Реальность сердца
Шрифт:
— Довольно, — бросила она, когда ей показалось, что будущие охранники слишком уж увлеклись. Оба остановились почти сразу; по этой маленькой заминке Керо поняла, что беспрекословного подчинения еще придется добиваться.
— Кто из вас старший?
— Я, госпожа, — сказал обладатель странной сабли; госпожу Далорн это уже не удивило. — Меня зовут Виктор, его, — кивок на напарника, — Рино.
— Мой отец из Оганды, — пояснил высокий.
— Это хорошо, ибо нам предстоит дорога в Оганду, — улыбнулась Керо. — Рино, что значит «васта»? Светловолосый наемник слегка смутился, но Керо жестом приказала говорить.
— Удача, везение…
— Если это не оскорбит слух моей госпожи — воровской фарт, — усмехнулся Виктор. — Так точнее.
— Кто из вас лучше знает местных лошадников?
— Оба, — ответил он. — Госпожа желает приобрести лошадь? Какую?
— Решайте сами. У вас есть лошади?
— Конечно.
— А заводные?
— Нет, — признался Виктор.
— Купите трех, — велела Керо. — Нам нужно доехать до города Кальросо на Виене за семь дней.
— Госпожа не боится устать? — низкорослый смерил ее недоверчивым взглядом.
— Госпожа боится опоздать, — ответила она, поднимаясь. — Идите, мы выезжаем через два часа. За это время можно скупить всех лошадей. Но нам нужны только три.
— И вы хотите выслушать все, от начала до конца, — дядя кивнул. — Что ж, я и сам думал, что время настало. Завтра я уезжаю на запад. Дослушав, вы поймете, зачем я это делаю. Пока же нам нужно вернуться лет на пятьдесят в прошлое. Точнее уж, на пятьдесят пять… Саннио поджал ноги, поудобнее устроился в кресле. Конечно, в присутствии короля подобало сидеть, чинно выпрямившись и опустив ступни на пол, но сам король вообще разлегся на кушетке, подпер щеку кулаком, а свободной рукой подкидывал уже пустой серебряный кубок. Герцог Гоэллон присел на край стола, сверху вниз глядя на гостей и племянника. Только герцог Алларэ застыл в кресле, не касаясь лопатками спинки, словно кол проглотил. Пара гостей — в неприметных темных плащах, на довольно плохих лошадях, — пожаловала в дом полчаса назад. Слуги немедленно позвали Саннио в гостиную; в первый момент он удивился — что еще за обитатели предместий, чего им надо? — но потом оба скинули капюшоны, и молодой человек узнал родичей королевской крови. Вошедший следом герцог Гоэллон не слишком-то удивился, а когда Элграс заявил, что он приехал не просто в гости, а в гости за тайнами, только кивнул; потом пригласил гостей в свой кабинет, велел Никола подать вино и не беспокоить ни при каких обстоятельствах.
— …так один семнадцатилетний юноша сделал подлость, а другой — благородную глупость. Ролан, тогда еще Ролан Сеорн, не рассказал об услышанном никому. Ни отцу, ни брату, ни исповеднику.
Алессандр вздрогнул и потянулся к кувшину, чтобы налить себе еще вина. Ничего себе история!
— Эниал Сеорн женился восемнадцати лет от роду, через два года у него родился первенец, Элор. Еще через год умер король Лаэрт. Прошло довольно много лет, и не происходило ничего, достойного нашего внимания, за исключением того, что король Эниал постепенно сходил с ума. Он был тихим и безобидным безумцем, боявшимся всего на свете. Герцог Ролан стал при нем негласным правителем Собраны, он же был и маршалом, и главой королевского совета. Принц Элор был безумцем совсем другого сорта — злым, мнительным, жестоким. Его младший брат Ивеллион же казался совершенно здоровым. Он близко сдружился с моим старшим братом Арно. Должно быть, именно это и толкнуло Элора на преступление. Это — и проклятие. Герцог Гоэллон надолго замолчал.
— Мать с отцом были в столице, а мы охотились с Реми Алларэ. Мне было девятнадцать, ему пятнадцать. Когда мы вернулись в замок, гвардия сообщила мне, что Арно заперся в своих покоях с сестрой, и, кажется, она кричала. Я поднялся наверх, приказал взломать дверь и вошел в комнату первым. Без оружия. Арно бросился на меня с рапирой и кинжалом, он был то ли пьян, то ли безумен… обороняясь, я убил его. Я не хотел этого, но не смог вовремя остановить руку.
