения совести.
— Прощайте, Дарья Даниловна. Поклон Марье Дмитриевне... Вам и ей — всего самого лучшего... Живите долго и счастливо.
— Мишенька! Это из какой пьесы?
— Не помню... Забыл... — сказал Стевлов и, поклонившись, вышел.
Новые казармы. Саратов.
Николай и Маша спешились у ворот, ведущих в расположение гусарского полка. Привязали коней к коновязи и подошли к караульной будке; навстречу им вышел грузный вахмистр с неправдоподобно большими усами.
— Полковой командир у себя? — спросил Николай.
— Вам что до этого ? — подозрительно оглядел их вахмистр.
— Пошли к нему вестового, голубчик. Пусть доложит полковнику, что князь Чечевинский имеет до него дело.
Вахмистр с недоверием посмотрел на человека в длинном дорожном плаще, в докторских очках... А стоящая рядом молодая женщина, одетая амазонкой, совсем сбивала его с толку.
— Нет у меня людей, — грубо буркнул он. — У полкового забот и без вас хватает.
Николай как бы ненароком распахнул плащ. У вахмистра от удивления отвисла челюсть: под плащом на сюртуке он увидел звезду Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Раньше он видел этот орден только на портрете покойного государя, что висел в кабинете полкового командира.
— Слушаюсь, ваша светлость, — гаркнул он.
Дальнейшие события развивались стремительно. Из будки выбежал вестовой и исчез в подъезде двухэтажного здания из красного кирпича. Через минуту он появился в сопровождении офицера. Офицер, вытянувшись в струнку перед Николаем, доложил:
— Их высокоблагородие ждет вас... Прошу следовать за мной.
Полковник встретил Николая в дверях кабинета. Они обнялись, троекратно облобызались.
— Моя племянница, Марья Дмитриевна Вересова, — представил Машу Николай
— Полковник Красильщиков, — поклонившись, представился полковой командир. — Заходите! Рад, весьма рад... Кофе, чай? А может, что покрепче в честь встречи? — поинтересовался он.
— Спасибо. Торопимся...
— Ты хоть плащ сними, — и сам стал стягивать с Николая плащ. Ордену Андрея Первозванного он удивился не менее вахмистра.
— Ого! Да ты, брат, в фаворе. Служишь?
— В отставке...
— Такие ордена за здорово живешь не дают... — Полковник с откровенным восхищением оглядывал Николая. — Изменился... Встретил бы где-нибудь случаем — не узнал...
— А ты, брат, совсем не изменился, — сказал Николай.
. — Ну, ну... Не льсти... Я не барышня... — Полковник усадил Николая и Машу на диван. — Слышал про тебя разное. Говорили, будто ты погиб в Хивинском походе. Потом видели тебя под Кишиневом на турецкой стороне... Потом, говорят, ты венгерцем заделался... Где правда, где вымысел?
— Кабы я сам это знал, — отшутился Николай. — Приезжай ко мне в Чечевины... На осеннюю тягу. Наговоримся...
— А что? — оживился Красильщиков. — Возьму и приеду!
— Непременно приезжайте! — горячо присоединилась к предложению дяди Маша.
— Какая нужда теперь ко мне привела? — спросил полковник. — Говори прямо.
— Нужен мне корнет Стевлов...
— Что он натворил? Малый он, конечно, легкомысленный, но честный. За это поручусь... Полковник подошел к двери и распорядился: