Редкий гость

Дерягин Анатолий

— Да, вижу.

— Любую электрику там, внутри, можно запитать от батареи скафандра. Или от мула. Только следи за расходом энергии.

— Я знаю, — сказала Надежда. — Папа объяснял.

— А, ну вот. Отойди, открываю.

— Мэллон, — сказала Надежда.

— Чего?!

— Ничего. Открывай.

— Потянул. Смотри на газоанализатор, — Прошин пошевелил ногами в ботинках, упёрся в стену жилого отсека. Люк приоткрылся.

— Окей, окей, токсичных веществ не обнаружено, — сказала Наденька.

Иван полностью открыл люк. Из тёмного зёва

вырвался рой снежинок, заплясавших в рукаве.

— Что это? — спросил Прошин.

— Воздух, — ответила Наденька. — Остатки, как ты и говорил.

— Хорошо. Пошли.

— А мул?

— Ноги подожмёт и пролезет. Ты осмотрись пока, я займусь.

Наденька подсветила фонарём открывшееся пространство. Шлюз-кессон. Шкафчики с инструментом, аптечка, два скафандра в скаф-захватах.

— Чисто, — сказала девушка. — Ты готов?

— Да, почти. Вот, давай мула первым…

— Да зачем?.. Тут никого, — с этими словами Наденька вплыла в помещение, осветив шлюз нашлемным фонарём.

Прошин вплыл вслед за девушкой, буксируя мула.

— Центр, мы внутри, — Иван проговорил это, зачем-то подняв голову наверх, к рукаву, связавшему Платформу с «Аэлитой».

— Вижу, — отозвался Петровчин. — Доложите обстановку.

— Шлюз-кессон, заблокирован штатно, атмосфера отсутствует. Судя по всему, за пределами шлюза атмосферы также нет. AR-метки рабочие. Закрывать, блокировать шлюз, считаю, нет необходимости, так как может потребоваться срочная эвакуация пострадавших.

— Принято. Осмотритесь. Найдите источник сигнала, доложите мне и выдвигайтесь на место.

— Понял вас.

Прошин развернул во всю стену схему Платформы, и они блок за блоком просматривали части сооружения, выискивая красный огонёк сигнала бедствия или хотя бы зелёные маркеры людей. Сигнала не было.

Жилой отсек, рубка управления. Ничего. Наденька попросила включить обзор и работающие камеры показали серую пустоту внутри рубки и серую бездну снаружи; от этого царства серости им обоим стало жутко и камеры больше не включали. Жилой отсек: блок А. Ничего. Жилой отсек: блоки Б и В. Ничего. Жилой отсек: рекреация. Пусто. Завод газовых смесей. Ничего. Гидропонные станции. Пусто. Реактор…

— Да тут быть никого не может, — сказал Прошин, но всё-таки просмотрел горячую зону.

— Придётся внутрь лезть, — Надежда сказала это уже не так уверенно, как на «Аэлите».

— Пройдите в рубку управления и активируйте аварийную систему, — скомандовал Петровчин. — Ждите тридцать минут, если никого не обнаружите, уходите на «Аэлиту». Мы считаем циклограмму возвращения.

— Принято, — отозвался Прошин, — идём в рубку управления, включаем аварийку, ждём и уходим. Открываю шлюз.

Просторный коридор, тусклый свет аварийного освещения. Додумались, слава тебе, Господи, — так надоело по кротовьим норам «Циолковского» царапаться!.. Горят метки аптечек, разъёмов энергопитания, причём каждую метку можно развернуть и узнать характеристики поста, проверить комплектацию аптечки, а то обычно сунешься под зелёный маркер, а там

либо заплатки увели, либо комбинезона нет. Поручни под руками мягкие, удобные, как по земле идёшь (это в невесомости-то) даже тележка не просто так оступается, перебирая, где ногу поставить — специальная дорожка для тележек с рельсами и магнитными подушками, топает ослик, тащит триста кило груза и хоть бы хны…

Я хочу такую тачку!

— Чего? — спросила Надежда.

Иван забылся, и сказал это вслух.

— Я хочу такую тачку, — повторил он. — Классно сделано. Удобно работать.

— А, — Наденька его восторгов, похоже, не разделяла. — Как думаешь, где они?

— Не знаю. Да какая разница? Посмотрим в рубке, крикнем: «Ау!..» — да и ладно. Аккуратно, атриум.

Атриум ремонтного отделения. Сюда сходятся все коридоры, снизу ангары ремонтной техники: по этим направляющим поднимаются платформы с оборудованием, вход в жилой модуль выше. Четыре люка, два для людей, поменьше, два для машин, побольше. Шлюз-кессон, коридор безопасности, ещё шлюз.

Выход в жилой модуль на «Циолковском» походил на станцию метро Горьковская в Санкт-Петербурге. «Летающая тарелка» встречала возвращающихся с вахты русским и китайским ресторанчиками, прямо в здании проходили направляющие монорельса, через окружавший «тарелку» парк вились гаревые дорожки, по которым так приятно возвращаться домой, раскланиваясь со знакомыми, и только замечая терминалы НИС-панелей, да маркеры аптечек вспоминаешь, что ты не на Земле. Здесь же царила серость. Зелёным и жёлтым горели маркеры в положенных местах, стекло туннеля, без затей выходившего на внутреннюю поверхность жилого модуля, рассыпало синие зайчики в свете фонарей, но стоило только отвести луч или вовсе выключить фонарь, как всё вокруг заполняли серые тени.

— Бр-р-р!.. — сказала Надежда. — Страшно…

Тени плясали среди коттеджей, зыркавших на маленький отряд бельмами пустых окон. Извивались вокруг гидропонных штанг, бессильно протянувших «ветви» в серую пустоту. Серым силуэтом хищной рыбины в вышине плыла их цель, рубка управления, казавшаяся рассадником серого ужаса…

Надежда прижалась к Ивану. Мул, болванчик электромеханический, и тот, будто что-то почувствовал, приплясывал возле них — хотя на самом деле это Прошин бессознательно нажимал кнопку «Тест» на пульте управления и «скотинка» раз за разом проверяла готовность к движению, заряд батарей и что там у него ещё было проверять…

— Так, всё, — Прошин похлопал девушку по плечу, — давай, поднимаемся в рубку, делаем дело и сматываем.

— Вот, давайте быстрее, — подал голос Петровчин.

— Что скажешь, Сергей Петрович? — спросил Прошин.

— Да я бы сказал, — прозвучало в ответ, — да запись ведётся…

— Как поднимемся? — Надежда готовилась действовать. Ни единого лишнего движения, голос твёрдый, держится спокойно — умничка.

— Садись на мула, — скомандовал Прошин. — Прыгнем.

Он вытащил из седловины тележки поручни и показал девушке, куда садиться.