Рейдер
Шрифт:
Если раньше я брезговал доставкой писем, на каждом из которых зарабатываешь всего доллар при доставке на прииск и полдоллара — на почту в Сан-Франциско, то теперь делал и это. Собрав доверенности на получение почты, в основном у мормонов, передал их Катрин. Поскольку инициатива исходила от жены, она и выполняла самую сложную часть работы. Почту в Сан-Франциско привозили пароходы примерно два раза в месяц. Дня два-три ее сортировали, а потом выдавали в здании почты, потому что почтальонов пока не было. В первый день очереди были гигантскими, причем большая часть всего лишь убеждалась, что им ничего не пришло. Этот вроде бы незначительный приработок помогал нам отбивать расходы на наемных рабочих. Они не менялись. Поняв, что дела у золотоискателей идут все хуже, китайцы передумали расставаться с хорошим местом, а перуанец, как догадываюсь, и раньше не рвался махать лопатой и кайлом. Его интересовала только игра. Получив по приходу в Сан-Франциско зарплату за отработанные дни, уходил вечером в казино и появлялся утром пустой во всех смыслах слова.
Пятого
— Давайте пороемся в углях, может, найдем останки и похороним, — предложил я китайцу на его языке.
Ван Сунлинь, не шевелясь, тупо смотрел на пожарище. Так понимаю, жена была его единственной связью с родиной. Скорее всего, Сюли была инициатором переезда в Калифорнию.
— Хорхе, отведи фургон и лошадей к лесу, жди нас там, — приказал я перуанцу.
Кто-то уже порылся до нас. Особенно постарались там, где был склад. Катрин должна была купить товары, которые привозили суда в Сан-Франциско, и сложить там. Кто-то выгреб зерна риса и кофейные бобы, оставив совсем уж обуглившиеся. Мы с китайцем принялись разбирать то, что осталось от жилого дома. Начали в тех местах, где стояли кровати.
От работы оторвала нас Сюли. Она увидела Хорхе Драго и узнала от него, что мы на пожарище. Захлебываясь слезами, служанка поведала, что ее и Катрин вовремя разбудили крики на улице. Пожар начался в двух кварталах от нашего дома, и, пока огонь добирался сюда, женщины успели собрать самое ценное и необходимое и отступить к лесу. В жизни на окраине есть свои преимущества.
21
Клипер «Сюрприз» был построен два года назад в Бостоне. Длина пятьдесят семь метров, ширина десять метров семьдесят сантиметров, осадка шесть метров шестьдесят сантиметров, грузоподъемность тысяча сто восемьдесят тонн. Трюм двухпалубный. В твиндеке висят гамаки для бедных пассажиров, а в кормовой части расположены каюты для состоятельных. Ниже ватерлинии корпус обшит медью, выше — выкрашен в черный цвет. Носовая фигура в виде летящего орла золотого цвета. На корме изображен с помощью резьбы и красок герб Нью-Йорка, порта приписки: парусник на реке Гудзон, освещенный восходящим солнцем, над которым орел на глобусе, слева Свобода с вороной на левой руке, как символе освобождения из-под власти Британии, справа Юстиция с завязанными глазами, мечом в правой руке и весами в левой, а внизу девиз на латыни «Excelsior (Всегда вверх)». До двадцать седьмого мая собственником судна являлась нью-йоркская судоходная компания «А. А. Лоу и брат». Их угораздило послать клипер с пассажирами и грузом в Сан-Франциско, где капитан Филипп Думареск, плохо знавший ситуацию в Калифорнии, ошвартовался к причалу. Вместе с пассажирами на берег сошли двадцать три опытных матроса из тридцати, пять обычных из шести, все четыре юнги, боцманмат, плотник, парусник, один повар из двух, оба старших стюарта и три из четырех младших. Затем постепенно свалили и все остальные, оставив капитана одного. У Филиппа Думареска не хватило ума или полномочий нанимать матросов по сто долларов в месяц и сваливать отсюда по-быстрому, в балласте, нанося убытки компании, или хотя бы использовать судно, как гостиницу и склад, поэтому «Сюрприз» почти год разорял своих владельцев. Они то ли не могли поверить в такие наглые требования матросов и отсутствие грузов, то ли просто были уже настолько в долгах, что лишились кредита, не знаю. Капитан Филипп Думареск — зашуганный пожилой тип, явно получивший место только по выслуге лет — валил на них. Уверен, что и его нерешительность сыграла немалую роль в разорении судовладельцев. В итоге клипер был выставлен на торги за сорок четыре тысячи долларов — столько задолжали кредиторам «А. А. Лоу и брат» — и приобретен единственным, кто дал больше, за сорок шесть тысяч двести долларов, потому что остальные собирались купить за полцены под склад. После пожара в Сан-Франциско возникла острая потребность в жилых и складских помещениях.
