Редкий гость
Шрифт:
— Не смей!.. — крикнул Сергей Иванович. — Я тебе голову оторву!..
В ответ Дадли только улыбнулся.
— Я приду, — сказал Прошин. — Приду…
— Прошин, оставайтесь на «Аэлите», — рявкнул Павлов.
— Я тебя убью, — сказал Иван улыбающемуся Дадли и выключил связь.
Всю.
Сначала Прошин загрузил в компьютер корабля задачу на движение небесных тел. Затем разделся, принял душ, сменил нательное бельё и комбинезон, отчистил самые грязные места на скафандре. Поменял батареи, поставил скафандр на зарядку в скаф-захват — кашу маслом не испортишь. Плотно поел. Запил съеденное витаминным коктейлем и коктейлем же запил горсть капсул аэроспирика, препарата, позволявшего до тридцати минут обходиться без дыхания. Порылся в аптечке и извлёк на свет
Иван облачился в скафандр. Выдал компьютеру «Аэлиты» команду и запеленался в ложемент.
…Космос — это относительно стабильная среда. Здесь нет воздушного потока, а, следовательно, сюрпризов вроде турбулентностей и внезапных порывов ветра, здесь не перемещаются огромные массы воды лёгкой рябью или волнами-цунами и если придать космическому кораблю ускорение, отправив в полёт, он так и будет лететь в одном направлении с одной скоростью до скончания времён. Мельчайшие частицы пыли налипнут на обшивке. Микрометеориты подправят курс корабля столкнувшись с ним или, сопровождая вечный полёт, увеличат массу нарождающегося небесного тела. На Земле кончится время, погаснет Солнце, а рукотворная комета так и будет лететь в пространстве, пока не попадёт на орбиту достаточно крупного объекта или не разобьётся, столкнувшись с астероидом или планетой, словом, если корабль не получит новый импульс, изменяющий его курс.
Прошин потратил все ускорители, улепётывая с Платформы. Раскалённые газы, выброшенные через сопла твердотопливных ускорителей, образовали облако и «Аэлита», сорвавшись с причала, увеличивала скорость до тех пор, пока всё новые и новые молекулы вылетали из ускорителей и, сталкиваясь с уже выброшенными частицами, разгоняли корабль. Закончилось топливо, погасла струя пламени и «Аэлита» полетела в сторону облака Оорта со скоростью больше сотни метров в секунду. Теперь чтобы вернуться к Платформе, нужен такой же импульс, корректируемый вектором тяги ускорителей и соплами двигателей ориентации или серия гравитационных манёвров вокруг небесных тел системы Сатурна с точно рассчитанными залпами ускорителей (которых не было), торможением в атмосфере планет, проходом между неразлучной парочкой, Мимасом и Япетом и так далее и так далее.
Прошин торопился.
Повинуясь импульсам двигателей ориентации, «Аэлита» начала вращение вокруг собственной оси. Перегрузка прижала Прошина к ложементу. Компьютер довёл скорость вращения до расчётной, стабилизировал гигантскую пращу, после чего жилой отсек «Аэлиты» отделился от балки корпуса и понёсся обратно, к Гипериону и Платформе.
Просмотрев запись, Прошин решил, что Дадли, и вся его шайка сидели в рубке управления энергоконтуром. Может быть, пытались оживить реактор, а, может, просто решили, что искать там будут в последнюю очередь — да так оно и случилось. В любом случае Дадли сильно рисковал, поскольку реактор таких размеров, оставшийся без обслуживания, мог стать источником радиации вдобавок к жёсткому космическому излучению, радиационному фону Сатурна и солнечным протонным событиям. Ориентируясь по схеме Платформы, Прошин нацелил шарик жилого отсека «Аэлиты» в завод газовых смесей, чей упитанный животик отвис прямо возле рубашки охлаждения реактора, подальше от рубки управления, рассчитывая, что после удара оживить энергоконтур у злодеев точно не получится, а поднявшаяся суматоха позволит ему умыкнуть Надежду и отсидеться в укромном уголке.
Дурацкий план. Но пока соберут спасательную команду на «Циолковском» — не с Земли же спецов волочь, — пока долетят до Гипериона, Дадли убьёт Наденьку. В этом Прошин ни капельки не сомневался.
Он включил связь и на экране сразу же возникло разъярённое лицо Дадли.
— Ты заставляешь меня ждать! — выкрикнул он, только увидев Прошина.
Наденька всё так же стояла у штыря. Тело девушки обмякло,
— А ты в окошко выгляни, — посоветовал он оппоненту.
