Редкий гость
Шрифт:
— Не надо, — Иван отправился в недолгий полёт в сторону задника модуля, где хранились всевозможные ЗиПы. — Меня тошнит всё ещё…
Надежда только хмыкнула.
Прошин починил диспоузел. Совместными усилиями они довели до конца уборку, заодно перетряхнув запасы «Аэлиты».
— Помоги мне, — сказала Наденька.
— Что помочь?
— Готовить. Картошку почистить надо.
Прошин пожал плечами:
— С гидропонки картоху чистить? Шутить изволите, сударыня, — он зевнул.
— Да тебе всё равно делать нечего…
— Как это — нечего? — изумился Прошин. — А спать?
— Чего? — Наденька встала перед ним руки в боки.
— Надюша, да меня тошнит всё
— Ну, ладно, — протянула Наденька. — Давай отбивайся, а я тут пошуршу…
Прошин разместился в ячейке, надул спальник и вырубился как младенец. Недосып, вечная беда современного человека, помноженный на предостережение Петровича об угрозе Прошинским тестикулам со стороны отца Надежды способствовали здоровому долгому сну без сновидений, уснул Иван и сладко спал, пока узкая ладошка не тронула его плечо.
— Вставай, лежебока.
Прошин открыл глаза. Он сразу вспомнил, что они и где просто какое-то время наслаждался красотой и свежестью разбудившей его девушки, разглядывая её в упор. Наденька засмущалась:
— Что? Что смотришь, вставать пора.
— Гиперион уже? — зевнул Прошин.
— Ага, размечтался, — Надежда сильно оттолкнулась в сторону рубки управления. — Сатурн, через час манёвр торможения.
— Понятно… — Прошин отправился в санитарный блок.
В тесной кабинке Иван сначала воспользовался насадками туалета. Поразмыслил, не включить ли душ, но душ пришлось бы включать предупредив командира корабля, перед процедурой предстояло надувать специальный мешок в рост человека, регулировать давление воды — и Прошин заленился. Намочил только полотенце с одного конца и так, растирая голову то мокрым краем, то сухим, подплыл к ложементам рубки. Наденька сидела на месте первого пилота сложив ручки и глядя на экраны, показывавшие радужное море атмосферы Сатурна.
— Я пожрать успею? — спросил Иван.
— Да, пошли поедим, — отозвалась девушка, — у меня всё готово.
— Хозяюшка, — умилился Прошин.
— А то, — наготовила Наденька как на Маланьину свадьбу. Трапеза началась с борща, выдающего ароматный пар из мультиварки.
— Ммм, вкусно, — Прошин одним махом очистил тарелку.
Не обычную фаянсовую — космическую тарелку, которые заправлялись в мультиварку, выдававшую сразу упакованные порции — тоже агрегат не простой, космический. Впрочем, такие сейчас у каждой земной домохозяйки на кухне.
— Подожди, тут макароны, — Надежда остановила его, тянущегося за добавкой.
— Влезет, — отмахнулся Иван.
— Да влезет-то влезет, — усмехнулась Наденька, — да нам лететь сколько… Ведь вылезет.
Прошин подумал. Потом махнул рукой:
— А, не пропадать же щам, — и героически уплёл ещё порцию.
Далее следовали макароны по-флотски, обильно приправленные мелконарезанными овощами.
— Ух, — Ивану пришлось делать перерыв. — За что так кормят?
— Лучше, чем в столовке? — спросила Наденька.
Уминавший золотистые макарошки с кусочками белкового материала (мясо выращивала гидропонная станция, вкус и цвет — точь-в-точь обыкновенная говядина или свинина, но… Не то, не то) Прошин утвердительно махнул головой, дополнив эмоции утвердительным мычанием.
— А компот? — спросил он наконец.
— И компот, — улыбнулась Наденька, передавая напарнику герметичную тубу.
— Сама варила?
— Нет, это нет. Из местных запасов.
