Ребята Джо
Шрифт:
— Наполеоновской Юноне[9] жилось очень сладко, не правда ли? Девочки всегда рассуждают так: сначала в одну сторону, потом в другую, — поддразнивал Тедди.
— Я говорила о них только как о солдатах. Что же касается женского вопроса, то разве Грант не был добрым мужем, а миссис Грант счастливой женщиной, а если Наполеон и поступил нехорошо с Жозефиной, он по крайней мере умел сражаться и не нуждался в попечениях какой-нибудь Минервы[10]. Все это — глупейшая компания, начиная от расфуфыренного Париса и кончая Ахиллом, который
— Ты, очевидно, можешь биться, как троянец, и мы изобразим из себя две послушные армии, покуда вы с Тедди разрешите дело поединком, — начал дядя Лори, принимая позу воина, опирающегося на копье.
— Я боюсь, что нам это не удастся, так как Паллада идет за Гектором[11], - сказал мистер Марч, с улыбкой глядя на Джо, которая подошла напомнить своему сыну о том, что приближается время ужина.
— Мы разрешим этот вопрос впоследствии, когда в наши дела не будут вмешиваться богини, — сказал Тедди, повинуясь с необычной быстротой при воспоминании об ожидающем его угощении.
— Победа за булками, честное слово, — кричала Джози восторженно.
Но Тедди, ретируясь, отпарировал это замечание, сказав с необычайно добродетельным выражением: «Послушание — первый долг солдата!».
Желая отстоять свою женскую привилегию и оставить за собой последнее слово, Джози побежала за ним, но ей не суждено было произнести ту громовую речь, которая вертелась у нее на языке, так как по лестнице вбежал загорелый молодой человек в морской форме.
— Ау, ау, где же все? — весело кричал он.
— Эмиль! Эмиль! — воскликнула Джози.
Тедди моментально бросился к ним, и недавние враги кончили свою распрю веселым приветствием вновь прибывшему.
Булки были забыты; дети вернулись в гостиную, таща за собой своего двоюродного брата. Там Эмиль расцеловался со всеми женщинами и пожал руку всем мужчинам, за исключением дяди, которого он заключил в свои объятия, к великому удовольствию всех присутствующих.
— Я не думал, что смогу выбраться сегодня, но как только представилась возможность, я сей же час отправился в старый Плом. Там ни души; я изменил курс и понесся на Парнас, и тут-то вы все и есть. Боже мой, как же я рад вас видеть! — воскликнул весело молодой моряк, широко расставив ноги, как будто он все еще чувствовал под ними неустойчивую палубу корабля.
— Тебе следует поминать черта, а не бога, Эмиль, чтобы быть настоящим моряком. Как хорошо от тебя пахнет морем и смолой, — сказала Джози, с восторгом втягивая в себя свежий морской воздух, который он принес с собой. Она предпочитала Эмиля всем прочим двоюродным братьям, и он также любили баловал ее, поэтому она была уверена, что в туго набитых карманах его синей куртки скрывались всякие сокровища, предназначенные для нее.
— Постой, моя радость, раньше чем нырять, нужно измерить глубину, — смеялся Эмиль, который знал, что означали ее ласки.
Он отстранял ее одной рукой, а другой шарил в карманах, извлекая оттуда всевозможные заграничные пакеты и коробки, помеченные различными именами, которые он передавал по назначению, сопровождая их соответствующими замечаниями. Последние вызывали много смеха, так как Эмиль был известный балагур.
— Вот канат, чтобы привязывать нашу лодочку, — сказал он, накладывая Джози на шею красивое ожерелье из розовых кораллов, — а это подарок Ундине от русалок, — прибавил он, передавая Бесс нитку жемчужных раковинок, нанизанных на серебряную цепочку. — Я думал, что Дейзи будет рада скрипке, а Нат подыщет ей скрипача, — продолжал, смеясь, Эмиль, доставая хорошенькую брошку в форме скрипки.
— Конечно, она будет очень довольна, я пойду отнесу ей, — ответил Нат, исчезая. Он был рад случаю повидать Дейзи и уверен в том, что он окажется счастливее Эмиля в своих поисках.
Эмиль засмеялся и вытащил очень красивого точеного медведя с открывающейся головой, в которой находилась огромная чернильница. Эту вещь он с поклоном приподнес тете Джо.
— Зная ваше пристрастие к подобным животным, я привез этот экземпляр для вашего пера.
— Отлично, Коммодор, не унывай! — сказала миссис Джо, очень довольная своим подарком, в глубинах которого, по словам профессора, хранились такие неиссякаемые источники вдохновения, что из-под пера Джо надлежало теперь ожидать произведения, достойного самого Шекспира.
— Так как тетя Мегги, несмотря на свою молодость, непременно хочет носить чепцы, я просил Людмилу купить мне несколько кружевных тряпочек. Надеюсь, они вам придутся по вкусу. — Он развернул папиросную бумагу, откуда появилось несколько тонких кружевных косынок, одна из которых немедленно украсила собой хорошенькие волосы миссис Мегги. — Я ничего не нашел достаточно хорошего для тети Эми, так как у нее все есть, поэтому я привез маленькую картину, которая всегда напоминает мне ее в те времена, когда Бесс была маленькой. — И он передал ей продолговатый медальон слоновой кости, на котором была нарисована Мадонна с хорошеньким Младенцем на руках.
— Какая прелесть! — воскликнули все в один голос; а тетя Эми, очень довольная своим подарком, который напоминал ей счастливейшее время ее жизни, сейчас же надела его себе на шею на голубой ленте Бесс.
— Я льщу себя надеждой, что вот это понравится Нэн: изящно и скромно, очень идейно и как раз подходяще для доктора, — сказал Эмиль, гордо разворачивая два кусочка лавы в форме черепов, изображавших из себя серьги.
— Какая гадость! — И Бесс, которая терпеть не могла некрасивых вещей, принялась рассматривать свои ракушки.
— Она не станет носить серьги, — сказала Джози.
— Ничего, она может проколоть твои уши. Для нее ведь высшее наслаждение отыскать дефекты в организмах своих ближних и подступить к ним с ножом и пинцетом, — ответил Эмиль, не смущаясь.
— В моем сундуке масса всякого хлама для вас, джентльмены, но я знал, что мне не будет покоя, покуда я не выложу свой груз дамам. Теперь рассказывайте мне, что у вас новенького. — Усевшись на Эмин мраморный стол и болтая ногами, Эмиль продолжал свой несмолкаемый разговор, покуда тетя Джо не пригласила всех на торжественный чай, устроенный в честь Коммодора.