Реанимация чувств
Шрифт:
– На работе, – опешила мать. – Валечка, что случилось?
– Мне нужно лечь, я больна. Муж выгнал меня из дома. Кроме того, у меня жуткие неприятности на работе.
Мать глухо охнула и схватилась за сердце.
– Как же так, какое он имел право…
Тина сняла пальто и повесила его на старую вешалку, которую помнила с детства. С наслаждением сбросила с ног немилосердно жавшие ботинки.
– Мама, я пойду лягу? Можно к Леночке в комнату?
Мать как-то странно замялась, но Тина не заметила этого. Босиком она вошла в бывшую детскую, где они с сестрой когда-то так дружно, так весело проводили свою скоротечную юность. Тинина кровать все еще стояла в комнате; довольно часто, особенно раньше, да и в последнее время, когда Леночке бывало хуже, на ней спала мать.
Лена лежала высохшая, желтая, бледная. Тело ее как-то оплыло и казалось надутым под стеганым одеялом. Жили только глаза. Тина всегда считала, что Леночка красивее ее. Черты лица у Леночки были тоньше, глаза больше, ярче. Курносый нос Тины на Леночкином лице выглядел точеным, и хотя кончик его так же поднимался вверх, Тине казалось, что он поднимался изящно. Леночка могла немного говорить. Речь ее, правда, больше напоминала мычание, но, привыкнув, можно было различать слова. Слух у Леночки тоже сохранился. Она обожала слушать современные сказки. "Властелина колец" мать читала ей вслух бессчетное количество раз.
– Зачем ты пришла? – по-своему, растягивая слова, спросила сестра. Лицо ее во время речи сильно напрягалось и деформировалось. Язык с трудом двигался в ротовой полости.
– У меня несчастье, – сказала Тина. – Столько всего свалилось. Я хочу просто поспать здесь рядом с тобой.
Она никак не ожидала того, что сказала ей Леночка.
– Я не хочу, чтобы ты спала здесь. Уходи. Это моя комната.
– Но почему? – изумилась Тина.
– Что ты называешь несчастьем? – без интонации, медленно, длинно спросила Леночка. – У тебя есть все. У меня ничего. Уходи. Я тебя ненавижу.
– Леночка, не надо! – воскликнула мать, стоявшая за дверью.
Тина посмотрела на нее. Вопреки ожиданию мать не удивилась. Очевидно, родители давно знали то, что Тина услышала в первый раз. Но она не в силах была выяснять подробности. Ей было все равно где, только бы лечь – казалось, голова сейчас лопнет.
– Можно я лягу на кухне?
– Иди на диван в большую комнату, – сказала ей мать.
– Нет, там спит папа, – вспомнила Тина.
Привычным движением, сохранившимся с детских времен, она открыла стенной шкаф в коридоре. К счастью, раскладушка стояла на месте. Когда-то на нее укладывали спать Леночкиных женихов, когда те задерживались у них допоздна. У Леночки женихов всегда было пруд пруди, а Тина почему-то все время оказывалась одна. Пока не поехала в Анапу. Что уж теперь вспоминать…
Она еще смогла самостоятельно развернуть раскладушку. Кухня в квартире родителей была очень маленькая, и часть раскладушки приходилось задвигать под стол. Тина бросила сверху старое одеяло. Снимать платье, доставать из шкафа постельное белье уже не было сил. Она сняла с вешалки свое пальто и, накинув его сверху, легла на живот, без подушки, уже не чувствуя под собой ног. Последним, что она слышала, стал разговор матери по телефону:
– Николай Семеныч! – кричала мать в телефонную трубку. – Валечка пришла к нам совершенно больная! Отпросись с работы и срочно, как можно быстрее приезжай домой! Я сейчас буду звонить ее мужу!
Очнулась Тина, уже когда было темно. Собственно, очнулась от того, что у нее начался страшный кашель. Он ее бил, выворачивал наизнанку. Начинался откуда-то из глубины, поднимался высоко к горлу и вырывался наружу мучительным непрерывным пассажем, то немного успокаивась и затихая, то начинаясь сначала. В боку и спине ныло, кололо.
"Пневмония", – определила она и стала соображать, что делать. Температура у нее, видимо, спала. Мужская рубашка, надетая на нее, взмокла у ворота.
Кто-то ее переодел. Тина привстала на локте, огляделась. Теперь она лежала не в кухне, а в большой комнате, на родительском диване, на чистой простыне, раздетая, укрытая теплым одеялом. Рядом на спинке стула висел ее старый байковый халат, под стулом аккуратно стояли домашние тапочки. Тут же, рядом с диваном, стояли пустые сумки, а вещи из них аккуратными стопками лежали на поставленных в ряд стульях и на столе. Тина с удивлением увидела любимую вазу в восточном стиле, а рядом – довольно большую стопку медицинских книг. Вещи, без сомнения, были привезены из ее дома.
Осторожно, покачиваясь от слабости и кашляя, Тина встала, накинула халат и вышла на кухню. Там горела маленькая, уютная лампочка в старом оранжевом абажуре, за столом сидели мать и отец. Кругом было тихо, в чашках темнел давно остывший чай. Мама сидела в халате, а отец – почему-то в костюме и рубашке с галстуком. У стены наготове стояла старая раскладушка, а на табуретке лежало приготовленное постельное белье.
Тина мельком взглянула на висевшие на стене часы в форме чайника. Они показывали полночь. Родители увидели ее, усадили за стол. Мать обняла Тину за плечи. Отец сидел усталый и грустный. Тина заметила, что на столе кроме чашек стоит еще пузырек с валокордином.
– Муж приезжал? – спросила она.
– Приезжал, – волнуясь, заговорил отец. – Громко орал, потрясал какой-то бумажкой, чьей-то визитной карточкой. Якобы Алеша сказал, что этот человек – твой любовник.
– Визитной карточкой? – удивилась Тина, вспомнила свое стояние на коленях в поисках ключей и сообразила, что в этот момент, наверное, и выронила карточку Азарцева.
– Правда это, дочка? – осторожно спросила мать.
– Это неправда, но это и несущественно, – ответила Тина. – Я больше не вернусь к мужу. Только с Алешей не знаю, как поступить. Мне его не выучить, он не слушает меня. Его сейчас надо держать в руках, а муж не удержит.
– Да что ты! Не думай об этом пока. Тебе надо поправиться, – гладила ее по плечу мама.
– Нет, ну как он орал! – снова что-то вспомнив, возмутился отец. – Если было так плохо, отчего ты раньше не сказала нам, дочка?
– Я ничего не могла бы изменить, – ответила Тина. – Скажите, у вас есть какие-нибудь антибиотики?
Мать принесла ей коробку. Лекарств в доме было достаточно. Леночке часто приходилось что-нибудь колоть. Тина выбрала упаковку. Бросила в рот таблетку, запила водой. И вдруг внезапно заплакала.
– Вы только не волнуйтесь, не бойтесь, – сквозь слезы зашептала она. – Я не буду мешать ни вам, ни Леночке. Не буду обузой! Вам и так в жизни досталось! Я только поправлюсь и сразу найду работу, сниму квартиру. Все будет хорошо! А к мужу я не вернусь! Ни за что!
– Как это ты снимешь квартиру! – опять разволновался отец. Тина поняла, что это он для разговора с ее мужем надел парадный костюм. – Квартира, в которой вы жили, ваша общая! И ты имеешь полное право жить в ней или делить ее через суд!