Revolution "M"
Шрифт:
В том, что это виски, не было никаких сомнений. Эдвардс отвинтил крышку и приложился к горлу, за один раз выпивая около четверти бутылки.
Невилл бросил косой взгляд на Хэнфорда, не зная, как здесь относятся к алкоголю во время службы – будь на месте Стюарта Майлз, Эдвардс бы уже отправился копать сортир.
Но Хэнфорд глядел на своего офицера блестящими от зависти глазами.
Том усмехнулся, откладывая эту картину у себя в голове, и дернул его за рукав, показывая на серевшее в двадцати шагах здание. Хэнфорд тут же опустил взгляд в землю и быстрым шагом направился прочь. Невилл последовал за ним, догоняя и дружески хлопая по плечу:
– Скажи, а почему вы сделали базой больницу? Да еще и неизвестно зачем стоящую посреди нигде?
– Так нам указал Господь, - монотонно отчеканил Хэнфорд.
Том уже открыто поморщился – будучи верующим, он не мог с юмором воспринимать это кощунственное дерьмо.
– И кому конкретно так указал Господь? – с неприкрытым сарказмом спросил он. – Стюарту? Эдвардсу?
– Слушай, отстань, а? – вдруг зло бросил Хэнфорд. – Здесь не задают много вопросов, это плохо кончается.
Невилл был слишком удивлен этой неожиданной реакцией, чтобы придать значение угрозе или хоть что-нибудь сказать в ответ.
Они в молчании прошли через двери, охраняемые сразу восемью людьми – еще одна заметка – и все еще в молчании двинулись по тусклым и пустым коридорам, окна которых, если попадались вообще, были заколочены из-за выбитых стекол.
Перед глазами Тома все еще маячила картина пьющего Эдвардса и пожирающего его глазами Хэнфорда. Полулитровая фляга на поясе, которую никто не счел нужным проверять, и в которой плескалась отнюдь не вода, на каждом шагу хлопала его по бедру, неустанно напоминая о себе. Такая же, как у Эдвардса, плоская бутылка в сапоге – бутлегерство никогда не изживет себя в Америке – добавляла веса аргументам «за» в голове у Тома.
Невилл мучительно решал всю казавшую бесконечной дорогу – больница не выглядела такой крупной снаружи – и, когда они свернули в узкий коридор, в стенах которого оказалось больше дверей, чем в каком-либо еще, Том наконец-то решил. Сну придется подождать еще немного.
Хэнфорд толкнул пятую дверь слева и жестом показал своему спутнику идти вперед.
Том переступил порог, внутренне опасаясь какого-нибудь подвоха, и оказался в душной и темной каморке, окно которой было заколочено досками сверху донизу, если не считать единственной щели в середине, откуда на пыльный пол падала черта тонкого серебристого света. У правой стены стояла узкая койка, застеленная каким-то грязным покрывалом.
– Добро пожаловать, - без эмоций произнес Хэнфорд. – За тобой пришлют, если понадобишься.
Мужчина уже разворачивался, чтобы уйти, когда Том, внутренне сжавшись, сел на кровать, отцепил флягу от пояса и, взвесив ее в руке, окликнул его:
– Хэн! Ты пить не хочешь?
Хэнфорд повернулся обратно, с явным недоверием рассматривая сначала флягу, а потом лицо Тома.
– Спасибо, Крэйн, не хочу, - наконец, сухо отозвался он.
– Да брось, я же не воду тебе предлагаю, - Невилл вынул пробку и прикоснулся губами к горлышку, запрокидывая флягу, но не давая виски попасть себе в рот. – Видишь, не отравлено.
Хэнфорд нахмурился и приоткрыл рот, явно решая, в какую сторону ему сейчас двинуться – к Эдгару за виски, или к Стюарту с доносом.
Том самоуверенно приложился к горлышку еще раз, снова не глотая, но намеренно давая тонкой струйке протечь мимо своего рта.
Такая растрата алкоголя решила для Хэнфорда все. Мужчина присел на кровать рядом и с написанным на лице наслаждением глотнул из протянутой ему фляги.
– За знакомство, - просто сказал Том.
Хэнфорд молча отсалютовал ему флягой, прежде чем отпить еще.
***
– Держи, - Дуэйн взял из рук повара поднос с двумя наполненными какой-то белой массой плошками и сунул его в руки сидевшего ближе всего к нему мужчины лет тридцати. – Отнесешь в корпус «Эй» - правое крыло, первый этаж. Там одна лестница вниз и одна дверь – это бывший склад. Дверь тебе отопрут.
У Бэйкера похолодело в груди, когда он связал две плошки с запертой дверью и отдаленным местоназначением. На сколько он понял из полуприглушенных разговоров в столовой, корпусов в больнице было три, и «Эй» являлся самым дальним от всеобщей дневной активности.
Дуэйн – видимо, один из наиболее опытных, а скорее всего, просто жестоких и сильных солдат – отличался невероятной наглостью и самоуверенностью. За сегодняшнее утро Джереми уже надоело наблюдать, как тот заставляет других бегать по своим поручениям, как надменно разговаривает со всеми окружающими, и сейчас, в кухне, даже бьет молодого парня, отказавшегося положить ему еду и принести миску. Причем бьет грязно, непрофессионально и яростно.
Единственное, что остановило Джереми от вмешательства, была мысль о том, что этим он может убить несколько трусливого Лонгарда и погубить себя и всех остальных.
Вот и сейчас Дуэйн решил, что ему не к лицу тащиться куда-то… Все, что интересовало Джереми, так это на благо ли ему самому, Себастьяну и Джулии это решение.
– Мне повторить еще раз? – угрожающе прошипел Дуэйн, нависая над сидевшим сослуживцем.
– Давайте я, сэр, - предложил Бэйкер, не успев подумать хорошая ли это идея.
В глазах Дуэйна промелькнуло удовольствие, и он кивком указал на поднос.
Джереми с готовностью вскочил с места и забрал его у незадачливого мужчины, уже успевшего получить оплеуху от Дуэйна.
Бэйкер протиснулся обратно мимо них обоих и уже перешагнул через порог, как в спину ему прилетело насмешливое:
– Не вернешься за десять минут, получишь свою собственную… Порцию.
Столовая взорвалась хохотом дуэйновских дружков, но Джереми даже не обернулся.
Поиск корпуса «Эй» без каких-либо указателей занял у него никак не меньше получаса – и то по внутренним часам Бэйкера, которые, увы, всегда безнадежно отставали.
Отделить правое крыло от левого или основной части Джереми не смог, а потому бесцельно проплутал по коридорам еще какое-то время, почему-то постоянно возвращаясь на одно и то же место.