Редкий гость
Шрифт:
— Да знаю я. Вот и молнии, как заказывал.
Прямо перед ними, разве что чуть ниже курса корабля, одна за другой воздвиглись четыре огненных колонны — прямо так, из ничего, из трения частиц извергся столб огня, пошарил по облакам внизу, рыскнул туда-сюда — и испарился, оставив за собой искорки в синеве метанового неба и такие же искорки в натянутых струной нервах экипажа космического корабля.
— Ой!.. — Прошин зашарил перед собой в поисках штурвала — увы, органы управления корабля не предусматривали лихих аэродинамических манёвров, а рукояти управления тягой двигателей и твердотопливных ускорителей заблокировал Центр.
— Цуп, долго мы тут болтаться будем? — спросил
Снаружи ревел плазменный вихрь. Хлопья огня срывались с обшивки «Аэлиты», картинка снаружи мигала и шла белыми пятнами — компьютер выключал видеодатчики; на грудь навалилась тяжесть перегрузки и корабль сотрясала противная дрожь.
— Потерпите чуточку, — отозвался оператор, — это самая нижняя точка, уже идёте наверх.
Неподвижная картина «за окном» давила на нервы. Казалось, планета захватила корабль, и они будут лететь так, потихоньку снижаясь в океан внизу, неспособный породить жизнь, неспособный жизнь поддерживать и в один момент течения атмосферы схватят, скрутят, разорвут хлипкую конструкцию и как ненужную игрушку станут перебрасывать друг другу до тех пор, пока от «Аэлиты» не останутся маленькие фрагменты. Но тут же, словно успокаивая их, нос корабля пошёл вверх. Вытянутая тень «Аэлиты», летевшая по облакам внизу, исчезла из виду, сами же облака в один момент превратились в исполинские клубы серого, белого и грязно-жёлтого цвета — над Южным полюсом планеты царило затишье. Стихло пламя на обшивке. С тела будто бы сняли груз, с облаков исчезла тень корабля и сами облака мало-помалу превратились в ровные полосы, круги и многоугольники; горизонт из синей с чёрным кантом дуги превратился в край диска планеты. Полыхнуло синим — приближалась линия терминатора. Внизу потянулись тени, а потом всё объяла тьма: рубку и жилой отсек словно покрывалом накрыли — компьютер включил плафоны, освещение пульта, приборов.
— Кольца, — сказала Наденька.
Далеко вверху торчали ровные полосы колечек Сатурна, огромной радугой тянувшиеся на дневную сторону. Прошин беспокойно разглядывал тёмную часть колец — через кольцо А лежал их путь к Гипериону, но компьютер послушно показывал метки самых крупных камней, их вращение вокруг планеты, коэффициент угрозы столкновения, степень возможных повреждений и чуть ли не спектральный анализ каждого булыжника. Пока волноваться не приходилось.
— Где Титан? — спросил он у Надежды.
Компьютер мог показать ему все окрестности по одному только мановению руки — но уж больно захотелось знать, что ты не один среди тишины, что среди холодной бездны есть кому кнопочку нажать да плечо при случае подставить…
И маленькая точка в углу экрана в одно мгновение увеличилась в размерах, превратилась в огромный жёлто-зелёный шар, укутанный облаками, расчерченный светлыми пятнами возвышенностей и тёмными — морей… Не так и далеко, в общем-то…
— Вот он, — в голосе Надежды слышалась гордость, будто она самолично картографировала скалы и метановые болота спутника.
— Сколько лететь?
— Часов шесть.
— Надя, а тормозить мы там будем? — Прошин принялся ёрзать в ложементе.
— Ну да, гравитационный манёвр…
— Нет, ты не поняла, — перебил Иван девушку. — Двигатель работать будет?
— Сейчас, посмотрю циклограмму… А почему ты спрашиваешь?
— В туалет надо сходить при векторе тяготения.
— У тебя насадки сломались?
— Нет, по большому.
— Фу. Ну, будем тормозить, да.
