Разыскивается миллионер без вредных привычек

Шайлина Ирина

— Но господин судья, — возражаю я. — Всё тесты были отрицательными!

И внезапно чувствую шевеление в животе. Такое же примерно, как у Глафиры было. Опускаю взгляд вниз. Живот, совсем недавно плоский, начинает стремительно разбухать. Вот ему уже тесно в полосатой рубашке, ткань натягивается, трещат, отлетая, пуговицы. Живот, упругий и круглый, растёт просто на глазах. По нему пробегают полосы растяжек, выворачивается пупок, я вижу синие, туго натянутые вены под тонкой кожей. А живот все растёт, я задыхаюсь от его тяжести. Мне кажется, я слышу хруст ломаемых рёбер. По животу волнами

проходят движения того, что внутри. Мой предел пройден. Трещала разрываясь ткань, а сейчас порвётся кожа. Я нахожу взглядом Егора. Он невозмутим. На нем отличный костюм, белоснежная рубашка, дорогие запонки, галстук идеально подобран. Ботинки так начищены, что в них отражаются лампочки. Он смотрит на меня, глаза обычно такие мягкие, тёплые, обдают холодом. Он так спокоен, а я… я лопаюсь.

И просыпаюсь с криком. Кладу ладонь на живот — совсем пустой. Плоский. И даже рада этому. Пульс зашкаливает, а по крыше все также равнодушно стучит дождь.

Воскресенье было днем икс. Сегодня у меня должны были начаться месячные. С утра я была словно на иголках — тест был отрицательным. Я гнала от себя дурные мысли, убеждала себя, что сон просто следствие моих тревог. Звонила мама, от визита к ним я отказалась. Звонила Таня, звала прогуляться в городе. Я отказалась. Ждала долбаных, ненавистных месячных и боялась, что они начнутся. Несколько раз сорвалась, запас тестов начал иссякать. К вечеру у меня было несколько бессердечных пластиковых палочек, на каждой чёткая одна полоска. Месячные не начались утром. Днем. Вечером. Ночью. Не пришли они и утром понедельника. Полосок на тесте не прибавилось тоже.

Дождик все продолжал моросить. В моих кроссовках было сыро, пальцы ног мерзли. На выезде из деревни рядом со мной притормозила машина дядь Вани, и до большой Покровки он меня подвез.

— Как там родители? — спросил он вдруг. — Волнуются?

Я поняла, что он тоже считает меня неразумным дитем, которому блажь в голову ударила. Что родилась с серебряной ложкой во рту, пороху не нюхала, нищеты не видела. Как у Христа за пазухой жила. И тут, вдруг как с цепи сорвалась. Сижу в деревне, в холодном сыром доме, панически пытаюсь поймать овуляцию за хвост, совсем не думаю о будущем… Мне казалось, что он смотрит на меня осуждающе. Все меня осуждают. Я чувствовала, что сейчас просто позорно расплачусь.

— Всё хорошо, — отозвалась я, радуясь, что между деревнями столь малое расстояние, и мне можно выходить. — Спасибо.

Ещё я вдруг осознала, что устала. Маршировать между Покровками, выгуливать собак, выглядывать, не увижу ли мельком идеального мужчину, от которого так хотела родить ребёнка. Мечтать о ребенке тоже устала. Вообще все посыпалось, словно так тщательно возводимый карточный домик случайно задели рукой.

Уволиться? Смешно даже, мне достаточно просто предупредить всех своих хозяев, что я не приду, не по трудовой же работаю… А потом что? К родителям? К Стасику? Интересно, куда он делся, зачем приезжал?

Собак я выгуляла в самом унылом состоянии. Они моё настроение чувствовали, вели себя смирно, а Роджер даже не делал попыток обнюхать мою задницу. Потом зашла к Таньке.

— Помирились твои?

— Да

разве мне расскажут? Сидим здесь с Тотошкой, словно на пороховой бочке, не знаем, что день завтрашний готовит. Правда, Тотош?

Ребёнок оторвался от созерцания своей каши и важно кивнул головой — дескать, все он понимает.

— А у меня месячных нет, — сообщила я.

Танька выронила апельсин, он ярким мячиком прокатился по полу и выкатился в прихожую. На меня посмотрела круглыми глазами.

— Беременна?

— Да хрен его знает. Тесты отрицательные.

Через полчаса Танька убедила меня, что мне нужно ехать к моему врачу. Заставила позвонить и записаться. Вот прям на сегодня же, и все равно, сколько это будет стоить. Ей то хорошо, у неё работа есть. А у меня одни собаки, триста рублей с носа. Я вздохнула, и записалась, так как понимала, что лучше знать ответ, чем изводиться. Запись была на час дня, я успела вернуться домой, вяло пообедать, даже сделала попытку нанести макияж — не хотелось распугивать людей своим унынием.

Клиника была частной, именно сюда я пошла сразу, как только узнала о своей проблеме. Отзывы у клиники были отличные. Стольким женщинам они помогли родить! Я надеялась, что и мне помогут. Но теперь надежды этой осталось разве только самую капельку.

— Ну что у нас тут? — спросила меня Виталина Аркадьевна, после того, как я сдала все анализы.

— Никаких предвестников месячных, — уныло сообщила я. — Задержка.

— Сексом занимались?

— Как кролики, — снова равнодушно проинформировала я.

— Как кролики, это отлично, — отозвалась мой врач, и отправила меня на кушетку, проходить УЗИ.

УЗИ я за последние месяцы делала не единожды. Смотрела на лицо медработника, который внимательно следил за происходящим на экране, то есть, в моей матке и яичниках. Интересно, с каким выражением лица обнаруживают долгожданную беременность? Наверняка, не с таким каменным… Равнодушным. Процедура закончилась, я оделась, и осталась ждать свою Виталину.

— Ты не беременна, — сразу сообщила она, решив не мучить меня ожиданием. — И это точно.

Я думала, что я не надеюсь. Оказывается надеялась, да ещё как. А сейчас — хоть в петлю.

— Понятно.

Мой голос сухой, обиженный даже. Я не хочу, чтобы Виталина решила, что я на неё обижаюсь — она то не причём. Я сама виновата. Что не смогла удержать своего мужа. Не смогла убедить его в том, что хочу ребёнка тогда, когда это ещё было возможно. Наконец в том, что жить не умею по человечески. Меня даже яичники мои слушать не желают.

— Я говорила, что у тебя есть ещё несколько месяцев, Настя… Но твой организм решил иначе. Как бы сказать… твои яичники ушли в спящий режим.

— Я пойду, — сказала я. — Извините, что отнимала ваше время.

Она поймала меня за рукав, удерживая на месте. Я послушно села на стул, с которого уже успела подняться.

— Постой, Настя. Мы пытались решить твою проблему консервативно, благо, время, как казалось, позволяло. Не получилось. Но это не значит, что нужно опускать руки. Мы попробуем… прикурить твои яичники, как двигатель машины. Гормональная терапия даёт хорошие результаты. В крайнем случае, мы всегда можем попробовать Эко.