Став собственником клипера, я перебрался на него с семьей, слугами и двумя собаками. Земельные участки с фундаментами, фургон с волами и Буцефала продал. Готов был уступить их Ван Сунлиню. Если ты сотрудничаешь в любой форме с китайцем, будь готов, что он отберет твой бизнес, по-хорошему или по-плохому. Кое-что Ван Сунлинь накопил, и с моим поручительством мог бы получить кредит в банке на остальное. Я предложил ему так и сделать. Китаец отказался. Как догадываюсь, Сюли не захотела уходить от нас. Своих детей у них нет, вот и привязалась к маленькому Джону. Вторую верховую лошадь и винтовку оставил Хорхе Драго в счет зарплаты и премиальных,
Поскольку пассажиров из Сан-Франциско в Панаму за день до торгов увез пароход «Калифорния», фрахтователей с грузами не нашлось, а у меня не хватало оставшихся денег и не было желания брать кредит на дорогу до крупного латиноамериканского порта и покупку такого количества муки или вяленого мяса, чтобы отбить расходы и что-то наварить, я решил воспользоваться моментом, подзаработать, используя судно в качестве склада и гостиницы. Да и матросов найти было трудновато. Те, кому не с чем было отправляться на прииски, зарабатывали сейчас на стройках, где платили щедро. Вскоре все каюты клипера были заняты не совсем обедневшими погорельцами, а в трюм перегрузили кукурузную муку в мешках, привезенную чилийским барком. Чтобы не скучать, я купил часть этой муки, перепродавая ее, а потом и другие товары, мелким оптом и наблюдая, как на берегу торопливо отстраивается сгоревшее. Учтя предыдущий опыт, почти все возводят из камня и кирпича. Последний изготавливали несколько новых и быстро растущих заводов в окрестностях города.
Двадцать второго июня случился второй пожар, доделавший то, что не успел первый. Теперь восстанавливался весь Сан-Франциско. Мне оставалось только действовать в духе китайской стратагемы «Грабь во время пожара» — драть по три шкуры с погорельцев, имея не так много, как отвозя товары в Мормонский лагерь, зато и с меньшими трудностями.
22
Клипер «Сюрприз» легко рассекает носом невысокие волны Тихого океана. Дует попутный северо-северо-западный ветер силой балла три. Поставлены все паруса и добавлены лиселя, но средняя скорость всего узлов семь. Летнее солнце припекает отчаянно, поэтому пассажиры кают сидят или прогуливаются на корме, а те, кто путешествует в твиндеке, — на главной палубе от бака до бизань-мачты. Оговорюсь, не я установил такое правило, возникло само собой. Мы уже третью неделю в пути, скоро прибудем в порт Панама. Я чертовски рад, что опять в море, что вдыхаю солоноватый воздух, что слышу пронзительные крики чаек и радостное лопотание парусов. Впрочем, и во время продолжительной стоянки на якоре на рейде Сан-Франциско были такой же воздух и чайки, разве что паруса помалкивали. Не было главного — движения.
Город Сан-Франциско более-менее отстроился только к следующему лету. К тому времени золотая лихорадка уже находилась на стадии ремиссии. Золото еще находили, но все меньше и меньше, и все чаще делали это большие горнорудные компании. Время старателей-одиночек стремительно уходило в небытие, что не уменьшало приток желающих разбогатеть быстро. Зато увеличивалось количество желающих уехать из Калифорнии. Раньше суда шли из Сан-Франциско в балласте, а теперь забиты пассажирами. Поскольку на берегу настроили много новых гостиниц и пакгаузов, клипер стал приносить все меньше дохода. Появилось и много разочаровавшихся золотоискателей, которые были не прочь поработать матросами, чтобы вернуться домой не с пустыми карманами. В начале июля я легко нанял экипаж. Опытных матросов среди них было всего одиннадцать. Остальные старательно учились, время от времени падая с мачт на палубу или в воду. Оба варианта обычно заканчивались смертью. Если клипер шел быстро при попутном ветре, возвращаться за упавшим за борт было бесполезно, потому что это занимало много времени, несколько смен галсов и не гарантировало, что найдем. Я взял на борт двести сорок семь пассажиров и повез их в Панаму. Цена билетов на этой линии снизилась. Палубное место стоило двадцать пять долларов, в твиндеке — сорок пять, а в каюте — восемьдесят. Если рейс не затянется сильно, то заработаю на нем чистыми около семи с половиной тысяч долларов.
Среди пассажиров первого класса, прогуливающихся на корме, был врач Арчибальд Смит — нескладный двадцативосьмилетний мужчина невысокого роста и тщедушного сложения. Его костистое лицо выражало одновременно и все печали, и весь цинизм человечества. Остальные пассажиры сторонились его по непонятным мне причинам. Может быть, потому, что побывали его клиентами, благодаря чему Арчибальд Смит знал о них больше, чем им хотелось бы. Перед самым выходом в рейс он помог Катрин во время родов дочери, названной в честь подружки Элизабет или коротко Бетти, поэтому Арчибальд Смит путешествовал в самой лучшей каюте. Поскольку мне на вахте было скучно, завел с врачом разговор.
— Судя по всему, вы не зря съездили в Калифорнию, — закинул я, потому что в противном случае он путешествовал бы третьим классом.
— Мне было бы стыдно утверждать обратное, — улыбнувшись, из за чего лицо стало, как у Веселого Роджера, молвил он. — Многие из приехавших вместе со мной добились меньшего.
— Неужели нашли золотую жилу? — поинтересовался я.
— Увы! Золотоискатель из меня не получился! — всё еще улыбаясь, признался Арчибальд Смит. — Я оказался слишком слаб для такой работы. За неполный месяц намыл всего на полторы сотни долларов, после чего бросил свой участок и поехал в Сакраменто, чтобы оттуда добраться до Сан-Франциско, а потом любой ценой вернуться домой в Трентон, штат Нью-Джерси. По иронии судьбы человек, который начал работать на участке после меня, за месяц намыл золотого песка и самородков на десять тысяч долларов.