— Ой-ой-ой, — сказал на это Прошин и долго принюхивался, прежде чем опростать посудинку.
— Нормально? — сказала Надежда.
— Ну так, — Прошин
Пустая туба поплыла по рубке. Их взгляды встретились.
— Так, у нас там торможение начинается, — скороговоркой выдал Иван.
— Ну да, — улыбнулась Наденька.
Они облачились в скафандры. Уселись в ложементы рубки управления, заплётшие их паутиной ремней безопасности. Пришлось опустить щитки — корабль даже картинку с внешних видеодатчиков не собирался давать до тех пор, пока пилоты не пристегнутся как положено и не загерметизируют шлемы скафандров. Воздух, вода, удаление отходов — всё это брал на себя корабль через разъёмы ложемента.
И перед ними раскинулось радужное море облаков.
Частицы гелия и водорода, в додревние времена собравшиеся вокруг кремниевого ядра, плескались морем невидимые под облачным слоем — при желании компьютер мог снять слои изображения, показывая как оно там на самом деле. Океан жидкометаллического водорода скрывали водородно-гелиево-метановые облака, величественно клубившиеся в редкие минуты затишья и осыпавшиеся в эти минуты метановым дождём пополам с метановым же снегом. Внутри фронта оранжевых облаков серы крутились воронки сине-серых кислородных вихрей; серые с радужным кантиком метановые тучи хребтами вставали по курсу и тут же рассыпались под напором ветра, разрезанные огненными сетками молний. В остальное время скрученный чудовищной силы ветрами, оплетённый паутиной молний, облачный фронт закручивался спиралями, перекатывался исполинскими волнами, бросаясь водно-метановой ледяной крупой, способной проточить броню любого корабля за доли секунды; ветер воздвигал фантастические дворцы клубящегося газа и в один миг разрушал построенное и таяли в фосфоресцирующей дымке причудливые портики и колонны неземной красоты.
Сзади светило Солнце. Свет звезды окрашивал горизонт синим, чётко показывая границу между верхними слоями атмосферы планеты и открытым космосом, кутавшим чёрным платом голубые, жёлтые и серые облака. Частицы водорода и кислорода в одно мгновение соединялись в обыкновенную воду при температуре 0…-3 С оседавшую вглубь планеты, клубившуюся паром, радугой поднимавшуюся над общим сине-серо-жёлтым фоном.
Корабль приближался к Южному полюсу планеты. «Аэлите», предстояло погасить часть набранной скорости, пролетев над Сатурном за счёт трения в верхних слоях атмосферы и гравитационного поля планеты; изменив направление движения за счёт гравитации, корабль летел к самому большому спутнику газового гиганта, Титану. Обогнув планетку, «Аэлита» снижала собственную скорость до круговой скорости Гипериона и отправлялась уже к этому куску пористого камня, из-за своей неправильной формы и малых размеров двигавшегося вокруг Папы по нестабильной орбите, беспорядочно кувыркаясь вокруг собственной оси. Из-за этого точно рассчитать курс корабля от станции не получалось и только перед самым Титаном Центр уточнял параметры орбиты Гипериона, «Аэлита» корректировала курс с помощью двигательной установки, погружаясь в атмосферу небесного тела, по воле притяжения спутника меняя курс, чтобы по замысловатой траектории выскочить к цели.
Прошин заворочался в кресле.
— Когда там у нас коррекция? Надя?
— Через шесть часов, — отозвалась Надежда, заворожённая открывшимся зрелищем.
— Так, — сказал Иван. — Хорошо…
— Что ты ворочаешься? — в голосе девушки прорезалось недовольство. — Смотри, радуга!..
Над дворцами облаков исполинской дугой засияли полосы красного, жёлтого, зелёного…
— Ух ты… — вырвалось у Надежды.
— Ага. Ух ты, — отозвался Прошин. — Смотри, молнии тут тоже бьют… красиво.