Ричард Длинные Руки – король-консорт
Шрифт:
Я сказал быстро:
– Погоди-погоди! Ты точно знаешь, что ее украли? И что украли именно эти люди?
Он прогремел, гневно повышая голос:
– Я – бог!..
– И что, – сказал я, – даже боги ошибаются. Вот, например, наш Господь сделал женщину, хотя мог бы… гм…
Он прогрохотал, прерывая мой слабый писк:
– После разрушения храма я потерял почти все силы и даже впал в долгий сон. Но когда я ощутил, что чаша исчезла, гнев пробудил меня и придал сил. Я бросился в храм, там след… Нет, следы этих жалких существ меня совсем не интересуют. След чаши! Как брали, куда несли и какие
– Верю, – ответил я небрежно, – я такое тоже вижу, хотя и не бог. Хотя может быть уже… Ладно, хотя тот народ, как мидяне, чья история темна и непонятна, уже исчез, но ты все еще хранитель чаши? Не простой, а священной?
– Да, – рыкнул он. – А кто ты и кому служишь, человек?
Я ответил с достоинством:
– Справедливости. И вроде бы милосердию, но это потом, потом…
– Справедливости, – повторил он рычащим голосом. – Тогда заставь их вернуть чашу!
– Еще вопрос, – спросил я, – понимаешь, я страсть какой любознательный. Почему убиваешь только по одному, уже понял. Но почему просто не заставишь их вернуть чашу? Объясни, а то опять скажут насчет роялей…
Он медленно и устрашающе качнул головой из стороны в сторону, жуткие багровые глаза начали медленно гаснуть.
– Они, – прогрохотал он тяжелым голосом, в котором помимо былой мощи чувствовалось и нечто похожее на признание поражения, – они не мои верующие.
Глава 7
Я хлопнул себя по лбу, звук получился не совсем чтобы медный, чему я обрадовался, как начало перехода в интеллектуалы.
– А-а-а-а, понятно! Повелевать ими потому и не можешь, а вот принудить… Тоже понятно. Стой здесь и не очень-то размахивайся, а то лошади, дуры, уже пугаются. Я доминант, которому поручено, должен быть еще и судьей. Хотя эти оборванцы в справедливость вряд ли верят, но это ее не отменяет.
Мужики со страхом смотрят уже и на меня, который так уверенно разговаривает со страшным демоном, а я вперил указующий перст в сторону Джоббера и спросил грозно:
– Что вы украли в храме этого… существа?
Джоббер вскрикнул негодующе:
– Украли?.. Да ни за что!.. Да никогда!.. Господин, мы никогда ничего не воруем!
Демон взревел грозно и начал угрожающе поднимать страшные руки с толстыми когтистыми пальцами.
– Тихо, – сказал я ему. – А то велю вывести из зала. Идет расследование! Не мешать суду. Я как Соломон, вникаю и в мелочи. Теперь ты, Джоббер, ответствуй. Чем вообще-то занимаетесь, если не воруете?
Мужики оскорбленно заворчали, Джоббер всплеснул руками.
– Воровать? Да никогда!
– Так чем же?
– Раскопками, – ответил он быстро. – Вы знаете, сколько приходится переворошить руин, пока найдешь хоть что-то? А за находку дадут разве что пару монет, едва хватает на скудный ужин с самым дешевым вином…
– Но на этот раз, – заметил я, – нашли очень ценную чашу?
Он вскинул голову, глаза бегают из стороны в сторону, однако старался смотреть твердо и даже с вызовом.
– Мы нашли, – подчеркнул он голосом, жестами и даже с гордой позой. – Нашли, а не украли!..
Я повернулся к Крамардарту.
– Они ее нашли.
Он, уже багровый от ярости, проревел:
– А
Джоббер прокричал бесстрашно:
– Но твоего дома давно нет!..
Крамардарт зарычал люто, я вскинул руки, призывая к тишине. Все умолкли и повернули голову в мою сторону.
– Дома может и не быть вовсе, – сказал я, – мы же знаем, как часто целые племена бросают все нажитое и уходят на новые земли! А Великое Переселение Народов?.. Так что дело не в домах. Если бы и этот Крамардарт умер, тогда да, это было бы найденное, хотя я лично полагаю, что в доме мертвого тоже нехорошо мародерничать. Дроп еще так-сяк, а лут совсем нехорошо. Однако Крамардат жив, и потому взятая в его храме чаша считается не найденной, а украденной.
Крамардат снова взревел, но уже негромко, зато Джоббер и его люди закричали в великом возмущении и неприятии моего решения.
Я снова вскинул руку, призывая к тишине.
– Вам лучше отдать ее добровольно. Да, у меня есть против древнего бога Крамардарта некая защита… возможно, я смог бы отстоять эту чашу. Но разве Господь не поставил человека венцом творения потому, что надеется на его справедливость?
Они все молчали и смотрели на меня несколько тупо, даже Крамардарт, и я ощутил некоторую досаду, что мои перлы красноречия пропадают зазря, на всех свиней бисера не напасешься.
– Быть справедливым, – закончил я, – можно быть только в отношении всех. Нельзя быть справедливым к одним и несправедливым к другим. На этом зиждется… блин, какое-то паршивое слово, на этом покоится… это еще хуже, в общем ура справедливости!
Крамардарт молчал, еще не врубившись, я в самом деле хорош в красноречии, а Джоббер закричал:
– Так нельзя! Это теперь наше!
– Нет, – отрезал я. – Мало ли что этот Крамардарт не совсем как бы наш. Я паладин, а паладины не за своих, а за справедливость. Что делать, если справедливость в этот раз на стороне этого древнего бога, что уже и не бог для нас, а просто старый, хотя и сильный демон?.. Вот мой суровый и весьма зело справедливый вердикт: чаша принадлежит ему.
Джоббер оглянулся на своих мужиков, те злые и угрюмые, отводят взгляды, даже женщины, спрятавшись за телегами, дрожат, но прислушиваются, явно чаша очень дорогая, может быть вообще из золота, это же вся их команда обогатится, купят хороших коней и настоящие подводы, смогут осесть и начать оседлую жизнь…
Кто-то из мужиком крикнул сорванным голосом:
– Нас сорок человек!.. А что, если все навалимся на этого демона и убьем, то чаша будет наша!
Крамардарт начал грозно рычать, я кивнул и добавил:
– Если сумеете убить, а потом еще и ограбить этого монстра, который вообще-то имел какие-то заслуги до того времени, как опустился до этого жалкого состояния, то уцелевших преступников во имя справедливости перевешаю я.
Джоббер крикнул в отчаянии:
– Но как же… вы же человек!.. А он – нет.
– Человек, – пояснил я высокомерно, – царь природы и венец творения! Библию надо читать, невежды. Царь природы – это всей природы, не только…
Джоббер оглянулся на своих людей, те злобно переговаривались, наконец один из них с проклятиями высвободил руки из лямок, сбросил мешок на землю.