Рифейские горы
Шрифт:
Они поднялись одновременно, и Айна спросила с неожиданной сдержанностью в голосе, глядя в лицо снизу вверх:
– Ты избегаешь меня? Три прошедших дня Вира искала тебя по всему Дворцу... Опять в городе, да?- Голос спокойный, даже ровный, но во взгляде настойчивость, а в лице - напряжённость, будто мысль одна держит: Не дай Бог, чувства свои выка-зать.
– Вы сами знаете, госпожа...- Айвар не договорил, чувствуя её пальцы на своих руках. Ласкающее движение вверх по плечам, прикосновение подушечек пальцев к подбородку, к губам. В сладком предвкушении
– Ну, попробуй только уйти...- Айна рассмеялась довольно, притягивая его к себе навстречу для поцелуя.- Хочешь... Сам хочешь... Ну, скажи, что не можешь без меня!- ответом ей был стон, долгий, мучительный, и Айна снова рассмеялась.- Ты никуда от меня не уйдёшь. Никуда... Пока я так хочу...
Он ловил губами её улыбку, отвечал на поцелуи порывисто, торопливо. Ещё раз! Ещё одни, последний раз! Он ведь ничего не изменит...
– Подожди!- Айна чуть-чуть отстранилась, вскидывая вверх руки, - звякнули брас-леты на гибких запястьях, - потянула шпильки, распуская волосы. Они упали пыш-ным каскадом почти до колен, и от них пахнумло нежнейшим ароматом.- Я нравлюсь тебе? Ну, скажи, нравлюсь?- Айна смотрела прямо в глаза, она не ждала слов в ответ, она их уже знала.- А за ужином сегодня? Я понравилась тебе?- Он ответил осторож-ным поцелуем в приоткрытые губы, запустил пальцы в волосы на затылке, запроки-дывая голову сильным властным движением.
– Сделай... сделай мне хорошо.- Айна, смеясь, качнулась назад, теряя равновесие, увлекая и его за собой.
Самый сильный - самый нежный - самый любимый! Страстный, настойчивый, почти грубый. И весь - весь-весь!
– мой! Мой! Мой до самой слабой, самой крошеч-ной улыбки.
Он был нежен и порывист одновременно, ласков и настойчив. Все эти чувства совмещались в нём с тем волнующим сочетанием, которого так не хватало в Лидасе. Несмотря на слабый опыт, учился он легко и быстро, и сейчас уже не казался наив-ным неумехой.
И всё равно настоящего искреннего чувства не было в нём. Айна это сердцем чув-ствовала. Обидно осознавать, что тобой только лишь пользуются, но и приятно при мысли о том, что красота твоего тела и лица могут подчинять себе мужское тело. А сердце как-нибудь и привяжется. Главное здесь - держать к себе поближе. Ведь с Лидасом это когда-то получилось.
Виэл отстранился, снова стал чужим, хотя и лежали они под одним одеялом, но в молчании чувствовалась дистанция. А хотелось пусть не признания, хотя бы нежного слова, одобрительной улыбки, ласкающего взгляда.
Айна придвинулась ближе, опустила голову ему на плечо, нащупала расслаблен-ные пальцы, лежавшие на груди поверх одеяла.
– Мне лучше уйти...- Айвар осторожно высвободил руку, приподнялся.
– Нет. Я хочу, чтоб ты остался. Со мной...- Айна приобняла его за шею, придавила весом своего тела, коснувшись губ лёгким поцелуем, прошептала.- Ты всегда ухо-дишь... Сразу... Не уходи сейчас... Останься, я хочу...
– Сюда зайти могут... Кто-нибудь...
– Здесь до утра никого
– Она знает?- Айвар только в эту секунду осознал: история эта развивается на гла-зах служанки, можно сказать, с самого начала. А если она хоть словом обмолвится? Рабы на кухне о чём только ни болтают! Частенько господа новости узнают позднее челяди.
– Вира не болтлива. К тому же я готовлю ей вольную. Скоро её вообще здесь не будет.
При мысли о том, что кому-то из рабов повезло дождаться свободы, на душе стало и радостно и грустно. Да, повезло, но повезло другому.
– У неё свадьба через месяц, я думаю, вольная будет хорошим свадебным подар-ком... А это что?- Айна провела пальцами по его губам.- У тебя здесь кровь, вот тут, в уголочке. Запёкшаяся уже... Ты что? Откуда это? Прикусил, что ли?
– Это господин Кэйдар. Сегодня перед ужином.- Айвар поморщился. Он не хотел говорить про это. Напоминать о зависимости своего положения.
– За что?- Айна, приподнявшись на локтях, смотрела прямо в лицо, обеспокоенно нахмурив брови.
– Я не знаю. Мы просто пересеклись в коридоре...
– Бедненький мальчик. Мой бедненький мальчик.- Айна касалась губами щеки, щекотала кожу длинными ресницами при каждом прикосновении.- Тебе больно было, да? Почему ты раньше не сказал? Я бы осторожнее была...
– Не надо! Не надо меня жалеть!- он не решился оттолкнуть Айну от себя, только придержал за плечи на расстоянии полусогнутых рук.- Я сам виноват во всём, что со мной происходит.
Слова были сказаны таким твёрдым, сильным голосом, что Айна, притихнув, опус-тила голову Айвару на грудь, замолчала.
Он не отталкивал, позволял слушать биение собственного сердца - лучшее, о чём только мечтать влюблённая женщина. Дышал ровно, лёжа на спине, и, глядя в полу-тёмный потолок, думал о чём-то.
– Айвар,- Айна позвала осторожно, с удовольствием называя имя, ласкающее слух.- Я нравлюсь тебе? Нравлюсь, скажи? Почему ты ничего не говоришь мне? Почему молчишь всё время?
– Отвык.- Он хмыкнул с усмешкой, с горькой усмешкой, но ласковым движением убрал прядь волос с лица Айны. В этом жесте, сдержанном на проявление чувства, всё-таки читался ответ на поставленный вопрос.
– Ты, что, так и собираешься оставаться немым для всех остальных? Отсталым дурачком?- Айна подняла голову, изумлённо изогнув тёмные, с красивым изломом брови.- Тебя это не унижает? Кэйдар считает тебя тупой скотиной...
– Мне всё равно, кем он меня считает!- ответил Айвар, но сам нахмурился недо-вольно, затвердел скулами и губами.- Пусть что хочет, то и говорит. Но так будет проще. Меньше вопросов, меньше спрос...
– Он взбесится, если узнает правду.- Предупредила Айна, укладываясь головой Айвару на плечо.
– Он не узнает! Не успеет.
Опять про побег. Он только об этом и думает. Ну, и мечтай наздоровье! Мне уже надоело тебя переубеждать. Если не сглупишь, сам поймёшь, что это бесполезно.