Рэймидж и барабанный бой
Шрифт:
— Теперь слушайте внимательно. Я рассказал вам, что представляет из себя испанский флот, а Джексон и другие, вероятно, описали, на что это было похоже на якоре в Картахене. Но Джексон и некоторые другие не знают, что весь этот флот получил приказ отплыть позавчера. У испанского адмирала есть приказ следовать в Кадис, так что в любую минуту вы можете увидеть, как они проходят мимо мыса Европа и дальше через Кишку [9] .
Он указал на серые холмы Африки менее чем в дюжине миль через Пролив.
9
На морском жаргоне — Гибралтарский пролив.
— Если они пройдут туда прежде, чем мы сможем выйти и найти сэра Джона и предупредить его, тогда только испанцы и французы знают, какие будут последствия. Если испанский флот такого размера погрузит войска в Кадисе и поплывет на север, чтобы прорвать блокаду Бреста и позволить французскому флоту присоединяться к ним, то мало что помешает им вторгнуться в Англию: у них будет более пятидесяти линейных кораблей. Чтобы остановить двадцать семь линейных кораблей Кордовы, идущих в Кадис, у сэра Джона есть только одиннадцать, насколько мы знаем. Так вот, матросы: наша работа состоит в том, чтобы предупредить сэра Джона, но так как мы даже не знаем, где он, нам нельзя ни секунды потратить впустую… Мистер Саутвик! Мы отходим немедленно!
С этим он спрыгнул с карронады, чувствуя себя драматическим актером, который только что произнес речь Генриха V накануне Дня Св. Криспина — хотя опустил начало:
Ему, которого кишка тонка, чтоб драться, Дадим мы убежать… [10]Когда он шел к трапу, матросы все еще приветствовали его, а он с горечью вспоминал более ранний отрывок из той же пьесы:
Всю славу я отдам За кружку эля и за безопасность…10
В. Шекспир «Король Генрих V».
Его слава такова, что за нее дадут лишь очень маленькую кружку очень плохого эля.
Рэймидж отстегнул шпагу в крошечной каюте и, когда Джексон положил большой кожаный мешок, развязал его и переложил книги и документы из него в ящик стола. Ключ был все еще в замке ящика — и только небольшая коробка со свинцовой подкладкой, обычно стоявшая под столом и теперь погребенная на глубине приблизительно в тысячу морских саженей, отсутствовала. Он должен поручить сделать новую.
Он сел, чувствуя себя утомленным. Это не была только физическая усталость: его мозг устал. Он мечтал о неделе отдыха — отдыха от необходимости принимать решения, от необходимости постоянно понукать себя, от постоянного страха, что минута слабости позволит врагу — будь то испанцы или погода — продвинуться вперед. Заснуть без страха, что тебя разбудят только для того, чтобы ты оказался перед лицом еще одной чрезвычайной ситуацией.
Слова Специального уполномоченного все еще звучали в его ушах: «Ваш куттер — единственное судно, которое мы можем послать к сэру Джону… Если бы у меня было три фрегата, то я использовал бы их все: но есть только ваш куттер. Не сделайте ошибку, Рэймидж, найдите сэра Джона — вы должны его найти. Вы знаете, чтопод угрозой. Управляйте судном и управляйте людьми так, как вы никогда не управляли прежде, даже если вас каждый день будет встречать шторм. Если вы увидите фрегат, даете его капитану одну из копий приказов, которые я подготовлю. Идите от одной точки рандеву к следующей. Если встретите нейтральное судно, сверните шею его шкиперу, если это — единственный способ заставить его сказать, видел ли он эскадру сэра Джона. И, — добавил он мрачно, — если вы потерпите неудачу, не ищите оправданий».