— Просто приёмник отчищать за собой невеликое удовольствие.
— А, поняла, — сказала Надежда. — Я просто так далеко не летала никогда, вот и стесняюсь.
— Поставь будильник, как только можно
Наденька зевнула.
— А можно я посплю? — спросила она. — Шесть часов, обед я приготовила.
— Спи, конечно, — улыбнулся Иван. — Там и обед, и ужин, и позавтракать хватит. Спи.
— Спокойной ночи, — с этими словами Наденька вышла из рубки. С первого этажа послышалось слабое шипение воздуха, заполнявшего спальник, потом девушка крикнула: — Камбуз выключи!..
— Выключу, — отозвался Прошин и вспомнил про своё обещание не раньше, чем проверил все системы корабля, отправил доклад в Центр и переделал кучу дел — кроме тех, что обещал и спохватился, только когда мелодично затренькала мультиварка, больше часа стоявшая на подогреве.
Иван поспешно выключил питание камбуза, оглянулся, прислушиваясь (можно было включить камеры и посмотреть не проснулась ли напарница, но он как-то об этом забыл — а, может, застеснялся), — мультиварка утихла, только ровно гудели вентиляторы. Прошин откинулся на спинку ложемента — насколько позволяла это сделать микрогравитация — и одел гарнитуру.
Со станции космос представляется чёрной бездной с редкими точками спутников Сатурна да самых ярких светил, остальное скрыто в лучах Солнца, отражаемых планетой — светило и газовый гигант привлекают всё внимание наблюдателя и приходится транслировать на обзорные экраны станции вид с телескопов спутников «Сферы», вращающихся на орбитах вокруг крупных камней в поясе Оорта, сопровождая изображения метками дополненной реальности или ссылками на документальные фильмы, где мягкий баритон диктора найдёт пару слов для каждой точки на небе.
А тут…
Море звёзд. Летят кентавры и трансплутоновые объекты. Наведи телескоп и можно в упор рассматривать груды камней, неспешно движущиеся по своим орбитам. На таком расстоянии Солнце неспособно растопить частицы метана, аммиака и той же воды, намёрзшие за прошедшие эоны и хвоста у кентавров нет, а если есть, то маленький. Только компьютер и способен отличить где там комета, а где кентавр за всю свою жизнь ни разу не подходивший ближе орбиты Сатурна. Клубятся облака туманностей — компьютер подкрашивает каждую в свой цвет, добавляя краски в палитру, стоит только увеличить изображение Андромеды или Ориона. Спутники Сатурна. С Мимаса маячит автоматическая горнопроходческая станция, остановившаяся лет пять назад в ожидании ремонтников — «кочевники» готовились продолжать исследовать недра полурасколотой луны. По Япету топает «Казаранг», шагающий робот, сделанный в Челябинском филиале и управляемый студентами. На Титане в прошлую сатурниану оставили законсервированную обитаемую базу и кучу роботов, плававших в море Кракена, шагавших по метановым дюнами, паривших в облаках планетки. Весь Межкосмос теперь разрывается между колониями — на Эдеме и на Титане. Выбрать предстоит между задворками Солнечной системы, где жить будут одни учёные и новой колонией на кислородном мире с уникальной флорой и фауной и неисчерпанными недрами, причём при всей очевидности выбора, Межкосмос почему-то мнётся.
Прошин выбрался из кресла и воспарил к Петле Бернарда под самым потолком рубки. Развернулся в воздухе, разглядывая тёмный диск Сатурна, подсвеченный Солнцем понизу. По чёрному диску нет-нет полыхали зарницы, то опоясывавшие чуть ли не всё Южной полушарие, то столбами света рвавшиеся в небо и в их инфернальном свете будто бы клубы адского дыма виделись там, внизу.
…Будить Наденьку не пришлось — где-то на полпути к Титану они вышли из тени Сатурна, жилой модуль залило светом, да подогрело вдобавок. Позёвывая, девушка выбралась в рубку управления.