Ричард Длинные Руки - принц-регент
Шрифт:
Она там некоторое время выпирала острыми зубчиками, хотя вообще-то не корона в классическом виде — широкий обод с высокими копьеобразными клинышками, а больше похожа на корону императоров, то есть золотой венец в виде лавровых листьев, но вскоре я привык и перестал обращать внимание, чем у меня забиты карманы.
Когда вернулся, снаряженный уже по-своему, из молельной комнаты вышел Сигизмунд, бледный и решительный, на лице готовность красиво отдать жизнь за, именно красиво и возвышенно, с гордыми словами на устах, покрытых
Вообще-то в наше рыцарское время многие готовы отдать жизнь за правое дело, но большинству хотелось бы сделать это на глазах сюзерена, любимой женщины или хотя бы своей собаки, а вот Сигизмунд готов отдать и в безлюдном месте, а это уже в самом деле подвиг и самоотверженность.
— Сэр Ричард, — произнес он возвышенно и строго, — я готов и полностью в вашем распоряжении.
— Пойдем к аббату, — сказал я. — Старики вообще мало спят, так что, думаю, уже проснулся и думает над операцией.
— Операцией?
— Да, — ответил я. — По удалению. Хотя как, не соображу пока.
Старики, как оказалось, то ли не ложились вовсе, то ли встали раньше нас, но все в полном сборе, я услышал гул голосов, едва только приблизились к двери кабинета аббата.
Дежурный священник попросил нас подождать, вошел в кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Отсутствовал недолго, я не успел съязвить насчет бюрократии или чего-нить еще, мы в таких случаях всегда выглядим умнее и чище, мы же не бюрократы и прочие, дверь распахнулась, тот же священник сказал почтительно:
— Заходите. Вы как раз вовремя.
Он отступил в сторону и поклонился, Сигизмунд остался на месте, пропуская меня вперед, а я, выпрямившись и выпятив грудь, вошел с самым скромно-гордым видом и остановился по ту сторону порога, отступив на шаг влево, чтобы дать место бывшему вассалу.
Священники некоторое время рассматривали нас, пока мы стояли, смиренно опустив взоры, наконец аббат проскрипел:
— Как вижу, вы готовы… Что ж, промедление смерти подобно. Если вы в самом деле готовы…
Я ответил бодро:
— Весьма!
Аббат перевел взгляд на Сигизмунда.
— А вы, дорогой наш друг?
Сигизмунд ответил пылко:
— Да, конечно. Если сэр Ричард ведет в бой, я никогда не отстану…
Глава 12
Аббат, Кроссбрин и другие иерархи Храма ревниво поморщились, разве что Леклерк тайком подмигнул и приподнял кверху большой палец. Само собой предполагалось, что их гордость, Сигизмунд-аскет, будет ведущим в нашем тандеме, а он сам почему-то добровольно передает руководство пришлому паладину.
Да и называет не братом паладином, что как бы ставило меня косвенно в подчинение местным Священникам, а сэром, а это уже совсем другое, параллельное измерение.
— Тогда не будем медлить, — ответил я бодро. — Мы не кунтаторы, хотя Кунтатор был победителем, несмотря
Кроссбрин посмотрел на меня остро из-под нависших бровей.
— Мы за ночь разработали несколько иной план, брат паладин.
— Слушаем, — ответил я настороженно.
— Расскажу по дороге, — сказал он. — Меня страшит любое промедление.
Кабинет покинули все, даже аббат, я с тоской прикинул, сколько будем спускаться по пещерам, моя птеродактильность не поможет, однако все остановились, сбились в кучу.
Отец Леклерк ухватил меня за локоть и потянул к себе, Сигизмунд уже и так почти в центре группы. Я видел, как отец Ромуальд сложил ладони ковшиком на груди и усердно молится, а потом прохладный воздух стал сухим и горячим, а я растопырил рот, когда вместо строгих стен из серого камня вокруг разом возникло буйство всех цветов стен глубокой пещеры.
И почти сразу странный холод пронизал изнутри всего, впился острыми когтями во внутренности. Не сразу сообразилось, что холод нарастает внутри, а снаружи все тот же плотный жаркий воздух.
Сигизмунд протиснулся вперед, ладонь на рукояти меча, выглядит красивым и готовым отдать жизнь за, монахи возбужденно переговариваются, уже разбиваются на группки, а от той, где аббат, пошло распространяться ощущение могучей и огромной силы, доброй и снисходительной…
Пещера самая обычная, с покатыми стенами и выгнутым сводом, но одна из стен почти целиком ровная, поблескивающая таинственно и странно, словно камень оплавили, превратив верхний слой в чистейшее стекло.
Отец Велезариус, это который знает всех демонов, а также всю более-менее значительную нечисть, медленно пошел вдоль этой стены, иногда притрагивался кончиками пальцев, иногда вообще проводил ладонью, в двух случаях останавливался и прикладывал обе растопыренные пятерни, но качал головой и шел дальше.
— Что он ищет? — спросил я. — Где спинку почесать?
Сигизмунд не ответил, мои шуточки считает неуместными, да я и сам так считаю, но когда такая торжественная нервозность, то как-то оно само срывается с языка, то ли чтобы разрядить общее напряжение, то ли только свое, а они пусть как хотят…
Отец Велезариус прошел вдоль стены до самого конца, долго прислушивался и там, покачал головой и двинулся в обратную сторону, все так же прощупывая, на этот раз даже прикладывал к оплавленному камню ухо.
Когда он прошел от меня дальше, а все внимание и так сосредоточено на нем, я тихонько сделал шажок к стене, став боком и почти касаясь, ткнул в камень оттопыренным пальцем.
Камень остался камнем, отказавшись реагировать, хотя я быстро повернул колечко Хиксаны Дейт камешком вниз, и еще дважды с силой надавил, но лишь чуть не сломал ноготь.