Найдите эскадру сэра Джона… Рэймидж потянулся за картой. Он отправляется в путь, не зная куда. Сэр Джон вышел из Лиссабона, покинув устье реки Тежу (которую испанцы называют Тахо) 18-го января с одиннадцатью линейными кораблями, чтобы сопроводить несколько португальских военных кораблей и бразильский конвой на юг до безопасных широт. (Как далеко на юг было «безопасно»?)
Сделав это, сэр Джон намеревался вернуться в точку рандеву у мыса Сент-Винсент, чтобы встретить любые подкрепления, какие Адмиралтейство будет в состоянии послать из Англии. Он, конечно, нуждался в них. Специальный уполномоченный — который был в трудном положении, так как официально у него не было никакой власти над Рэймиджем, — не ожидал, что сэр Джон вернется на точку рандеву раньше 12-го февраля.
По пути из Пролива в Атлантику точка рандеву у мыса Сент-Винсент (юго-западная оконечность Португалии и один из самых опасных мысов на Атлантическом побережье) была на расстоянии в 170 миль на северо-запад. С восточным ветром «Кэтлин» могла быть там приблизительно через тридцать четыре часа, принимая среднюю скорость равной пяти узлам.
Если сэр Джон, подкрепления или фрегат не окажутся там, решил Рэймидж, он будет двигаться к Канарским островам — то есть тем маршрутом, которым сэр Джон следовал бы с бразильским конвоем, — в течение трех дней, а затем возвратится на точку рандеву. Это увеличит возможность обнаружения сэра Джона дальше к югу, таким образом, флоту придется пройти меньшее расстояния, чтобы перехватить испанцев прежде, чем они достигнут Кадиса.
Джексон появился на трапе.
— Мистер Саутвик передает свое почтение, сэр: якорь сорван.
Штурман ждал у гакаборта.
— Очень хорошо, мистер Саутвик, давайте отходить. И помните, — добавил он спокойно, — поскольку других судов здесь нет, каждая подзорная труба на берегу направлена на нас… Джексон, я хочу, чтобы ты стоял у руля.
Саутвик кивнул, поднял рупор и начал выкрикивать приказы. Скоро кливер, стаксель и большой грот были подняты, гафель и гик раскачивались лениво из стороны в сторону, и передние паруса трепетали на ветру, который не мог надуть их и приложить к ним свою силу.
Снова заскрипел брашпиль, когда матросы налегли на рукоятки (почему, подумал праздно Рэймидж, они не оснащают куттеры кабестанами?), и медленно тяжелый трос стал подниматься, и вода стекала с его мокрых прядей на палубу. Моряк, следящий с носа, сообщил Саутвику: якорный шток виден.
— Я беру управление, мистер Саутвик.
У «Кэтлин» не было свободного хода за кормой, поэтому Рэймиджу надо было отвернуть нос судна вправо. Он дал приказ рулевым, матросам на шкотах, и ветер одним ударом заполнил большой грот. Медленно куттер начал двигаться вперед.
Рэймидж только собирался приказать Саутвику устанавливать топсель, когда увидел, что темная тень стремительно перемещается по воде между берегом и куттером, тень, быстро покрывающаяся волнами с белыми гребнями: один из тех внезапных белых шквалов, которыми Гибралтар был печально известен.
— Ослабить шкоты, мистер Саутвик: побыстрее там!
Повернувшись к Джексону и матросу рядом с ним, он заорал:
— Навстречу шквалу! Вы двое — держите руль!
И тут шквал обрушился на них: невидимый, он казался твердым, не давая дышать; он визжал в снастях, срывал пену с гребней волн и гнал ее к берегу, как проливной дождь. Под огромным давлением ветра «Кэтлин» кренилась, пока вода не хлынула сквозь пушечные порты. Рэймидж видел, что, хотя рулевые крепко держат румпель, стараясь удержать куттер на курсе, его разворачивает по ветру и гонит к берегу. Стаксель и кливер судорожно хлопали на ветру: через несколько секунд они, вероятно, превратятся в дюжину полос рваной парусины.