Ревизор: возвращение в СССР 4
Шрифт:
Улучив момент, я попытался прояснить немного для себя ситуацию:
— Ба, а что считается нарушением? — спросил я.
— Нужно соблюдать этажность, — тихонько стала объяснять мне бабушка, — нельзя строить домики выше одного этажа. И есть еще требования по допустимому расстоянию строений и деревьев до границы соседнего участка, чтобы не мешать обслуживанию и не затенять сильно чужую территорию.
— Понятно, — кивнул я, — а с этим домиком что не так? Он ведь одноэтажный.
Мы как раз стояли рядом с одним из «неблагополучных» участков, на котором был выстроен маленький очень симпатичный домик
— Да, одноэтажный, — усмехнулась бабуля, — но казначейшу раздражает все, что не как у всех. Она тут владельцу всю душу вынула еще, когда он дом только строил, что так нельзя, так никто не делает и надо делать, как у всех и не выделяться. Скандалы им тут почти каждый день закатывала. Сил нет.
— А чего вы ее терпите? — спросил я. — Возьмите другого кого на ее место.
— Кого? — махнула рукой бабуля. — Кто сюда пойдет? Работы всякой мелкой вагон, а толку с этого никакого. Вот и терпим.
— Понятно, — кивнул я и тут же навострил уши, потому что услышал знакомую фамилию.
Мы стояли у участка Цушко. Наконец-то! Ну показывайте, где в этомдворце клад зарыт… Увы, покойный Цушко был «хороший человек», даже домика на его участке не было. Полина Сергеевна с придыханием поведала, какой работящий был человек и стала рассказывать, что не только на своем участке он хозяйничал, но и на соседнем вот уже несколько лет помогал во всем владелице, даже картошку там сажал.
Ну-ка, ну-ка, с этого момента поподробнее! Я постарался не упускать ни слова. Выслушав рассказ казначея и задав пару уточняющих вопросов, выяснил, что владелицей соседнего с Цушко участка была какая-то старушка, у которой были проблемы со спиной, она нормально работать уже не могла, вот ей на участке во всем и помогал «золотой человек и отличный хозяин», который несколько лет этим участком занимался, как своим, постоянно там хозяйничал и даже небольшой погребок там соорудил для хранения урожая. Старушка его нахваливала и благодарила. Казначей сокрушалась, кто же теперь поможет ей, раз Цушко помер.
Прекрасно! Насколько она меня выбесила раньше, настолько теперь я готов был расцеловать казначейшу за осведомленность и активную гражданскую позицию. Это уже хоть что-то. Схема на самом деле близка к идеалу. Владелец совершенно посторонний человек, проверять его точно не будут. Отличное место для схрона. Надо обязательно после работы забежать к Ивану, рассказать информацию. Надо договориться с ним этот погребок проверить, желательно вдвоем, чтобы в случае обнаружения клада с ним вопрос дележа и согласовать. Блин, самому бы, конечно, лучше было бы сначала туда залезть! Но шансов почти нет. У бдительной Полины Сергеевны участок прямо напротив, фиг проскочишь. А эта язва будет только рада меня за руку поймать. Скандал гарантирован, привод в милицию тоже. А когда там узнают, что этот участок связан с Цушко… Вот тогда уже точно не отмоешься. Все они поймут, не дураки. Так что нужно убедить Ивана помочь.
На заводе, первым делом, отметился на рабочем месте. Кивнул входя Изольде, заглянул в открытую дверь к главбуху, постучавшись в дверной косяк.
— О, Павел, — оживилась Ирина Викторовна, увидев меня. — Доброе утро. Ты не уносил ведомость
— Нет. Зачем? — озадаченно спросил я.
— Найти не можем, думали, может, ты взял, — пояснила главбух, выходя из кабинета и подходя к моему столу.
Делать мне больше нечего, как ведомости домой таскать.
— Заявку на талоны принесли? — машинально спросил я, перекладывая документы на своём столе и пытаясь понять, куда делась ведомость.
Ирина Викторовна молча помахала у меня перед носом сколотыми вместе копиями не завизированной бухгалтерией заявки.
— Замечательно… И где же ведомость? — пробормотал я и сразу догадался, где она.
Взял папку с путевыми листами Службы главного инженера, медленно развязал её и извлёк из неё амбарную книгу.
— Фокус-покус, — сказал я. — Позавчера в запаре сложил вместе и путёвки и ведомость.
— Как я не догадалась? — пробормотала главбух.
Почувствовав голод, выдвинул на автомате нижний ящик рабочего стола.
А там ничего, кроме чая и варенья не было. Ссобойку я забыл. И бабуля забыла из–за маминой оплошности с утюгом. Пошёл на обед в столовую. Надо же хоть раз посмотреть, как рабочий класс питается.
Вышел на улицу и пошёл в сторону проходной, столовая была там рядом.
На крыльце столовки стояли Вася–негр и Игнат. Они уже пообедали и остановились, закуривая. Увидев меня, они спустились со ступеней и оба одновременно протянули руки. Я рассмеялся и по очереди пожал их.
— Ты же от комсомола чехов встречаешь? — спросил Игнат.
— Типа того, — настороженно ответил я. Чего он хочет? Импортных шмоток купить?
— Говорят, вы иностранцев до невменяемого состояния споили, — усмехаясь, сказал он. — Говорят, вчера один прямо из лужи пил!
Парни рассмеялись, представив себе эту картину.
— Да, ладно… — опешил я. — Не может быть! А который?
— Тот, что старший, с пузом.
Вдруг кто-то бесцеремонно оттащил меня за локоть от парней.
Я резко оглянулся, готовый драться. Почему-то показалось, что уволенный моими стараниями Васька как-то проник на завод и собрался меня бить.
Но передо мной всего лишь стоял хмурый Ахмад.
— Что-то случилось с мамой? — испугался я.
— Это я тебя хотел спросить, — глядя на меня исподлобья, ответил он. — Пришла с утра зарёванная, что случилось, не говорит.
— Тьфу, блин, — махнул рукой я. — Напугали. Пустяк. Кофточку она утром утюгом прожгла. Расстроилась…
— Голубую в белый горох? В которой вчера была? — начал о чём-то догадываться Ахмад.
— Да, точно, голубая в горох.
— Это я подарил… Что ж она, сказать боится? Дурочка…
— Ну, уж я не знаю, — усмехнулся я. — Может, и боится. Вы же парень горячий, мало ли…
— Что мало ли? — сдвинув брови, навис надо мной Ахмад.
— Вот это самое. Видели бы вы себя сейчас со стороны. Страшно аж жуть! — подмигнул я ему, развернулся и пошёл обедать. Пусть подумает… о своём поведении.
Вася с Игнатом, оказывается, не ушли, а стояли рядом в напряжённом ожидании.
— Чего он от тебя хотел? — спросил Вася, как только я вернулся к ним.
— Это начальник экономического отдела. Говорит, денег слишком много на приём делегации тратим, — отшутился я.