Ричард Длинные Руки – эрцфюрст
Шрифт:
Задняя платформа сдвинулась, ударилась в среднюю, а та сошла с места и слегка толкнула переднюю, на которой размещен цвет отправляемого в северные королевства рыцарства.
Машинисты уловили этот момент, дико заорали оба:
— Пошли!..
— Вперед!..
— Быстрее!
— Не спа-а-ать!..
Лошади наклонили головы, упираясь копытами в шпалы. Был момент, когда я ждал, что вот-вот откажутся, это случилось бы, стой платформы на месте, но их сдвинули, и кони с усилием тащили дальше, медленно набирая скорость.
Я крикнул предостерегающе:
— Не
Один из машинистов оглянулся, глаза блестят от возбуждения.
— Ваше высочество, у нас все, как вы и велели, рассчитано!
— Но чтоб никаких выдумок, — предупредил я. — Строго по расписанию!
Конечно, никакого расписания нет, просто нельзя коней гнать галопом, иначе платформы могут догнать, когда те устанут, а тогда страшно представить, что случится.
Платформы, однако, все набирают скорость, брабанты тянут, почти не прилагая усилий, я оглянулся на Зайчика, трусит далеко позади, на ходу срывая молодые ветки кустов, а Бобик придумал новую забаву: на ходу запрыгивает на платформу, пугая рыцарей, снова соскакивает, а затем, отпустив ее подальше, разгоняется и снова могучим прыжком оказывается у кого-то на плечах или на голове.
По обе стороны придорожные кусты мелькают все быстрее. Палант подошел ко мне возбужденный и трепещущий от новизны ощущений.
— Ваше высочество, — сказал он прерывающимся голосом. — Я никогда не думал, что шестерка коней может тащить такой груз!..
— По рельсам можно и больше, — ответил я.
— Неужели так до самого Тоннеля? — спросил он наивно. — Никакие кони столько не пробегут!
— Так то кони, — сказал я. — Когда закончат мастерить паровоз, тот сможет безостановочно бежать сутками.
Он испуганно перекрестился.
— Боже правый!
— Все в руке Господа, — согласился я и перекрестился.
Он повторил крестное знамение, спросил жадно:
— Но сейчас тащат кони!
— Вдоль дороги станции, — объяснил я. — Там будут менять на свежих коней. Там же разъезды.
Он спросил с любопытством:
— А это что?
— Встречным тоже надо ехать сюда, — пояснил я, — не дожидаясь, пока прибудем!.. Для них будет вот такая боковая веточка. Были бы мы побогаче и посильнее, сразу бы выстроили две колеи! Хотя, может быть, когда-то это время придет.
Глава 2
Рядом с возчиком, управляющим шестеркой лошадиных сил, стоит, держась за поручень, отец Гардиус и красиво смотрит вдаль, гордо и непреклонно.
Из других монастырей мало кто вообще решается подойти к железной дороге, но цистерианцы готовы были драться за право проехать первыми, потому первым машинистом я назначил отца Гардиуса, а его помощником — любого священника по его выбору.
Еще едет аббат Тибериус, как же без него, настоящий ученый-практик, он не хуже меня видит, что развитие тормозит в первую очередь неготовый «самовар», то есть котел на колесах, что и потащит всю эту махину.
Рыцари развеселились и вовсю орали песни, время от времени
Вообще-то кошмарное зрелище, на железнодорожных платформах расположились закованные в стальные доспехи рыцари, ветер треплет белые плащи с большими красными крестами, пятьдесят дюжих глоток дружно ревут боевую песнь во славу Господа.
Я не то чтобы забыл насчет стен и крыши над всеми платформами, просто первый рейс пока, ладно уж, пройдет так. Все равно бы двигались к Тоннелю верхом, другие пешими, тех и других палило бы солнце, продувало ветром, а в дождь прятались бы под собственными плащами.
Первые полчаса все лишь глупо глазели по сторонам, привыкая к странному состоянию, когда вот так сидят, словно возле костра, только намного плотнее, а мимо проезжает мир, потом развеселились, пошли вопли, песни, кого-то спихнули с платформы, и тот с дикими криками догонял, его отпихивали, потом наконец сжалились и дали взобраться, а он все не мог успокоиться, долго орал и сыпал вызовами на поединки на топорах или мечах по выбору.
Я подумал с некоторым злорадством, что когда запустим паровоз, отставшие уже не догонят, тот еще конь…
Палант первым заметил впереди вторую колею, что отделилась от основной, сказал с восторгом:
— Вот и ваша веточка!.. Боже правый, там поместятся не три платформы, а шесть или семь!
— Это на вырост, — пояснил я. — Паровоз будет таскать больше, чем кони. Он в десятки, а то и в сотни раз сильнее.
— Господи правый, — прошептал он с восторгом.
Машинисты придерживали коней, но платформы буквально несло и работники станции, взапрыгнув на движущиеся платформы, разом вставили ломы в заранее приготовленные отверстия и налегли всем телом.
Снизу донесся отвратительный скрежет, полетели снопы искр. Рыцари соскакивали на ходу, ахали, пораженные невиданным зрелищем.
Платформы замедляли ход, остановились, но коней выперло за пределы разъезда, что пока, конечно, не страшно, наш поезд единственный не только на этой ветке, но и в мире.
Хотя… не знаю, не знаю. Есть еще Юг, о котором почти ничего не известно.
Я велел зычно:
— Остановка продлится… ну, пока меняют коней! Успейте опорожниться, следующая будет нескоро.
Ко мне подбегал начальник станции, поклонился.
— Ваше высочество, простите…
Я сказал строго:
— Смотря за что. Могу и голову снять. Говори!
Он сказал почти плачуще:
— Ваше высочество, надо бы вот там дальше сделать… ну, такую загородку. Там ручей, очень удобно. А внизу по течению живут такие неприятные люди, их не жалко.
— Какую загородку? — спросил я.
Он сказал упавшим голосом:
— Да все начали облегчать животы, как вы и сказали, но почему-то возле моего домика!.. Это же что будет, когда проедет вся армия?