Ревизор: возвращение в СССР 24
Шрифт:
Британки вошли в номер и принялись устало разуваться и раздеваться.
– Ну и кто, по-вашему, из них был из КГБ? – спросила подруг Лиза. – Переводчик или девушка?
– Да они, скорее всего, оба из КГБ, – усмехнулась Аманда. – Где ты видела простую работницу международного центра в такой шубе и с такими украшениями в ушах?
– А я, наоборот, подумала, что она точно не из КГБ, – призналась Сара. – Такая красивая…
– Ты фильмы вообще смотришь? – взглянула на неё Аманда. – В кино все русские шпионки в дорогих шубах зимой ходят. И очень красивые, прям как она.
–
– Нас же инструктировали, – возразила ей Лиза. – Они твой подарок не возьмут. Им нельзя ничего от нас брать. Запрещено.
– Им запрещено. А мужу-то её можно?
– У нас завтра выставка начинается, мы с ними уже и не увидимся, возможно, – положила конец их спору Аманда.
***
Привёз жену домой и чуть не забыл подаренный чемодан забрать с заднего сидения. Поднялись на этаж, и, пока ключи доставал от двери, соседняя дверь открылась. Это Иван услышал, что мы вернулись. Он, оказывается, ждал меня.
– Привет! – поздоровался он с нами, смерив удивлённым взглядом Галию при всем параде.
– Привет, привет, – ответил я, пропуская жену в квартиру. – Чего такой счастливый?
– Слушай! Тут из-за этой статьи твоей, – возбуждённо смеясь, начал рассказывать он, – про меня сегодня кто только не вспомнил. Позвонили даже те, кто и телефона моего отродясь не знал. Звонили в институт, а там им мой рабочий номер давали…
– Вот она, слава, – улыбнулся я.
– Нашлись два моих старых друга, представляешь? Жизнь раскидала, потерялись… Один сейчас в Якутии работает, а второй в Литве. Увидели твою статью и давай звонить в институт! Представляешь? Блин, Паш, я твой должник!
– Да ладно, – рассмеялся я.
Надо же, какой дополнительный полезный эффект от всесоюзной газеты.
– Это откуда ты с чемоданом? – удивился Загит, увидев меня в прихожей.
– На кожгалантерейной фабрике лекцию сегодня читал, – объяснил я. – Это подарок.
Дети уже спали, у кроваток дежурили Алироевы. Когда мы с женой вернулись, они вышли к нам.
– Где подарок? – тут же выглянула с кухни жена и я передал ей чемодан. Он был не тяжёлый, но что-то в него, определённо, напихали. Иначе бы он форму не держал. Когда Галия открыла его, там оказалась скомканная бумага.
Чемодан всем понравился.
– Только он большой, если его полностью набить, спину сорвать можно, – поджав губки, сказала Галия.
Намек я понял и, усмехнувшись, сказал:
– Уже запланировал его тоже на колесики переставлять. Тянуть не буду.
Тут Тузик взвыл, и Галия опрометью бросилась в спальню. Ей и самой уже хотелось побыстрее покормить детей. Сцеживаться в туалетах на работе не очень было весело…
– Как дети без матери? – спросил я маму.
– Отлично! Молока, что она оставила, конечно, не хватило, но накормили их до отвала, претензий не было.
– Фух, рад, что все хорошо…
– В понедельник Шанцев в Москве будет, – сообщила мама. – В Министерство собрался письмо от трудового коллектива отвезти, чтобы Вагановича директором не назначали.
– Написали-таки? – кивнул я. – Ну, пусть съездит, хоть обстановку разведает. К нам заедет?
–
– Ну, будем надеяться, успеет к нам, – улыбнулся я.
– Тебе председатель гаражный звонил, – подошёл Загит с запиской.
– О! Георгич! Уговорил вдову, что ли? Эх, звонить уже поздно. Ладно. Завтра позвоню.
– Что за вдова? – удивился тесть.
– Да в нашем кооперативе есть шанс машину прикупить подержанную. Для Васи-капитана присматриваю. А то ему сосед такой кошмар предложил, что точно брать нельзя.
– Слушай, работали с твоей почтой, и тут письмо интересное нашли, – мама положила передо мной конверт. – Тут тебе самому надо решать, что с ним делать.
– Да? – с тоской посмотрел я на конверт. Как же мне не хотелось сейчас ничего решать. Но делать нечего, назвался груздем, полезай в кузов.
Писал простой водитель автобуса из Московской области Быков, передовик соцсоревнований, имеющий Орден Трудового Красного Знамени. Он утверждал, что о нём регулярно пишет и районная, и областная пресса и, даже, в центральной газете он как-то стал героем репортажа, а всё потому, что не боится работы и трудностей. Но не сложились у него отношения с местным горкомом партии и его первым секретарём. Началось всё с того, что первый секретарь попытался примазаться к его трудовым успехам, а Быков прямо заявил ему прилюдно, что ему пришлось сверхурочно работать ради достижения этого результата, а всё из-за плохой организации работы. И помощи он не видел ни от родного предприятия, ни, тем более, от города. С тех пор первый секретарь затаил обиду. Его крутит и корёжит от зависти каждый раз, когда Быков становится героем очередного репортажа. И из-за этого ему квартиру не дают.
– Все пьяницы, пришедшие в автобусный парк после меня, уже получили бесплатные квартиры, а я всё жду свой кооператив, – зачитал я вслух концовку письма Быкова. – Не хочется пить уксус в кабинете первого секретаря…
Ахмад хмыкнул.
– Надеюсь, он действительно не будет этого делать, – спрятал я письмо обратно в конверт.
– Ну, вот как так? – возмущённо спросила мама. – Даже за свои деньги ему не дают кооператив купить.
– Ибо нефиг было городское начальство при посторонних мордой об стол возить, – развёл я руками. – А что я теперь сделаю?
Знаком мне такой тип людей, очень хорошо знаком. Сначала начальство на них нарадоваться не может, работают-то хорошо. А потом, едва похвалишь, нос до небес задирают, и начинаю права качать. А едва попытаешься их на грешную землю опустить, как личным врагом становишься, и на тебя начинают жалобы писать. Какая-то психологическая проблема, явно, когда человек сам из положительно настроенных к нему первоначально людей врагов умудряется сделать, но как уж есть…
И ладно в двадцать первом веке – показал такому индивиду на выход, и весь коллектив с облегчением вздыхает, когда он увольняется. Но сейчас же 1973 год… Сейчас нельзя человека уволить, да еще и передовика. А такому плевать, что все на него злобно зыркают, он словно вампир упивается этим лично созданным вокруг себя негативом…