Ревизия командора Беринга
Шрифт:
Но это с одной стороны... А с другой, чего же особенно-то Феофану радеть? Вирши у него не шибко складные получаются, да и с благодатью не всё ладно. Не зря ведь духовник Варлаам сказывал, что только гнев Божий Феофан на царственных особ навлекает. Был Феофан до коронации Екатерины Первой и Петра Второго допущен, и что же? Долго ли государи эти царствовали? Петра Второго Феофан с двумя невестами обручал... Где теперь невесты те? Одна в ледяной гроб уложена, другая тоже скоро рядышком пристроится... Цесаревну Анну Петровну Феофан с герцогом Голштинским обвенчал... Скончалась уже цесаревна.
Анна Иоанновна в этих бедах Феофана не винила, только он ведь, паршивец этакий, и в её коронации участвовал...
Нет, никак не могла Анна Иоанновна Волынского Феофану отдать. Пускай своих, духовных, строжит, как хочет, а Волынского побережёт Анна Иоанновна...
Так она рассудила. Мудро... Ни для Ягана, ни для Остермана, а тем более для Волынского и Феофана непостижимо. Утомилась вся Анна Иоанновна, пока правильное решение отыскала. Даже взмокла, так усердно рассуждала.
А это ещё что?
Какая экспедиция?! Какой такой Беринг?! И так денег в казне мало осталось, а они — ошалели совсем! — экспедицию затевают! Что?! Сибирские власти платить будут? Ну, тогда чего же? Тогда пускай едут... Земли пускай приискивают новые, торговлю налаживают, редкости разные и диковины ко двору везут... Против науки, против просвещения, коли на это денег не надо из казны, Анна Иоанновна ничего не имеет. Как и дядюшка венценосный, всячески наукам и просвещению содействовать будет.
В начале 1732 года капитан-командору Берингу разрешили наконец вернуться в Петербург.
4
«Выписка из журнала Адмиралтейств-коллегии. 3 января. Слушали из Правительствующего Сената указ об отпуске из Москвы в Санкт-Петербург капитан-командора Беринга, а у счету бытности его в сибирской экспедиции о бытии комиссару Дурасову да унтер-лейтенанту Петру Чаплину, и выслушав приказали: оный указ отдать в повытье и о получении того указа в Правительствующий Сенат рапортовать».
Постановила Адмиралтейств-коллегия выдать капитан-командору Берингу жалованье с 1 сентября 1730 года по 1 января 1732 года. На четырёх денщиков хлебное жалованье — по московским ценам тоже выдали. Когда Беринг сложил эти деньги с теми, которые барон Зварт дал, не только с долгами расплатиться хватило, а ещё и осталось...
Теперь и пожить бы, как всегда мечталось Берингу, спокойно и тихо, да куда там... Сдвинул в Москве Беринг шестерёнку какую-то, закрутились, завертелись сейчас все колёса.
Теперь уже мало что от Беринга зависело.
«Ея Императорское Величество указала капитан-командора Беринга отправить паки на Камчатку и по поданным от него пунктам и предложениям о строении тамо судов и прочих дел к государственной пользе и умножению Ея Императорского Величества интереса, и к тому делу надлежащих служителей и материалов, откуда что надлежит отправить, рассмотри определение учинить в Сенате, а для приведения тамошний народ в христианскую веру священников и прочее, что до духовенства принадлежит, учинить надлежащее определение, снесшись с Синодом...»
Снова беспокойным стал сон Беринга. Просыпаясь, он вспоминал прилепившийся к серым скалам Охотск, бесконечное пространство земли, сходящееся с бесконечным пространством океана... Зябким туманом растекалась по телу тревога, и Беринг долго ворочался в постели, пока не просыпалась Анна Матвеевна. Тревога сообщалась и ей. И она, снова и снова, начинала расспрашивать про Сибирь. Какие там города? Какие цены? Где лучше купить Йонасу мехов на шубку? Сильны ли морозы? Надо ли брать няньку или найдут там? Беринг отвечал неохотно, но постепенно увлекался... Анна Матвеевна слушала его внимательно, лишь изредка переспрашивала, уточняя цены. Она твёрдо решила ехать в Сибирь и сейчас примеряла на себя затерянные бесконечные сибирские пространства, как примеряют новое платье...
Тяжело вздыхал Беринг.
— Витус... — прижимаясь к мужу, говорила Анна Матвеевна. — Отец сказывал, что когда Ивана Сенявина в Архангелогородский порт посылали, годовой оклад ему в воспомоществование выдали... А ты на Камчатке был и никакого подъёма не получил! Надобно бы попросить...
— Да-да... — думая о своём, отвечал Беринг. — Непременно... Да...
— И скажи там, что пути у тебя вдвое больше было, вдвое пусть и положат награды. Хорошо бы, если тебя двумя годовыми окладами пожаловали... Тогда бы мы коляску купили.
— Да-да, конечно... — рассеянно отвечал Беринг, а сам думал, что, может быть, сославшись на болезнь, попроситься в отставку и уехать в Хорсенс... Запоздалыми и неисполнимыми были эти мысли, как у человека, которому захотелось сойти с корабля на берег. Только куда сходить, если уже покачивает корабль на волнах императорских и сенатских указов?
«19 мая 1732 года. Слушав из Правительствующего Сената именной Ея Императорского Величества указ об отправлении на Камчатку для строения судов и прочих дел к государственной пользе и умножении Ея Императорского Величества интереса капитан-командора Беринга с принадлежащими от флота офицерами и прочими служителями и мастеровыми людьми, и для того о отправлении с ним надлежащего к такелажу на два галиота или на два судна двухмачтовых одно в пятьдесять, другое в тридцать пять или в сорок ластов, а именно: снастей с блоками и шхивами, також на парусы парусины тюками, канатов стренгами и якорей.
Приказано: 1. В адмирал-контору послать указ и велеть о такелаже и о парусах взять от мастеров тех мастерств сметы, коликое число потребно на которое судно порознь какого такелажа с надлежащими блоками и шхивами, и те сметы подать в коллегию немедленно, дабы о заготовлении помянутого такелажа, а именно канатов стренгами в Казани, а парусины об отпуске с московской парусной фабрики, могла коллегия определения учинить заблаговременно.
2. Которые на эти суда требуются якори, тех о цене на сибирском дворянина Демидова заводе учинить договор с таким обязательством, чтоб сделав оное, поставить по способности в Тобольск, где будет следовать Беринг.
3. Коликое число из командированных во время первой с ним Берингом в сибирскую экспедицию посылки сделано, где за болезнями и за другими случаями по каким указам или определениям оставлено, також и после гой посылки по указу сколько когда и для чего от Адмиралтейства отправлено морских и адмиралтейских служителей и мастеровых людей порознь каких чипов и ныне с ним Берингом коликое число чинов послать велено, о том учиня экстракт предложить коллегии в самой скорости».
Поздно, поздно было сходить на берег, уже плыл корабль но бескрайнему, вздымающему свои могучие валы, бумажному морю. Ветер пока — слава Богу! — щедро наполнял паруса. Исполнялись все предложения, удовлетворялись все просьбы капитан-командора.