Ребята Скобского дворца (Военная проза)
Шрифт:
— Царева здесь живет? — громко спросил он.
— Это мы Царевы, батюшка, — отозвалась Иваниха, выйдя вперед и сразу оробев при виде столь важной особы.
— Вы давали объявление? — Человек в котелке помахал перед ее носом свернутой в трубку измятой газетой.
— Мы, батюшка.
Иваниха провела краем юбки по табуретке и подвинула ее посетителю. Широкоскулое морщинистое лицо у нее покрылось бисеринками пота от тревожного ожидания.
— А где же ваш... питомец?
— Сейчас, батюшка, сейчас, — заторопилась Иваниха. — Я сей минутой приведу его самого!
Немедленно, больше по привычке, чем для острастки, она схватила скалку и торопливо побежала разыскивать Типку.
Господин в котелке так и не присел на табуретку. Он стоял посередине темной, сумрачной комнаты с узким окошком наверху, тяжело сопел и с опаской поглядывал на низкий, слезившийся от сырости потолок, на стены непонятного цвета, боясь испачкать свой костюм.
Вернулась Иваниха, запыхавшись, с Царем. Насупившись, исподлобья Царь смотрел на «благодетеля», как льстиво величала господина в белой манишке Иваниха, и думал: для какой надобности тот собирается взять его к себе? С первого же взгляда незнакомец не понравился Царю.
— Отрок он тихий, смиренный... — лебезила Иваниха, к большому неудовольствию Типки, и расхваливала его на все лады. — Грубого слова не услышишь...
— Вот как? — недоверчиво усмехнулся «благодетель», рассматривая Типку с ног до головы. — Не врешь, почтеннейшая?
Незнакомец грубо притянул Царя к себе, раскрыл у него рот, посмотрел на ровные, крепкие зубы.
— Не сластена ли? — строго пояснил он Иванихе, отпуская Типку и вытирая белоснежным платком длинные, мясистые, в перстнях руки.
— Что ты, батюшка! — изумилась Иваниха. — До сластей ли нам?
— Да-а, — согласился тот, снова оглянувшись по сторонам, и сразу же перешел к делу.
— Харч хозяйский, — коротко объяснил незнакомец. — Ну, из одежды, обуви что нужно. Будет стараться — к рождеству и пасхе подарок.
И это было все, на что мог надеяться не проронивший ни одного слова Царь. Какого-либо жалованья деньгами подросткам его возраста, поступавшим в люди, не полагалось.
Немного подумав и снова мельком взглянув на Типку, незнакомец, очевидно, твердо решил забрать его к себе. Вынув из внутреннего кармана записную книжку, незнакомец полностью записал имя и фамилию Царя, год его рождения и протянул Иванихе свою визитную карточку. Та, обтерев руки о фартук, благоговейно взяла.
— Придется, почтеннейшая, с неделю подождать... Заглянет от меня человек вот с такой карточкой — отпустишь племянника с ним. Отвезу я его. Поставлю на дело. Все.
Незнакомец надел свой котелок, взял в руки тросточку с серебряным набалдашником и, не взглянув больше на Типку, по-прежнему брезгливо морщась, боком вышел из комнаты. Иваниха, семеня, выбежала вслед, проводила до улицы, все время низко кланяясь, продолжая усердно расхваливать племянника.
Вернувшись, она истово перекрестилась перед иконой.
— Услышал угодник мою молитву! — А перед Типкой похвалилась: — Сразу видно, доброй души человек... Не побрезговал сам прийти.
Типка молчал.
Что за торговое заведение, где предстояло жить Типке, Иваниха так и не поняла. Типка внимательно разглядывал матовой белизны плотную визитную карточку, на которой замысловатой славянской вязью стояло:
Почетный гражданин Семен Евдокимович Харичкин.
Тетка с племянником не знали, что Харичкин был обычный маклер-посредник, поставлявший в разные города Российской империи купцам и фабрикантам таких, как Типка, подростков.
На душе у Царя стало тяжело. Иваниха, взяв у него визитную карточку, бережно положила на божницу. А Типка снова отправился на двор.
В этот день Ванюшка, выйдя на двор, случайно заглянул в закоулок возле помойки и остановился, остолбенев от удивления. Перед ним лежал втоптанный в землю серебряный четвертак. Оглянувшись, нет ли свидетелей, Ванюшка выкопал монету и убедился, что она настоящая, не фальшивая.
— Вот так здорово! — обрадованно бормотал Ванюшка, продолжая внимательно рассматривать свою находку. — Сам меня нашел. Первачок-четвертачок...
Сразу же вспомнился рассказ бабушки о счастливых людях. Ванюшка больше не сомневался, что скоро выплатит долг. Оставалось ему найти меньше трех рублей!
Показав находку Кузьке Жучку и Цветку, похвалившись перед ними, Ванюшка немедленно разыскал Купчика. Тот тоже внимательно рассмотрел четвертак.
— Пойдем, — убеждал его Ванюшка. — Что найдем — пополам.
Купчик сперва отказывался, не веря в возможность так быстро разбогатеть, но Ванюшка вытащил его на улицу.
В то время как Харичкин знакомился с Царем и вел переговоры с Иванихой, Ванюшка вдвоем с Купчиком отправились блуждать по окрестным улицам, ощупывая глазами каждую пядь панели. Отыскивали они утерянные прохожими сокровища. Шли по улице и рассуждали.
Знаешь, какие растеряхи бывают? — убеждал своего спутника Ванюшка, ощупывая в кармане свой первачок-четвертачок. — Обронят бумажник или сверток с деньгами и идут дальше, а бумажник лежит. Мы к нему.
— На двоих? — озабоченно осведомлялся Купчик. — Смотри, по-честному!
— Кому говоришь-то? — возмущался Ванюшка. Он снова, в который уже раз, вынимал из кармана свой первачок — серебряный четвертак, ласкал его, приговаривая: — Найдем тебе братцев, а может, и сестричек. Одиноким ты у меня не будешь...
Как завидовал ему в эти минуты Купчик! Он тоже больше не сомневался, что вернутся они домой с добычей.
Не спеша они прошли мимо домовой церкви фабриканта Брусницына на Косой линии. На паперти толпились нищие и протяжно голосили:
— Подайте, Христа ради!..
Побывали ребята в торговых рядах, где продавалась всякая всячина и торговки назойливо зазывали покупателей. Заглянули на толчок, где маклаки и покупатели шумно хлопали друг друга по рукам и потом снова ожесточенно торговались.