Реликтовая популяция. Книга 1
Шрифт:
Рычание Тикера перешло в рёв. В его руке, как при выполнении фокуса, появился меч. Крутанув им перед собой, Тикер бросился за Хараном. Врач, петляя, побежал к К”ньецу, надеясь с его помощью атаковать тескомовца с двух сторон. У Харана дрожала каждая жилка. Вспомнилось старое, когда он вот так же не мог устоять перед озверевшим Тикером. В нём нарастала злость на него и более того на себя за то, что он опять бежит?
«Куда не убегай, всё равно его меч или мой положат конец в нашем противостоянии», – лихорадочно думал он.
Его подмывало остановить своё бегство, развернуться и лицом к лицу сразиться с громадным тескомовцем, топающим за ним и орущим непотребные слова. Но понимал, что не следует этого делать, так как противник превосходил его упитанностью и силой и, главное, был в броне.
Тикер кричал недолго, так как, оказалось, даже лёгкий бег для него был в тяжесть. Он шумно задышал, и Харан, обогнавший его всего на десяток коротких шагов, услышал позади себя одышку тескомовца. Тут же он сообразил: Тикер уже не тот, что был когда-то, сидение в шарах сил не прибавляет, и его следовало погонять, пусть выдохнется. Как только он принял это решение, то свернул с направления, ведущего к мальчику и хопсу, и прикинул примерный круг в лесочке, по которому поведёт за собой разгневанного Тикера.
Тикер разгадал его намерение сразу и перестал бежать. В конце концов, сказал он себе, ему под силу справиться со всеми по очереди. Вначале убьёт этого ублюдка, посмевшего напасть на Самила. Потом хопперсукса разрубит пополам, и пусть гадают после этого, от кого тот произошёл. Так что куда торопиться!? И умирать они у него будут медленно, особенно эта тварь – его воспитанница. Корчила из себя недотрогу, а сама… У-у!..
– Ладно, – глядя в спину Харану, процедил он сквозь зубы, – побегай у меня пока, а я…
Тикер решительно развернулся к хопперсуксу, чтобы застать его врасплох, и дрогнул: молодой тескомовец, зажимая лицо руками, падал вперед, а хопс и мальчишка стояли около и пинками подталкивали его быстрее закончить падение.
Тикер на мгновение оцепенел. Вокруг творилось необъяснимое. Он остался один, враги стали медленно приближаться к нему со всех сторон. Каждый из них для него – ничто, но их стало многовато против одного.
– Ну, нет! – его крик раздался и утих.
А невдалеке, там, где лежал в липучке Свим, происходили свои события. Сестерций вскочил в гондолу с надеждой что-либо найти для освобождения Свима. Гондола, хотя и была рассчитана на четверых наблюдателей, всё-таки для торна была маловата из-за его хаотических действий. Он метался в ней, осенённый светлой аурой, хватал всё, что подворачивалось под руку, ощупывал каждый выступ. От его резких движений гондола вздрагивала как живая.
Что он там зацепил, для него осталось тайной, поскольку Сестерций никогда до того на шарах не летал и не представлял принципа их работы.
Но зацепил!
Шар дрогнул и стал медленно подниматься.
Клоуда самозабвенно возилась около любимого, пытаясь мечом разрезать нити сети. Они так же, как и меч, были сделаны из мелерона и поддавались клинку с большим трудом. Она только что, наконец, разрезала сеть, покрывшую лицо Свима, дав ему возможность дышать свободнее, как поводок, прикрепленный к стропе шара, резко натянулся и потянул сеть со Свимом за собой. Вначале дурба протащило несколько берметов по земле, потом он стал подниматься вверх вслед за шаром.
Клоуда ухватилась за него и стала взлетать вместе с ним. Она кричала и билась в истерике. Наверху, в гондоле, бесновался ошалелый торн, не знающий, что делать. Ругался Свим, едва понимающий, что с ним происходит и почему он висит почти вниз головой и удаляется от поверхности земли.
Клоуда не удержалась и сорвалась с большой высоты вниз, ломая при падении ветви густого куста, в который она угодила.
Шар плавно и неотвратимо уходил в высоту. Отдельной каплей следовал за ним свёрток со Свимом, а поводка уже нельзя было разглядеть. Да его и разглядывала лишь одна пара глаз.
Тикер ничего этого не видел, ему надо было спасать свою жизнь. Враги сходились к нему. Он вдруг ощутил беспокойство от понимания, что по одному с тремя противниками ему не справиться. Можно было, конечно, наброситься на хопперсукса или убийцу Самила – с ними он и по одному и вкупе смог бы совладать играючи. Смог, если бы не ужасное чувство, охватившей его целиком несвойственной ему неуверенности, которой он не испытывал уже много лет. Она, неуверенность, каким-то образом подпитывалась почти ощутимыми импульсами неизвестного происхождения, они волнами накатывались на него со стороны мальчика.
Мальчик спокойно стоял чуть в стороне и с невозмутимым видом наблюдал за ним. Тикеру казалось, что он видит на лице мальчика отражение всех своих действий: быстрые развороты на месте, чтобы видеть всех противников сразу, ложные замахи мечом, долженствующие держать нападавших на почтительном расстоянии, на его потуги казаться хладнокровным и уверенным в себе…
– Именем Тескома! Стоять на месте, не оказывать сопротивления! – вспомнил он древнюю формулу, которая предписывала всем, услышавшим её, подчиниться ему беспрекословно, бросить оружие и выслушать волю Тескома, произнесённую его устами. – Именем Тескома!
– Нет такого имени, так как нет сейчас Тескома! – кривясь в улыбке, отозвался Харан. – Вы подобно дворовым ляшкам передрались между собой. Так кому ты теперь служишь? Зачем тебе мы?
– Тескома нет, говоришь? – рыкнул в ответ Тикер. – Сейчас я вам покажу, что такое Теском!
Первым на Тикера, сделав знак мальчику и хопсу, чтобы они не вмешивались, напал Харан. Тескомовец встретил его мечом, направленным прямо в голову. Харан едва увернулся, сделав великолепный акробатический прыжок через плечо, и вновь пошёл на Тикера, отвлекая его гнев на себя. К”ньец решил воспользоваться моментом и неслышно подкрался сзади. Но то ли он не наметил загодя, куда будет бить клинком, то ли замешкался от волнения, а результат оказался не таким, как ему хотелось бы. Его меч лишь скользнул по меленраю, вызвав моментальную ответную реакцию Тикера. Чудо да кошачье проворство спасли К”ньеца от верной смерти. Острый как бритва меч тескомовца пронёсся молнией над его головой и отрубил хопсу ухо, а сам К”ньец отлетел далеко прочь и замяукал от боли и злости. Кровь потекла по его личине.
Победа, хотя и ничтожная, вызвала прилив сил у тескомовца, пришло избавление от тягостных чар, навеваемых мальчишкой. Грудь у Тикера раздалась, он вдохнул свободнее и стал целенаправленно теснить Харана. А тот отступал, легко и непринужденно перепрыгивая с места на место, словно его дергали или толкали то с одной стороны, то с другой, заставляя Тикера следовать за собой. Тескомовец, держа меч в приподнятом положении у плеча, неторопливо ходил за ним, рыхля под собой землю не снашивающимися подошвами сапог.