Редкий гость
Шрифт:
— Что, скоро Титан?
— Два часа, — отозвался Прошин, снимая гарнитуру и опускаясь в ложемент.
— А ты чего летал?
— Звёзды смотрел.
— Астроном, — хмыкнула девушка.
— Ага, — отозвался «астроном». — Умойся, да садись в ложемент. До Титана далековато, но циклограмма торможения уже начинается.
Гравитационный манёвр у Титана предполагал вход в атмосферу планетки с предварительным включением разнесённых на пилонах соплах обратной тяги. Тормозной импульс снижал скорость корабля почти до ста сорока метров в секунду, проход в верхних слоях атмосферы спутника отнимал десятку, ещё какие-то метры забирала гравитация мифического персонажа — и к Гипериону «Аэлита» подходила
Они пропустили момент, когда небесное тело из маленькой точки превратилось в огромный жёлто-зелёный шар. Только когда включились двигатели, появился вектор тяготения, Прошин спохватился, и они с напарницей по очереди воспользовались насадками туалета, потом душевым мешком, чистили и мыли за собой приспособления, потом убирали камбуз и за всей этой бытовухой чуть не пропустили время доклада в центр управления.
— Ребята, у вас всё хорошо? — спросил Петрович.
— Да, норма, — отозвалась Надежда. — А у вас?
— Телеметрия в порядке, — сказал руководитель полёта. — Как Титан?
Прошин поиграл зумом.
— Облака, — сказал он, Петровчин кивнул. — На «Анадырь» что-нибудь передать?
— Горячий привет, — усмехнулся Петрович. — «Анадырь» ладно, «Анадырь» мы видим и так. Вот Гиперион у нас хулиганит чего-то…
— Это как? — поинтересовалась Надежда.
— Мы определились с данными — масса объекта увеличилась.
— Сильно?
— Вполовину. Плюс ко всему, спутник прекратил вращение.
— Чего?! — вырвалось у Ивана с Надеждой.
Гиперион — это кусок пористого камня неправильной формы, состоящий из мягких пород вроде вулканического туфа, огромная губка триста шестьдесят километров в длину и двести шестьдесят — двести километров в ширину. В незапамятные времена спутник столкнулся с астероидом… или кентавром… В общем, «губка» эта крутилась вокруг своей оси и крутиться так могла миллионы и миллионы лет, пока сила притяжения газового гиганта не остановит вращение где-то к концу следующего эона или не прилетит ещё какой-нибудь небесный странник, спешащий сообщить величественному движению Гипериона новый смысл.
— Ну вот, — Петрович на экране развёл руками. — Изменилась орбита объекта, мы в авральном режиме пересчитываем орбиты для вас, проход в атмосфере Титана.
— Что там такое может быть? — спросила Наденька.
— Фу файтеры, — пробормотал Иван и, поймав удивлённый взгляд девушки, пояснил: — Ну, так раньше НЛО называли. Инопланетян.
Надежда бросила взгляд на Петровчина:
— А, может…
— Не может, — отрезал тот. — Никаких фу файтеров и прочего… Ты, парень, со своими рэнитами зарапортовался.
— Да не видел я рэнитов, — пожал плечами Прошин. — Людей видел, да таких, что лучше и правда рэниты…
— Ну и вот, — кивнул руководитель полёта. — В общем, давайте, ребята, полёт проходит штатно, изменения в циклограмме я утверждаю, через пять минут они будут у вас, в компьютере посмотрите. До связи.
— До связи, Сергей Петрович, — отозвалась Наденька.
Двигатели закончили работу. Жёлто-зелёный диск, торчавший прямо по курсу «Аэлиты», угрожающе навис над головой. Им предстояло чиркнуть в верхних слоях атмосферы Титана и, пролетев над ночной стороной луны, догонять Гиперион, с полным на то правом заслуживший эпитет «загадочный». Над поверхностью небесного
Здесь не стали строить АЭС и монтировать полный энергетический контур — станцию обслуживали несколько радиоизотопных термоэлектрических генераторов, старая конструкция, надёжная как автомат Калашникова. РИТЭГи рассчитаны на столетия бесперебойной службы, так что роботы замерли во дворе «Анадыря» либо из-за повреждений, полученных уже на Титане, либо из-за ошибок при сборке. Что-то такое Прошин слышал, но, погружённый в собственные переживания, вникать не стал.
Ночная сторона. Звёзды. Лучи Солнца в зените и окольцованный шар Сатурна внизу. «Аэлита» вырывается из объятий Титана, словно рыбка, блеснув над северным полюсом планетки. Теперь им прямая дорожка на Гиперион. Гравитационное поле Сатурна скорректирует траекторию, направив корабль точно к цели, останется только догнать кусок камня, по какому-то капризу природы, прекратившему вращение, притормозить, сфотографировать… Прошин готовил прочувствованную речь, призванную остудить исследовательский пыл Надежды — а в том, что девушка захочет потоптаться по другому миру Иван не сомневался ни капли.
Он снял гарнитуру и посмотрел на спутницу. Надежда сидела, уткнувшись в планшет. Почувствовав взгляд Прошина, девушка подняла глаза и улыбнулась:
— Я как-то и не думала, что всё так… Скучно.
— Да, — улыбнулся Прошин. — Ждать и догонять, такая профессия. Что там хорошего?
— Ничего, — теперь Надежда улыбалась и виновато, и беспомощно сразу, — «Хандай Шисянь».
Она показала планшет с картинкой каких-то шмоточек — платьице, туфли, ценники в углу страницы и Прошин вдруг — аж сердце защемило — подумал, что девчонка просто хотела бы пройтись, чтоб каблучки цокали по Арбату или вот, по Цяньмэнь Дацзе, ветерок тихонько колыхал лёгкое платьице и распущенные волосы; купить какую-нибудь финтифлюшку в магазине, послушать уличных музыкантов, посидеть в ресторанчике, обсуждая с друзьями недавнюю премьеру.
— Хочешь на Землю? — спросил Прошин.
— Не знаю, — пожала плечами Надежда. — Мне сказали, что придётся выбирать — либо остаться жить в космосе, либо пройти реабилитацию и навсегда остаться на планете. Вот, закончим сатурниану и будем решать.
— То есть, на Землю улететь проблем нет?
— Ну, нет, — Надежда наморщила брови. — Только придётся на грунте остаться, а я тут привыкла. Вот, решила полетать, посмотреть, насколько мне всё это действительно необходимо, — призналась девушка.
Прошин только кивнул.
— Как там, на планете? — спросила Надежда.
— На какой из них? — не удержался Иван.
— Ну, вообще — стоит ли оно того?
— А давай покажу? — предложил Иван.
Он подключил собственный планшет к корабельной сети. Фотографии, сделанные на Земле и на Холте, развернулись перед глазами, заставляя переживать заново собственную жизнь.
— Это Питер. Санкт-Петербург, Петроградская набережная.
— Зелени маловато, — заметила Надежда. — А это «Аврора»?