Река Вечности
Шрифт:
– Колесниц?
– Да. Конницы вообще не видел. Только пешие и колесницы.
– Значит все же засада. Специально нас тут поджидали, на открытом месте, чтобы колесницам было, где раскатиться.
– Да нет, не похоже на засаду, – возразил Клит, – не напали сразу. Стоят и ждут чего-то.
– Чего? – спросил Птолемей.
– Не знаю.
Впрочем, гадать долго не пришлось. Македоняне, пробившись, сквозь сосновый молодняк, и выстраивая фалангу на открытом месте, откуда хорошо просматривалась кромка дальнего леса, уже отчётливо видели построившееся на удалении в полдюжины стадий чужое войско. Оно действительно не двигалось с места.
Протяжно пропела труба. Потом ещё раз и ещё. От сверкающих начищенной бронзой рядов противника отделилась пара колесниц и неспешно покатилась в сторону македонян.
– Говорить хотят, – сказал Александр, рассматривавший чужаков из-под ладони, козырьком приложенной к глазам, – поговорим. Лагид, ты со мной. Ещё троих возьми. И Эфраима. Подведите ему лошадь. Клит, останешься.
Царь не сильно толкнул пятками Букефала в бока. Верный конь, гордо вышагивая, двинулся вперёд. Лагид, трое гетайров и переводчик последовали за Александром.
Он говорил на языке, очень похожем на язык акайвашта, но совсем ином. Тем не менее, понять его было можно, через слово догадываясь, как ты понимаешь торговца хабиру или те-неху, едва говорящих на языке Священной Земли. Какой только речи не услышишь на большом рынке Уасита [27] , и все друг друга как-то понимают, хотя и нещадно коверкают слова. Ещё через четверть часа Ранефер знал уже многое.
27
Уасит, он же Луксор, он же Карнак. Столица Египта в описываемое время. Более известно греческое название: Стовратные Фивы.
Воина звали Тидей из Милета, а Милетом акайвашта всегда именовали Милованду. После чаши финикового вина, Тидей разговорился.
Оказывается, Милованду захватили какие-то неведомые Ипи персы. Может хатти? Они не первый раз берут этот город. Но градоправитель из земель севернее акайвашта, и западнее немного, по имени А-Ле-Сан-Ра, оказался великим воином и освободил Милованду. Тогда Тидей и примкнул к его воинству, а воином он был с отрочества, и неплохим. Через слово следовали жалобы на то, что приставлять к глотке меч, зажимать рот, а затем оглушать рукоятью, когда человек сидит, избавляя чрево от вчерашней телятины, к тому же втроём на одного – недостойно. Не дали ему, видите ли, показать себя в бою. Ипи, еле понимавший одно слово из трёх, несколько раз осаживал словесный понос пленника, пытаясь выловить важное в его рассказе.
– Пасиреу А-Ле-Сан-Ра... Так? Алесан-Ра?
– Басилевс Александрос, – повторил Тидей.
– Алесанрас, – проговорил Ипи, и кивнул пленнику, – продолжай, эйта.
Он немало удивился тому, что чужаки зовут своего полководца градоправителем, однако сейчас не до выяснения столь ничтожных деталей [28] .
Далее этот полководец прошёл через все земли Хатти по побережью, освобождая города, почему-то принадлежащие акайвашта – это никак не умещалось в разуме Верховного Хранителя. Откуда в земле Хатти их города?
28
Слово "басилевс" ("царь") в описываемое время в Микенской Греции применялось именно по отношению к градоправителю или вельможе, примерно соответствующему средневековому графу, тогда как царя именовали "ванактом" (ванака).
Но более всего Ипи удивили слова пленника о том, что Айкюптос тоже захвачен персами. Священную Землю этот акайвашта звал Айкюптосом, точно так же, как те пираты, которых Ипи встречал прежде. Ну, разве что чуть-чуть отличалось произношение.