— Как это могло быть? — изумился Саннио. — Голыми руками…
— Любопытный вы мой… возьмите рапиру и кинжал, — кивнул на ковер над камином
Пошевелиться он не мог; да и зачем? Уже, считай, был убит — собственным оружием.
— Вот примерно так, — вздохнул, отходя на шаг, герцог Гоэллон. — У меня не хватило мастерства, чтобы остановить движение на середине. Да, я действительно убил своего брата, в этом слухи не врут. Осмотрев комнату, я обнаружил труп сестры. Ее убил Арно. То, что было в вине, которое прислал принц Элор в подарок двоюродным братьям, свело обоих с ума — но тогда я об этом не думал. Я отдал все нужные распоряжения и в тот же день уехал прочь из Эллоны. Я искал смерти, но воли на самоубийство у меня не хватило. Я не собирался оказываться в сопряженном мире, это вышло случайно. Просто свернул в горах не на ту тропинку. Поначалу я решил, что заживо взят в Мир Воздаяния — вполне ожидаемая участь для братоубийцы… но это оказался мир, населенный людьми достаточно милосердными, чтобы объяснить мне правду. Они же и помогли мне избавиться от желания смерти.
Там я провел полтора года, и еще полгода потратил на обратный путь. Я вернулся в Эллону и узнал, что мать умерла через девятину после сестры и брата, а отец при смерти. За пару дней до кончины он рассказал мне о проклятии.
— Почему он молчал раньше? — спросил Фиор, опередив Саннио.
— Только увидев, что случилось, он действительно поверил в силу проклятия, — пожал плечами герцог. — Потому и рассказал мне. Я… мне тоже трудно было в это поверить. Куда проще списать все на действия безумца, боящегося, что его лишат трона в пользу брата. Принц Элор к тому времени был уже законченным сумасшедшим. Фиор, теперь вы понимаете, почему отец обращался с вами подобным образом?
— Хотел защитить меня от Элора?
— Да. Не лучший способ, но другого он выдумать не смог, только показать всему свету, что отпрыск — ничего не значащий бастард, который не может угрожать трону. В год моего возвращения потребность в этом пропала, а Элор уже не мог причинить никому вреда. — Жесткая усмешка. — Еще через два года умер Мышиный Король, а Ивеллион занял трон.
— Когда вы поверили в проклятие? — спросил Элграс.
— Несколько позже. Судьба свела меня с внуками генерала Шроста. С братом мы сдружились, за сестрой я ухаживал и хотел жениться. Генерал Шрост был одним из тех, кто находился тогда в доме. Герберту я рассказал о том, что услышал… он был весьма рассудительным, но вовсе не суеверным молодым человеком, и решил, что мы просто должны быть осторожны. Не ссориться по пустякам, не позволять чувствам взять верх над разумом. Это звучало здраво… Но в тот же год мы фехтовали забавы ради, я споткнулся, моя рапира переломилась и острие попало ему в глаз. Он умер на месте. Герда отправилась за помощью, и ее сбросила лошадь. Все это оказалось правдой…
— Ох-х… — Саннио вздохнул и тут же прикусил губу. Слышать все это, рассказываемое так спокойно, было трудно. — А потом действительно все умерли. При разных обстоятельствах. Вы меня в архив отправляли…
— Да, я отправлял вас в архив, чтобы выяснить, кто еще жив. Потом была война с Тамером, и у меня на глазах Денис Эллуа, последний из Эллуа, убил генерала Мерреса, а Рикард убил его. Я убил Рикарда; в том не было нужды, я мог обезоружить его и отправить под трибунал, но в тот миг я понял, что ему могут не вынести смертный приговор, а, значит, рано или поздно он пересечется с кем-то из вас…
— Они тоже ничего не знали? — спросил Фиор.
— Не знали. Как я мог убедиться, знание ни на что не влияет. Проклятье сбывается так или иначе. Всем нам суждено умереть от руки друг друга или от руки своих потомков. Пока не останется никого… Повисла долгая мучительная тишина. Саннио лихорадочно повторял про себя все услышанное, а заодно и смотрел на товарищей по несчастью. Фиор был бледнее первого снега. Он стискивал сцепленные в «замок» пальцы и молчал, опустив голову. Элграс выронил пустой кубок и переводил растерянный взгляд с Фиора на герцога Гоэллона.