Не подавай виду. Ты с ним посчитаешься — потом. Сейчас важно выиграть время.
Дадли посмотрел куда-то в сторону, а потом широко ухмыльнулся в объектив:
— Здорово придумал. А как тормозить будешь?
— А зачем мне тормозить? — Прошин как мог широко улыбнулся в ответ и, выплыв из ложемента, отправился готовиться.
Скафандр. Запасной для Наденьки в кофр. Аппарат искусственной вентиляции лёгких. Аптечка. Вода, питательные пилюли. Оружие бы, но чего нет, того нет. Ладно, как там говорил господин Адзума? Воин сам себе оружие — и куча громких фраз в этом духе.
Прошин забрался в шлюз. Не так и далеко он улетел от Гипериона, меньше часа потребовалось жилому отсеку, чтобы вернуться к спутнику. Иван открыл внутренний люк шлюза и, тратя остатки запаса дыхательной смеси жилого отсека, включил подачу воздуха, поднимая давление внутри шарика.
…Светило Солнце. Лучи звезды, казавшейся отсюда ярчайшей точкой, падали на губчатые всхолмья спутника Сатурна, отражались от округлого бока газового гиганта и любое возвышение породы на Гиперионе отбрасывало две тени. Балки, цилиндры и многоугольники конструкции, залёгшей в большой ложбине, казались сборищем теней, то стелящихся понизу, то тянущихся в пространство к рукотворному мирку в точке солярного равновесия, старшего брата исполинского сооружения, мало-помалу превращавшегося в беспорядочное нагромождение металлокерамики. А, может быть, они тянулись дальше, к маленькой голубой точке над экватором Сатурна, старой Земле, родине людей, в чьей воле вдохнуть жизнь в бессильно обвисшие балки, расцветить огнями цилиндры жилого отсека, превратить рукотворный хаос в единое целое, в гигантский межзвёздный транспорт, готовый унести тысячи людей, дерзнувших встать вровень со звёздами…
Но люди, по чьей воле родилась Платформа, словно забыли о своём детище. Словно сломанную игрушку злые дети Геи-Земли бросили как попало и никому дела не было до пристёгнутого к унылой скале диковинного сооружения. Сама по себе, будто бы исторгнутая из недр Гипериона, плыла Платформа вокруг Сатурна и одни только любопытные кентавры нарушали её покой — пока словно из ниоткуда возник большой шар.
…Когда давление удалось поднять до четырёх атмосфер и скафандр показал красное предупреждение, Прошин открыл шлюз. Словно пробку из бутылки его с пристёгнутым к поясу кофром, вымело на свет божий. Тёмный шар жилого отсека падал к Гипериону. Платформа медленно приближалась, нависая над фигурой в скафандре. Выпущенный воздух вытолкнул Прошина в направлении, обратном движению жилого отсека, погасив часть скорости относительно Гипериона и Платформы и теперь Иван, ориентируясь на дальномер скафандра, сосредоточенно работал двигателями, стараясь погасить остатки характеристической скорости.
Сразу стало жарко. Жару добавляли мысли о мириадах частиц, пролетавших через его тело — стоило только моргнуть, как перед глазами мелькали росчерки атомов, пронизывающих его мозг каждую секунду. И Солнце. Если светило исторгнет поток протонов в определённый момент времени — его мозг сгорит, оказавшись вне защищённых магнитным полем объёмов «Аэлиты».
Забудь, скомандовал себе Прошин. Ничего уже не сделаешь, разогрел ситуацию, доводи до кипения. Сейчас задача — не разбиться о конструкции Платформы, не попасть под обломки, выбитые жилым отсеком…
Перед ним огромный шар ударил в поверхность Гипериона. Горячий от солнечных лучей с одной стороны, чёрный и ледяной с другой, обитаемый отсек «Аэлиты» бросил тень на изрытую кратерами поверхность спутника и вальяжно, биллиардным дураком, ударил в переплетение балок и труб, скрывавшее цилиндр завода газовых смесей.
Вверх взметнулись обломки, сверкающим крошевом повисшие над Гиперионом. Оторвалась и полетела куда-то в сторону газового гиганта галерея путепровода. Словно волна пошла по всей Платформе и по-новому заплясали тени, заметались из стороны в сторону, весёлыми чёртиками вздымаясь над поверхностью спутника и тут же рассыпаясь в лучах солнца и под хмурым взглядом Сатурна. Взметнулись обломки, полыхнул огонь, заставив сработать светофильтры скафандра.