Революционная сага
Шрифт:
Только Лехто не просто догадывался о хитрости своих подопечных. Да что там — был просто уверен, что именно так они и поступят. Но что за беда: по всему выходило, что Геддо совсем недалеко.
А что касается судьбы солдат, то у Лехто поэтому поводу имелись собственные соображения.
Но пока он ждал развития событий, сидя в тачанке на перекрестке без указателей. От скуки глазел по сторонам, думая, что еще можно сделать. Выходило, что ничего.
Выколдовать Геддо? Нет, сие невозможно. В лучшем
И потому он ждал, как паук ждет в центре паутины дорог.
Но уже далече, версты за полторы, словно финишную ленту, конь порвал иную, тоненькую паутинку, натянутую поперек дороги. Этого не почувствовал ни конь, ни тем паче, его седок. Лишь легонько закачались две былинки на обочинах.
И где-то еще дальше вздрогнул Геддо:
— Нас преследуют… Они уже близко.
— Может, это не за нами, может это случайные люди.
Геддо печально покачал головой: такого счастья им не светило.
— Быстрее! Надо быстрей… Здесь живет мой старый приятель. Он наверняка поможет, укроет…
Действительно: пошли быстрее, чуть не побежали.
Сердце колотилось быстро, бешено, и Ольге казалось, словно это стук копыт. Она постоянно оглядывалась, и едва не прозевала как дорога обросла домами с одной стороны и кладбищем с другой.
И тут же…
— Смотри! — одернула Ольга старика.
Тот обернулся.
Чуть не на самом горизонте, на холме появилось четыре всадника.
Нельзя было понять — видели ли они путников: Геддо и девушка уже шли под деревьями, предваряющими въезд в поселок. Иное дело, что случаю осени деревья стояли обнаженными.
Но Геддо махнул рукой. И где-то в поле поднялся ветер, собрал между травы пыль, выбросил ее на дорогу.
За этой завесой пустились бегом. За ними припустила и собака.
Старик, как и подобает своему возрасту, бежал не шибко быстро, и у Ольги было время осматриваться по сторонам.
Деревня была опустевшей, брошенной. И уж не понять, как давно отсюда ушли люди. Может пару лет назад, может десяток, может и в прошлом столетии.
Дома без хозяев стремительно старели. Ветер набивал в пустые глазницы окон листву со снегом. Гнили полы, стены, лаги.
Только ближе к центру деревушки стояла каменная церквушка, похожая больше на какой-то замок или форт. Ветер забрасывал на карнизы, в трещины семена. В сгнившей листве они порастали, пускали корни, и к небам уже тянулись маленькие ели, кривоватые березы.
И кого здесь угораздило жить? — думала Ольга.
Ольга бы бежала и дальше, но неожиданно, Геддо рванул ее за руку и потянул на кладбище, чуть не до пояса поросшее рогозой.
— Себастий! — кричал Геддо. — Ты
Под ногами с мелким треском ломалась трава, хрустели ветки.
Геддо остановился, крикнул:
— Себастий!!!
— Чего кричишь. — голос из-за спины. — тут я.
Геддо и Ольга повернулись. Перед ними стоял некто чрезвычайно похожий на человека. Только у человека не может быть таких красных глаз, человек не возникает из-под земли на месте, где ты проходил секунду назад. И уж у очень немногих людей есть такие клыки, которым тесно во рту.
— Нас преследуют. Ты можешь дать нам убежище.
Собеседник склонился в вежливом поклоне:
— Мой дом — ваш дом. Извольте следовать за мной…
И пошел так, что под его шагами не вздрагивала кладбищенская трава.
— Он же вампир… — прошептала Ольга — мы можем ему доверять?
— Вполне… — ответил вместо Геддо вампир. — Ваш спутник спас мне как-то жизнь.
— Спас — громко сказано. — отозвался Геддо. — Само бы пошло лет через двести-триста…
— Поверь, триста лет даже для того, кто живет практически вечно — срок немаленький.
Прошли аллейкой. Рядышком, на могиле стояло два креста — в изголовье и в ногах:
— Кто здесь похоронен? — спросила Ольга. — Великий грешник?
— Напротив, священник. Он столько принимал исповедей, столько грехов отпустил, что умирал в муках… Ну и братия решила, что оного креста для него мало.
— А почему деревня брошена?
— Их не устроил один беспокойный сосед. Решили, что проще съехать.
Даже со спины было понятно, что вампир улыбается. Понять, кто был этим соседом — труда не составляло.
Старый приятель подошел к могильной плите, толкнул ее носком сапога. Та на удивление легко отошла в сторону.
Стали спускаться вниз. Плита сама по себе стала на место.
В руке вампир нес свечку — дешевенькую, вероятно украденную из какой-то церкви. Света она давала немного, но вампиру и тот был не нужен: он отлично видел в темноте, да и по своим подземельям он мог пройти и с закрытыми глазами.
В дневном свете огоньки в очах вампира были почти незаметны, но здесь в подземелье они светились как два уголька.
Глаза же старика, девушки и собаки тоже стали привыкать к темноте.
Вампир остановился, отодвинул крышку стоящего в нише гроба, порылся, достал оттуда кость. Бросил ее собаке:
— Хорошая собачка… Лови косточку! Погрызи…
Но собака кость не поймала, а даже отступила от нее в сторону.
— Брезгует. — заключил вампир. — не хочет грызть человечину?
Старик покачал головой:
— С твоих костей не наешься. Им, наверно за сто лет.
Вампир косо улыбнулся. В дрожащем огне свечи ухмылка получилась и вовсе жуткая: