Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Клоуда со сдерживаемым стоном присела на толстый слой травы и листьев. Как она ни бодрилась, но ходок она была не настоящий.
– Устала, – посочувствовал Свим, присаживаюсь рядом с нею. – Давай я тебе разотру ноги. Легче станет.
Клоуда застеснялась.
– Так пройдут, – сказала она и отвернулась ото всех, чтобы никто не увидел ее залитое краской лицо.
Но в душе она была счастлива.
– Ну что ты, Кло? – пододвинулся ближе к ней Свим. И шепнул на ухо: – Торну всё равно, он не человек, а мальчик не поймёт того, о чём ты сама себя накручиваешь. И потом, почему мне тебе не помассировать ноги?
– Ты не прав, – ответила она ему тоже шёпотом. – Камрату уже пятнадцать, а Сестерций… Хм… Ты знаешь, как он смотрел на Жаристу, когда с нею разговаривал или наблюдал со стороны?
– Кто это? Жариста? – искренне удивившись, поинтересовался Свим. Он с нею не общался, хотя, конечно, видел, но имя у него выветрилось из головы.
– Жариста? Ты, правда, её не знаешь?
– Может быть, и знаю, но не по имени.
– Ой, Свим!.. И хорошо, что не знаешь, – Клоуда была счастлива невнимательности Свима к другим женщинам.
Когда на небе появились первые расплывчатые пятна звёзд, Свим скомандовал:
– Выходим. Сестерций, пойдёшь впереди и предупреждай нас о неровностях дороги. Я как вспомню наш с тобой марш в темноте после полёта на шаре, так до сих пор ощущаю боли в коленях и локтях. И ещё, это тебя касается напрямую. На дороге, возможно, никого не будет, но подходить к ней надо тише, не так, как ты топаешь.
– Люди, – не преминул отозваться Сестерций, однако послушно пошёл впереди команды, делая длинные шаги, мол, чем реже он будет ступать, тем меньше наделает шума.
Дорога отсвечивала в темноте широкой красноватой лентой, была она настолько древней, что турус, это вечное покрытие полотна дороги, постепенно начинал терять свои качества, светясь тускло, пятнами и не по всей ширине.
Зато света было вполне достаточно, чтобы создавать далеко заметную тень идущего по полотну.
Найдя участок потемнее, спутники переходили дорогу по одному. Именно переходили, а не бежали сломя голову, как это хотелось Камрату и следом идущей за ним Клоуде.
– Меньше шума будет, – разъяснил им идею такого перехода Свим. – А если кто-то наблюдает за дорогой, то медленное движение не так сильно бросается в глаза.
Покрытие дороги истаяло в темноте, никто не затеял возни, чтобы поинтересоваться, кому это не спится ночью, так что, отведя команду на свидж от дороги, Свим распорядился устраиваться на ночлег.
Костра опять не разжигали и установили дежурство – Свим в начале ночи, Сестерций – почти всю ночь.
К Соху, расположенному на высоком холме, подходили через день к вечеру. Подол холма густо порос смешанным лесом, он длинными рукавами простирался на часть округи, отчего сам холм и прихотливо изгибающиеся ленты растительности походили на сказочное чудовище, раскинувшее свои многочисленные щупальца во все стороны.
На месте Соха когда-то был большой город-спутник Примето, но перестал таковым быть ещё до падения на землю жилого орбитального комплекса. Его угасание было связано с созданием обходных дорог, идущих от других городов к Примето. И ещё потому, что летом холм, на котором располагался посёлок, месяца на два превращался практически в остров от паводка, вода вокруг него и лесных полос поднималась берметов на восемь и выше, делая округу непроходимой, но заселяемой дикими животными, а порой и выродками-монстрами, приплывшими сюда из Болот и Крапатского залива.
В такое время года лишь древняя дорога, проложенная по дамбе, соединяла Сох с мостом через Ренцу, служащим естественным продолжением одной из улиц Примето. Во время паводка древний и ненадёжный мост по решению кугурума охраняли тескомовцы, отбивая охоту кому бы то ни было ходить по нему без особых дел.
Но какие особые дела могут быть у горожан? Никаких! Если только кому-то захотелось с моста полюбоваться разливом. Такое, не часто, но разрешалось, потому что охотников до подобного зрелища можно было пересчитать по пальцам.
Свим уверенно вёл свою небольшую команду к только ему известному укрытию, где он должен был её оставить с тем, чтобы самому уйти в Сох.
Продвигались не таясь. Подходы к посёлку оказалась на удивление безжизненными, а от ненужных глаз в Сохе путешественников скрывала высокая, в рост человека, такого, как Свим, прошлогодняя трава, выпускающие листочки кусты и могучие деревья, в ветвях которых темнели гнёзда птиц, поразившие воображение Камрата. Птицы в окрестностях Керпоса был в диковинку.
– В начале лета их здесь – тучи, – на расспросы мальчика ответил Свим. – Они поднимают такой крик, что в Сохе вне дуваров разговаривать трудно. Можно собеседника не услышать.
– Они скоро прилетят? – огибая куст тальника, далеко разведшего его со Свимом, спросил Камрат.
– Думаю, дней через десять. Как только здесь появится и устоится вода, так они и прилетят.
– А вода когда появится?
Свим посмотрел на мальчика сверху вниз.
– Хороший вопрос, малыш. Я недаром вас поторапливал. Вода может появиться со дня на день. Завтра, послезавтра… Мне трудно судить. Надеюсь узнать в Сохе.
– Интересно посмотреть, – мечтательно произнёс Камрат и едва не упал, зацепившись ногой за корягу.
– Что интересно?
– Как вода прибывает.
– Она не прибывает, она появляется стремительно. Сейчас её нет, а через праузу уже потоп.
– Всё равно интересно!
Укрытием, к которому Свим вёл своих спутников, оказался громадный платан, непонятно как здесь выросший. Его могучая крона занимала несколько квадратных берметов. Летом, покрытая зелеными листьями, она представляла грандиозное зрелище. Так оно и будет месяца через два, а сейчас ветви, словно изломанные неопытной рукой и в беспорядке, густой сетью загородили небо. Комель ствола этого могучего великана имел в плане не круглую форму, а представлял собой некое необычно расплющенное образование, больше похожее на громадную, покоробившуюся от воды доску, воткнутую в землю так, чтобы широкая её сторона могла прикрыть того, кто не хотел быть увиденным из посёлка. А отсюда до него оставалось уже всего несколько берметов, по сути дела, один склон холма.