Ранефер вздохнул, присел на площадку колесницы и выпил половину своей поясной фляги с финиковым вином. Нефер-Неферу свидетельница, чужак говорит как безумный, но ведь очевидно, что не лжёт... Такую невероятную ложь попробуй-ка измысли... Может, предложить ему выпить ещё вина, добавив корня возлюбленных? Не стоит. Ипи умел отличать правду от лжи, и даже полуправды. А бред от зелья только пошатнёт веру в его слова.
То, что полководец Алесанрас идёт брать Тир, Ипи, мягко говоря, встревожило. Тисури (что такое "Тир" он понял сразу) верен Двойной Короне, с тех пор, как был покорён Ранефером семь разливов назад, после битвы на водах со всеми ладьями "пурпурных" и их многочисленных наёмников. Когда он лично на борту "Себек-Сенеба" предавал огню стрелами тяжёлого осадного лука боевые ладьи Фенех...
А теперь Ипи – соправитель Тисури. Выходит, этот "великий воин" Алесанрас идёт войной на Священную Землю? Правда, похоже, он и сам не предполагает сего. Ипи даже пробрал смешок. Похоже, чужаки вообще не ведают, где оказались, но не из подземного мира же они явились? Осаждать Тисури несколько месяцев? Ничего не знать о войне Та-Кем с Нахарином, и его союзниками, подготовка к которой началась ещё при жизни Самозванки, да будет имя её проклято. У Ранефера глаза и уши повсюду, но даже имени этого полководца, который несколько месяцев бродит по землям Яхмада и Фенех, да прошёл через все земли Хатти, Ипи не слышал. И главное, никто из союзников и врагов Священной Земли – тоже не ведает его...
Интересно, согласится ли этот Алесанрас служить Двойной Короне за два десятка хека [29] золота? Сразиться никогда не поздно, а пока стоит поговорить. Или же лучше не обнаруживать себя, а предупредить царя Града на Острове? Тяжёлое решение. И действовать надо быстро.
– Эти акайвашта скоро достигнут Пепельной Пустоши, отходим туда. Надо прибыть раньше, чем доберутся они!
Скрытно занять северную оконечность обширной пустоши, созданной давним лесным пожаром, отряд Ранефера не успел. Всё-таки подставились замыкающие хевити Хранителей конному дозору акайвашта. Ни те, ни другие не стали стрелять, оба отряда немедленно поспешили к основным своим силам. Сомнения Ранефера разрешились сами собой. Придётся говорить. А для этого нужно показать свою силу.
29
25,5 килограммов, что практически равняется греческому таланту (26 килограммов).
Воинство Священной Земли выходило степенно, дабы не провоцировать чужаков на безоглядную драку с неопределённым исходом. Хранители шли в пешем строю спокойно и торжественно, как на параде в Уасите, рассматривая разворачивающийся копейный строй акайвашта. Ипи ещё издали отметил, что тот и вправду хорош. Воины Ранефера остановились в паре тысяч шагов от незнакомцев.
– Анхнасир, прикажи подвести ещё одну хевити, да закрепи на ней знамя. На вторую посади нашего любителя телятины, дав ему облачиться в эту тряпку с пластинками, вернув щит, ну, то, что от него осталось, и копьё. Меч пусть останется у Хранителя, и да будет так!
– Ты задумал переговоры, достойнейший?
Тутимосе, силы которого также скрытно приближались к Пустоши, смотрел за приготовлениями Аменемхеба. фараон приказал не начинать битвы с незнакомцами, но быть готовым к ней. Вдруг раздался серебряный голос труб Ранефера – песнь посланника. Ипи решил говорить с незнакомцами. Теперь надо ждать. Если песнь посланника сменится песнью оружия, воинство Та-Кем придёт на выручку Верховному Хранителю.
Колесничие держали луки за спиною – изготовить никогда не поздно, но следовало показать, что они не враги незнакомцам. От воинства неведомых акайвашта отделились несколько – пять или шесть, издали не скажешь точнее, всадников. Только глупец не понял бы, что степенный выезд пары колесниц, после, пусть незнакомого, пения труб – приглашение к переговорам. И оно было принято.