Реликтовая популяция. Книга 3
Шрифт:
– Она что, не понимает противоестественности вашей связи? – К”ньец прижал ухо к голове и выгнул спину, показывая осуждение ко всему случившемуся с Сестерцием. – Разве может между вами что-то быть? Мы все разумные, но…
– Но разные настолько, – подхватил Ф”ент, – что нельзя забывать этого ни на мгновение.
Сестерций по-человечески вздохнул, ему не хватало кислорода.
– Она говорит, что может.
– Ну, а ты? Ты-то понимаешь? – возмущённо пролаял Ф”ент.
– Я?.. Что я… Не знаю я.
– Ты веришь её словам? Да она такого наговорит… – стехар от негодования едва не потерял язык, но потом его подобрал и сделал охотничью стойку. – Женщины, кем бы они ни были, людьми или путрами, могут такого наговорить…
– Нет, нет, уважаемый стехар, – печально качнул чалмой Сестерций. – Я сам виноват. Я ей рассказал легенду нашего рода Огариев.
– Ну и что? – Ф”ент не слышал этой легенды.
– Она поверила, – уныло сказал торн и, не дав Ф”енту задать недоумённый вопрос по содержанию родового предания, разъяснил: – Я сказал, что у нас одним из предков был человек. Это была женщина.
– А-а, – протянули оба выродка.
Хотя К”ньец когда-то слушал торна, но теперь он также, как и Ф”ент готов был удивляться.
– Вот Жариста и считает, что у нас всё получится.
– Авва! – воскликнул Ф”ент. Обрубок его хвоста задёргался из стороны в сторону. – Так это правда? О предке?
– Так у нас говорили.
– Тогда попробуй.
– Что ты мелешь? – взорвался К”ньец. Передразнил: – Получится. Что получится? Да у неё обычная блажь в голове. Сам сказал, женщины такие. Ей Сестерций нужен лишь для того, чтобы потом где-нибудь похвастаться. Она же и Свима хотела отбыть у Клоуды.
– Когда это? – и торн и стехар насели на старого друга Свима.
– Да всё время, пока мы шли с нею. Ты вот за Ч”юмтой и Кокошей ничего не замечал, а я видел.
Сестерций выпрямил спину и изрёк:
– Не правда. Жариста не такая. Она не может так делать. Она хорошая.
Ф”ент от его заявления оскалился и сел на хвост, язык его опять вывалился. К”ньец мелко задрожал, его круглые глаза встретились с широко раскрытыми глазами Сестерция.
– Тогда… Чего ты от нас хочешь?
– Не знаю, – кончик носа торна загнулся, едва не касаясь полных губ, безвольно разведённых в стороны.
Разумные помолчали.
– Я бы сбежал! – внезапно заявил Ф”ент.
– Куда? – дружно спросили К”ньец и Сестерций.
– Город большой, – воодушевился от своей мысли стехар. – Никто не найдёт!
– Нет, – мотнул чалмой Сестерций. – Это по отношению к ней будет нечестно.
– Так чего…
К”ньец покрутил ухом, прервал Ф”ента.
– Сюда кто-то идёт.
– Она, – уверенно сказал торн. – Жариста.
– О! – подскочил Ф”ент. – Засиделся с вами, а меня Ч”юмта, наверное, уже ищет.
– Я тоже пойду, – неодобрительно глядя в след стехару за его бегство, степенно сказал К”ньец. – Но… Я бы тоже сбежал. Он прав.
И побрёл за Ф”ентом, невесело размышляя о сегодняшней встрече с друзьями, состоявшейся по просьбе Сестерция. У самого К”ньеца с К”ньяной было то же самое. Только всё наоборот и без надежд что-либо изменить.
Свим, широко расставив сильные ноги, сидел за столом. Не спеша, ел. Ему уже стало надоедать бессмысленное, как ему казалось, сидение в родовом хабулине. Каждый день одно и то же: сон – еда, еда – сон.
Короче – вялое прозябание с утра до вечера.
Зато Клоуда, похорошевшая, красиво одетая, была рада-радёшенька обретённым спокойствием в хабулине на правах ауны стоимённого. Весь день она приятно занята. Не делами, конечно, а собой. Вьёт гнездо, по-своему переставляя в комнатах Свима невечную мебель, меняя цвет стен и потолков. Она даже перестала меньше обращать внимания на самого Свима, оттого тот был слегка обижен на неё, хотя порой даже был рад её заботам, которые его не касались и давали ему возможность заниматься самим собой.
– Ертончик! – вывел Свима из вязких размышлений несколько необычный голос сестры.
– Да, Елина, – поднял он голову.
Сестра подошла к нему не одна.
Рядом с нею, неуверенно переступая с ноги на ногу, стоял ещё молодой, по виду, возможно, много моложе Елины, человек с непримечательной фигурой и скуластым лицом. Свим после возвращения домой его уже неоднократно видел, но имя его узнать не удосужился. Пока он скитался по бандеке, в хабулине шёл естественный процесс – кто-то умирал, другие подрастали, приходили новые люди и путры. И Свим ещё не успел, да и не стремился к тому, чтобы разобраться во всех переменах в своём доме в его отсутствии.
Молодой человек ни на кого из знакомых Свиму не напоминал, так что он сделал вывод – он всё-таки был из новых, пришлых.
– Ертон, познакомься, – сестра волновалась. – Это Манор Моест Минта.
Названный кивнул головой, он тоже был взволнован.
Свим положил вилку, облизнул губы.
– Рад познакомиться, – сказал он и вопросительно взглянул на сестру. И тут же по её румянцу на щеках и блеску глаз он вдруг, с некоторой досадой на себя, что до него так поздно всё доходит, сообразил – сестра не просто так знакомит его с этим человеком, и перед ним происходит нечто значительное, чем обычное представление. – А-а… Ну, что ж… Манор?
– Да, стоимённый.
У Манора голос оказался глуховатым и ровным.
– Я думаю… нам следует познакомиться поближе… Можно прямо сейчас… А остальное праузы через три-четыре. Елина, предупреди Кло, а ты, Манор, останься, поговорим.
Харан тупо рассматривал узор на стене. Лиловые линии сходились и расходились в беспорядке, если брать каждую из них в отдельности, но все вместе они создавали неповторимый рисунок. На него можно было смотреть бесконечно, как на пламя костра или текущую воду, и находить что-то неожиданное и новое.