Ревизор: возвращение в СССР 4
Шрифт:
— Привет, — прошептал ей я, когда она наконец оторвалась от меня и подняла зареванное лицо.
— Как хорошо, что ты приехал! — счастливо улыбаясь и размазывая слёзы по щекам, воскликнула сестра.
Выпустила напряжение и стала возбужденно-радостной, как пятилетняя девочка. Схватила меня за руку, потащила внутрь.
— Подожди! Дай раздеться! — усмехнулся я.
Она усадила меня в комнате на диван, а сама стала хлопотать, накрывая на стол. Я не стал сидеть и прошёлся по квартире.
Большая комната, очень
Вышел в коридор. Первое, что бросилось в глаза — над вешалкой на полке красовались две шикарные женские шапки: одна шарик из песца, вторая норковая темно коричневая боярка. Не мудрено, что бабы во дворе Инну не любят.
Прошёл в кухню. Мебель так себе, примитивная. Но в углу новенький холодильник Бирюса. Я открыл его и начал разглядывать, поразившись возникшему вдруг благоговению перед этим, мягко сказать, не самым шикарным агрегатом из тех, что мне доводилось видеть в жизни.
— Да, купили недавно… — похвасталась сестра.
— Теперь под такой холодильник надо в кухне ремонт сделать и мебель поменять, — на автомате заметил я.
— Зачем? — пожала плечами Инна. — Это же съемная квартира.
— А что, разве мужу не положено жильё? — удивился я.
— В ДОСе нам только комнату дали в трёхкомнатной квартире…
— Что такое ДОС? — перебил я сестру.
— Дом офицерского состава. Там с нами ещё два офицера холостых жили.
— И что? Муж ревновал? — смеясь, спросил я.
— Нет, они же дома бывают только по вечерам и не каждые сутки. То наряды, то стрельбы…
— И что вы там не остались? Квартиру-то снимать дорогое удовольствие.
— А как мне в институт с точки добираться? Там то снегом дорогу замело, то вездеход сломался.
— Понятно.
Инна взяла тарелки, чашки и понесла в комнату. Пошёл за ней, сел за стол. Меня поразила необыкновенной красоты скатерть, соткана как гобелен, на тяжёлой основе, шелковая вышивка, цветочный орнамент. Музейного уровня вещь. Явно импортная и очень дорогая.
Пока я любовался скатертью, сестра прямо на ней расставила посуду, принесла покупной торт, блюдце с лимоном, нарезанным ломтиками. И поставила заварочный фаянсовый чайник.
Удивился, но промолчал.
Инна заботливо ухаживала за мной. Уронила ломтик лимона на скатерть… Дернулся, хотел его поймать, чуть чашку не опрокинул.
— Инна! — раздражённо воскликнул я. — Откинь скатерть, ну нельзя же так. Скатерть испортим, — ответил я на её немой удивлённый вопрос. — Сколько она стоит?
— Триста рублей…— небрежно ответила сестра.
Глава 14
28.03.1971 г. Пермь
— Триста рублей, — повторил я. — Ты хоть представляешь, как люди вокруг живут? Как мы дома живём? На мамину зарплату и бабушкину пенсию. Бабушка сейчас с Аришкой сидит. А я на заводе после школы работаю.
Инна недоуменно хлопала глазами, глядя на меня.
— Это что? — я поднял ей под нос блюдце с лимоном.
— Лимон, — пожала она плечами. — Мы себе в витаминах не отказываем.
— В квашеной капусте тоже много витаминов, — чеканя каждое слово, проговорил я, глядя ей в глаза. — Мы её едим на завтрак, обед и ужин. Каждый день. Тоже себе ни в чём не отказываем.
Инна смотрела на меня, не понимая, чего я от неё хочу. Молчание затянулось. Тут она что-то вспомнила, вскочила и полезла в шкаф.
Вытащив из него большую холщовую сумку, она вытряхнула из нее на диван какие-то свертки.
— Посмотри, что я Арише купила! — с радостью начала она демонстрировать мне обновки. — Отвезёшь…
Много всего. Кофточки, костюмчики, сандалики, ботиночки, трусики, маечки, носочки… У меня в глазах начало рябить от всего этого.
Я взял что-то наугад из этой кучи. Это оказалось маленькое очаровательное платьице, красно-малиновое, с белыми кружевами по вороту и манжетам. Кармашки были вышиты объёмной вышивкой. Платье явно импортное и очень дорогое.
— Инна. И зачем всё это? Малышка растёт не по дням, а по часам. Ну, наденет она это один раз…
Пока ехал, думал, разнесу здесь всё в пух и прах. А сейчас, глядя на сестру, на то, как она с любовью и заботой складывает обратно в сумку детское барахлишко, у меня пропало на это всякое желание.
Решил дождаться зятя и поговорить с ним о сложившейся ситуации. Пока его дожидались, спросил сестру о наезде соседок насчет веревок во дворе.
Глаза у неё предательски заблестели, но она дерзко вздернула нос и поджала губы. Жаловаться не стала.
О! Узнаю бабулины гены. Ещё бы немного мозгов и неплохая девчонка была бы. Ладно, дождусь ее мужа, и тогда начнем процесс перевоспитания.
Тут в замочной скважине повернулся ключ. В прихожей хлопнула дверь и почти сразу в комнату заглянул парень лет двадцати пяти.
— Приехал? — спросил он, торопливо расстегивая шинель.
— Привет. — вышел я ему на встречу.
Свою форменную ушанку он небрежно бросил на Инкины меха. Зять в жизни оказался ещё смешнее, чем на фотографии. Такой же длинный, худой и нескладный, как я. И такой же лопоухий. Только, в отличие от меня, он был в очках.
— Как добрался? — спросил он меня, садясь за стол.
Тот самый стол, накрытый скатертью за триста рублей. Инна поспешно поставила перед ним пустую глубокую тарелку и стеклянную поллитровую банку с явно столовской едой: гречка и гуляш с подливкой. Ну, может, из больничной столовки таскает. Хорошо, конечно. Экономия. Но с другой стороны, тем более, куда им столько денег?