Римлянка. Презрение. Рассказы
Шрифт:
Одевшись и причесавшись, я пошла в кино и два раза подряд посмотрела один и тот же фильм. Когда я вышла из кинотеатра, было уже поздно, и я направилась в кафе, где мы с Джизеллой условились встретиться. Это кафе было шикарное в отличие от той скромной кондитерской, которую мы обычно посещали вместе с Риккардо; сюда я попала впервые. Я тут же поняла, что Джизелла не случайно выбрала это место, ей хотелось подчеркнуть мои прелести, набить мне цену. Все эти уловки и хитрости, а также и другие, о которых я еще упомяну в свое время, действительно могут надежно обеспечить материальное положение молодой красивой женщины вроде меня, что является желанной целью многих женщин. Но не всем удается достигнуть этого, и я как раз принадлежу к числу таких неудачниц. В силу своего простого происхождения я всегда смотрела с недоверием на все роскошные
Джизеллу я застала в кафе вместе с мужчиной средних лет. Он был коммивояжером. Джизелла представила его мне как синьора Джачинти. Он показался мне плечистым, среднего роста, но, когда он встал, я увидела, что он вовсе не высок, а очень широкие плечи делали его еще приземистей. Свои блестящие, как серебро, седые густые волосы он, очевидно, с умыслом подстригал «под ежик», надеясь казаться выше ростом; черты его румяного, пышущего здоровьем лица были правильные, даже благородные, как у статуи: прекрасный лоб, большие черные глаза, прямой нос и хорошо очерченный рот. Но выражение кичливого самодовольства и наигранного благодушия делало это на первый взгляд красивое и величественное лицо скорее отталкивающим.
Я немного волновалась, поэтому, обменявшись рукопожатием с новым знакомым, молча опустилась на стул. Джачинти как ни в чем не бывало продолжал разговаривать с Джизеллой, будто я подошла к ним просто случайно, хотя в действительности все затевалось ради встречи со мной.
— Ты не можешь пожаловаться на меня, Джизелла, — говорил Джачинти, положа ладонь на ее колено, — сколько времени длился наш союз, назовем его так, хорошо?.. Полгода? Так вот, скажи, обидел ли я тебя хоть раз за эти полгода?
Голос у него был звучный, он медленно отчеканивал каждое слово, но старался явно не для слушателя, а просто упивался самим собой.
— Нет, нет, — сказала Джизелла, опуская голову; ей, видно, все это уже давно надоело.
— Ну-ка, Джизелла, скажи Адриане, — продолжал Джачинти своим ясным чеканным голосом, — я не только не скупился платить за услуги — давайте договоримся называть это услугами, — но каждый раз, приезжая из Милана, привозил тебе какой-нибудь подарок… Помнишь, я привез тебе флакон французских духов? А в другой раз подарил тебе куклу из кисеи и кружев?.. Женщины считают, что мужчины ничего не понимают в dessous, [2] но я — счастливое исключение, ха-ха!
2
Дамское белье (франц.).
Он сдержанно засмеялся, показав великолепные зубы, безупречная белизна которых заставляла сомневаться в их подлинности.
— Дай-ка мне сигарету, — чуть сухо сказала Джизелла.
— Сию секунду, — ответил он с шутливой поспешностью.
Он предложил сигареты и мне, взял себе одну и, закурив, продолжал:
— А ты помнишь сумку, которую я тебе привез в прошлый раз… Такая большая, из толстой кожи… настоящий шик-модерн… ты что же, больше ее не носишь?
— Но ведь это хозяйственная сумка, — сказала Джизелла.
— Люблю делать подарки, — сказал он, обращаясь ко мне, — понятно, не просто из сентиментальных соображений, — он покачал головой и выпустил из ноздрей струю дыма, — а по трем причинам: во-первых, я люблю, когда меня благодарят; во-вторых, подарки себя оправдывают: тот, кто получил один подарок, надеется заслужить другой; в-третьих, женщины привыкли строить иллюзии, а подарки служат как бы проявлением любви, даже когда ее нет и в помине.
— Какой же ты хитрец, — безразличным тоном, даже не глядя в его сторону, сказала Джизелла.
Он покачал головой и улыбнулся во весь рот.
— Нет, я не хитрец… просто я человек, который много пережил и сумел извлечь из этого урок… и знаю, что с женщинами надо разговаривать в одной манере, с клиентами — в другой, а с подчиненными существует третий способ разговора и так далее… У меня в голове все аккуратно разложено по полочкам… например, имея в виду какую-то женщину, я разбираю свою картотеку, смотрю: такие-то меры имели должный успех, а такие-то нет, я прячу все на место и действую в соответствии с этим… вот и все.
Он снова рассмеялся.
Джизелла со скучающим видом курила сигарету, а я по-прежнему молчала.
— Женщины довольны мною, — продолжал он, — ибо понимают, что им не придется разочароваться, я-то знаю их потребности, их слабости и их капризы… я ведь тоже радуюсь такому клиенту, который понимает меня с полуслова и с которым не надо тратить зря время на болтовню, потому что знает, чего сам хочет и чего хочу я… у меня в Милане на столе стоит пепельница с надписью «Будь благословен тот, кто не заставляет меня терять время попусту». — Он отложил сигарету, отвернул рукав пиджака, взглянул на часы и добавил: — Я думаю, пора и поужинать.
— Который час?
— Восемь… извините, я сейчас вернусь.
Он встал и удалился в другой конец зала. И в самом деле, он был невысок, широкоплеч, с седыми густыми, стоящими дыбом волосами. Джизелла загасила сигарету о край пепельницы и сказала:
— Какой нудный, только о себе и говорит.
— Я уже заметила.
— Пусть он себе говорит, а ты ему только поддакивай, — продолжала она, — увидишь, он откроет тебе кучу секретов… он воображает себя невесть кем… Но он щедрый и будет делать подарки.
— Да, а потом начнет попрекать ими.
Она ничего не ответила, а только покачала головой, словно говоря: «Тут уж ничего не поделаешь». Мы сидели молча, пока не вернулся Джачинти, он расплатился, и мы вышли из кафе.
— Джизелла, сегодняшний вечер посвящается Адриане, — сказал Джачинти на улице, — но не окажешь ли ты честь поужинать с нами?
— Нет, нет, спасибо, — торопливо отозвалась Джизелла, — у меня свидание.
Распрощавшись с Джачинти и со мной, она ушла. Когда она удалилась, я сказала: