Революционер
Шрифт:
Счастье в тяжёлом послевоенном мире, где уже три сотни лет не могут восстановить нормальный, людской порядок, это ощущение защищённости. Его в нашем мире почти не осталось, ведь даже закрывшись в бункере, ты волей не волей будешь прислушиваться к каждому шороху, ожидая что кто-то снаружи захочет убить тебя и присвоить себе скромное убежище. Даже за самыми толстыми стенами, даже за самыми прочными дверями нет спокойствия.
Хорошо что у меня были друзья, которые понимали меня, и могли посторожить мой сон пару часов, пока не придёт моя смена – мы дежурили по тридцать бойцов за смену первой ночью в Японии. Грузовик первым делом отогнали вглубь, ещё дальше в тыл врага, на упомянутую Ботаником дорогу к другому городу – над ней не было никаких металлоконструкций, которые то и дело падали нам на головы, причиняя не малый ущерб...
Мы уже потеряли двоих бойцов, только из-за того что им на голову упала стальная балка весом порядка полутоны. Мы даже не смогли похоронить их по чести в этом мире из бетона и железа, и пришлось оставить их тела в небольшом углублении в огромной куче обломков, которые свалились с осыпающихся небоскрёбов поднебесной.
После боя никто не разговаривал. Переговоры по рации были сухими и официальными, а остальные бойцы молчали в тряпочку, следя за небом и окружающими нас зданиями. Мы поняли, как глупо мы выглядели, петляя как крысы в лабиринте в поисках сами не зная чего. Никто не хотел лезть в небоскрёбы и ни один не отдалялся от грузовика больше чем на тридцать метров – дальше только отрядами по десять-двенадцать бойцов – приказ шакала, который был никому не нужен. Больше всех грустил Ботаник – светить своим пистолетом на фоне тяжёлых пулемётов, автоматов и гранатомётов было стыдно даже ему, а пялится в экран карманного компьютера ему наскучило спустя пятнадцать минут после того как он начал. Вот и шёл, понурив голову, наш гениальный, но такой беззащитный лис.
Хотелось не хотелось, а темнело быстро – надо было становится на привал, а завтра разворачивать состав и гнать отсюда к чертям собачьим, в Россию, и плевать на то что скажет президент – вернулись с чем вернулись и точка.
Тягач скрипнул тормозами, и все три вагона за ним встали как вкопанные. В последнее время он всё равно больше двадцати километров в час не разгонялся.
– Привал, – скомандовал генерал, вылезая из кузова КамАЗа, – Старшим офицерам – назначить дежурство.
– Есть, товарищ генерал... – буркнул я, поскольку помнил что я относился к “старшим” офицерам.
– Дружище, ты чего? – спросил у меня Добб, присаживаясь возле колеса, – Устал совсем?
– Тебе ли не... ах да, тебе не знать.
Доберман, только-только устроившийся поудобнее, чуть улыбнулся.
– Для меня должна пройти неделя.
– Хорошо тебе, – недовольно проворчал я.
Доберман, крякнув, встал со своего ещё не насиженного места и хлопнул меня по плечу.
– Отдыхай. Я всё сделаю.
Я молча кивнул и присел на то место, которое выбрал мой друг. Не самое удобное положение, но как только я сумел расслабится, глаза сами по себе закрылись, но сон не наступал. Непроизвольно я шевелил ушами, слушая о чём говорят в округе, и в любую секунду был готов вскочить со своего места, вступить в бой...
Однако усталость была такой, что мне было лень просто пошевелится, устроится поудобнее. Экзоскелет в броне отключился и на мои плечи навалилась тяжесть его механизмов.
Но сна всё равно не было. Я молча сидел на своём месте, размышляя о том, насколько изменчива наша судьба. Каких-то два дня назад я спокойно жил в знакомом городе, где кругом были свои и крыша над головой казалась родной и близкой, а сегодня я продираюсь сквозь каменные джунгли, с боем и потерями идя сам не зная зачем, повинуясь какому-то глупому приказу. Незнакомый город, незнакомые звери, незнакомые дороги – всё это внушало какой-то странный страх за свою жизнь. Я ведь действительно ничего не знаю об этих местах и о том как меня примут. Страх остаться в этом месте навсегда и несомненно погибнуть – он гораздо хуже чем то ощущение, когда ты погибаешь на своей родной земле.
А ещё эти небоскрёбы. Противник был сильнее нас, потому что я был уверен – он был наверху. Простая военная хитрость – кто сидит на высоте у того и лучше положение. А наш враг возможно сидел на высоте больше километра над нами и мог сделать всё что угодно! Что мешает паре зверей подойти к окну, выдернуть чеку у пары гранат и просто бросить их вниз? Или сбросить на нас бомбу побольше, или...
Запустить на нас ещё один истребитель. Вот тут я даже глаза приоткрыл – откуда у японцев такой агрегат? Я видел самолёт – явно довоенный, причём один из новейших. В такие вещи не верилось даже Доббу. Он как раз сел напротив меня, положив на колени свой гранатомёт.
– Я сторожу, – пояснил пёс, увидев как я смотрю на его пушку, – Враги кругом.
– Надеюсь, хоть ночь будет спокойной...
Слева от нас раздался звук падения чего-то тяжёлого. К этому можно было привыкнуть – наверное какая-то заклёпка упала с крыш. Но Добб всё-таки посмотрел на это и тут же раздался его громогласный рык:
– ВОЗДУХ!!!
В ту же секунду он рванул в сторону звука, что-то схватил и отбросил в какое-то здание, стоявшее на другой стороне улицы, попав точно в окно. Железная чушка, выбив собой остатки пластиковой рамы, влетела внутрь и там взорвалась, оглушив половину личного состава. Вторая половина, услышав команду лейтенанта, наставила стволы в небо, целясь в верхние этажи высотных зданий. Добб, встав с земли, тоже поднял гранатомёт.
– Дино, заводи и валим отсюда! – последовал приказ генерала, – Здесь нас просто забросают!
– Товарищ генерал, у нас разворот сто с лишним метров, куда мы отсюда?
– По местам, все – по местам! – не слушая оправданий инженера, орал шакал.
Внезапно на третий прицеп рухнула ещё какая-то бомба – на этот раз намного больше предыдущей. За ней полез Буль, но как только поднял её, он не стал её отбрасывать, просто оторвал от неё часовой механизм. Он продемонстрировал нам связку динамитных шашек с электронным запалом.
– Надо валить отсюда, – сказал Добб, и я согласно кивнул.
– Фары не включаем, поедем на пятидесяти километрах, тогда смоем по дороге расталкивать остатки машин и завалы будут не так страшны! – рявкнул я Динозаврику.
– Найдите мне этого Ботаника с навигатором – пускай скажет куда ведёт эта дорога! – прошипел шакал, и над нашими головами раздались ещё два взрыва, осыпав нас осколками. Судя по всему, до земли не долетела пара лимонок.
– Заводи! – рыкнул Добб нашему инженеру, который спрятался от дождя осколков в кабине тягача.
Лиса не пришлось просить дважды – он повернул ключ зажигания и тысячасильный движок хищно рыкнул на нейтральном ходу. Дино, принявший вертикальное положение внутри кабины, приготовился к поездке. Солдаты, услышав шум мотора практически моментально заняли свои места и принялись растягивать брезент на фурах. Я почувствовал как ёкнуло сердце, как в крови зашкалил адреналин и с разбегу запрыгнул в кабину. За мной сел Добб и тут же сказал Динозаврику:
– Дино, давай на пассажирское!
– Есть! – коротко и быстро ответил лис, ловко запрыгивая в люльку за своей спиной. Доберман перелез через меня и занял место за рулём.