Рецепт Екатерины Медичи
Шрифт:
— Эта руна называется Хагалаз. Ее значение — кристалл, она символизирует небесную мощь, энергию света, который, проходя через кристалл, придает силы шаману.
— Кому?! — не веря своим ушам, переспрашивает Марика.
— Шаману. Что, никогда не слышала такое слово?
— Слышала. Вернее, в какой-то приключенческой книжке читала про шаманов. У Хаггарда, что ли? Или у Арсеньева про дебри Уссурийской тайги… Нет, не вспомнить. Это какой-то колдун диких племен Сибири или индейцев Северной Америки?
— Что-то в таком роде. Но в оккультизме слово «шаман» употребляется в более широком смысле.
— В
— Терпи, терпи, — ухмыляется Алекс. — У меня такое ощущение, что примерно через час нашего разговора твоя хорошенькая головка изрядно распухнет, и шляпка, которая сейчас тебе малость великовата, будет сидеть очень плотно, отлично станет держаться без всяких лент. Но переходим к последней руне, которая почему-то стоит в нашей шифрограмме первой:
Это руна Тиваз, она считается символом воинов. Но не только тех, которые держат в руках оружие, а воинов духовных: к примеру, опять-таки шаманов. Именно она посвящена богу Тюру, о котором ты упомянула в стихах. Его называли богом битвы, хотя у древних скандинавов Тюр был заодно и громовержцем, и верховным божеством — предводителем всех небесных сил. Кроме того, эта руна указывает верное направление, помогает следовать избранному пути, одолевать любые препятствия. А, теперь, пожалуй, понятно, почему она стоит в начале письма. Это, наверное, своеобразное напутствие, указание ни за что не сворачивать с предначертанного пути.
— Ну, теперь осталось самое малое, — весело говорит Марика. — Выяснить, какой именно путь предначертан!
— Да уж… — задумчиво тянет Алекс, так пристально глядя на замусоленную бумажку, словно намерен прожечь в ней взглядом дырку, а то и вовсе испепелить.
«Пожалуй, надо будет снять с нее копию, — мелькает в голове у Марики. — Еще один такой пылкий криптоаналитик — и от ребуса, пиктограммы… etc. останутся рожки да ножки!»
И девушка самодовольно ухмыляется: вон как лихо она научилась оперировать терминами, о которых еще несколько дней назад не имела ни малейшего представления!
— Начнем с простого и будем двигаться к сложному, — предлагает Алекс. — А самое простое здесь, конечно, цифровой шифр.
Минута молчания.
— Самое простое? — судорожно выдыхает Марика, в голове которой вихрем проносится незабываемая абракадабра. — Ну да, нам с Бальдром тоже так показалось…
— Бальдр… Бальдр фон Сакс, если не ошибаюсь? Понятно, почему ты так лихо цитируешь «Старшую Эдду», да еще по-немецки! — кивает Алекс. — Ники мне кое-что рассказывал о твоем поклоннике. Ну что ж, ты не маленькая девочка, не мне тебя учить, но открывать страшные, быть может, государственные тайны «соколу фюрера», «звезде рейха» или как там его еще величает «Фёлькишер Беобахтер», [13] с твоей стороны, по-моему, неразумно!
13
Самая популярная газета нацистского режима, до прихода Гитлера к власти называвшаяся «Берлинен цайтунг».
— Нашел
— Ой-ой! — почти с ужасом смотрит на нее Алекс. — Ой-ой, дорогая кузина, не ожидал от тебя такой прыти! А ну высунь язычок — не раздвоился ли?
— Ну, если и раздвоился, то минуту назад, в припадке злости. Да тебе чего бояться? Ты ведь и сам родился с раздвоенным язычком! — не остается в долгу Марика, потому что злоехидство кузена Алекса вошло в пословицу среди Вяземских. — Ладно, давай обойдемся без взаимных «комплиментов». Бальдру я доверяю, как самой себе. Нет, даже больше. И поставим на этом большую жирную точку. Ты лучше скажи, с чего ты взял, что бумажка, которую ты держишь сейчас в руках, может иметь отношение к государственным тайнам?
— Вот отсюда, — Алекс тычет пальцем в звезду Давида, цифру 13 и свастику. — И я тебе это докажу. Но покончим сначала с цифрами. Так что показалось вам с Бальдром?
— Мы… вернее, Бальдр решил, что тут был использован шифр Юлия Цезаря. Ну, когда цифровое обозначение букв сдвигается на три пункта, так что А — это не 1 , а 3 , — с ученым видом знатока говорит Марика. — Мы попробовали прочесть фразу именно так, но у нас вот что получилось… — Она берет у Алекса карандаш, блокнот и пишет, едва удерживаясь от смеха, три слова, которые надолго, если не навсегда, врезались ей в память. — Чушь, правда?
— Полнейшая, — соглашается любезный кузен. — Ты и твой Бальдр стояли на правильном пути, однако допустили, так сказать, методологическую ошибку. «Шифр Юлия Цезаря» — это смещение цифрового ряда не обязательно на три знака. Для каждой конкретной шифровки число смещения заранее оговаривалось: это и был ключ. Если о ключе не удавалось условиться незаметно, число ставили в каком-нибудь укромном или, наоборот, на самом видном месте. Как на этой записке, например.
Марика смотрит на записку. На ней довольно много цифр. Но как угадать, какая из них — ключ?
И вдруг до Марики доходит: ни одна из цифр ключом быть не может, потому что они стоят в один ряд и являются составными частями целой фразы. Но есть еще одна цифра, которая стоит особняком. 13 , ну конечно, 13 ! Та самая, что начертана над шестиконечной звездой…
Алекс тянется к карандашу, но Марика уже сама быстро пишет на листке алфавит, быстро пронумеровывает буквы по порядку, а под ними ставит новые цифры, сместив алфавит на тринадцать пунктов, и удивленно читает:
— Fluctuat nec mergitur. Похоже на латынь.
— Это и есть латынь, — кивает Алекс. Вид у него растерянный. Такое впечатление, что профессионал сам не ожидал, что из его догадки выйдет что-нибудь вразумительное. — «Зыблема, но не потопима».
— Кто? Вернее, что? О чем речь-то? — волнуется Марика.
— О ладье, — с той же растерянностью сообщает Алекс, еще не очухавшийся от успеха своего криптоанализа.
— Какой ладье?! — нетерпеливо вскрикивает Марика.
Еще немного, и она начнет визжать от злости на братца! Ну что он солому жует, слова из него не вытянешь!