Римская история. Книги LXIV-LXXX
Шрифт:
Рис. Антиной.
(4) И его статуи, или, скорее, священные изображения, воздвиг он, можно сказать, по всему миру. В конечном итоге он заявил, что видел звезду, которая якобы является Антиноем, и охотно прислушивался к выдумкам своих приближенных, утверждавших, что эта звезда и в самом деле образовалась из души Антиноя и тогда впервые появилась на небосклоне. Из-за этого он сделался предметом шуток, тем более что, когда умерла его сестра Паулина, он вовсе не поспешил оказать ей какие-либо почести.
12(1) На месте разрушенного Иерусалима он основал город, который назвал Элия Капитолина, а на месте храма Бога воздвиг храм Юпитеру, и это привело к войне весьма значительной и продолжительной,(2) ибо иудеи считали недопустимым, что в их городе поселятся иноземцы и укоренятся чужие святыни; и, пока Адриан находился
13(1) Поначалу римляне вовсе не обращали на них никакого внимания. Вскоре, однако, вся Иудея пришла в возбуждение, и иудеи волновались повсюду, собирались вместе и как тайком, так и в открытую выказывали великую враждебность римлянам; и многие другие иноземные народы из своекорыстных побуждений присоединялись к ним, и, можно сказать, весь мир в связи с этими событиями пришел в движение. Тогда только Адриан послал против них своих лучших полководцев, первым среди которых был Юлий Север, направленный против иудеев из Британии, где он был наместником.(3) Север ни в одном месте не рискнул в открытую напасть на противников, видя их многочисленность и отчаянную решимость, но, рассекая их на отдельные части благодаря численности своих солдат и младших командиров, лишая их доступа к продовольствию и блокируя, он смог хотя и медленно, но без лишних опасностей истощить силы врагов, нанести им потери и подавить.14(1) Действительно, лишь очень немногие из них остались в живых. Пятьдесят из наиболее важных укреплений и девятьсот восемьдесят пять самых значимых деревень были стерты с лица земли, пятьсот восемьдесят тысяч человек были перебиты в стычках и сражениях (число же погибших от голода, болезней и огня не поддается подсчету).(2) В итоге почти вся Иудея была превращена в безлюдную пустыню в точном соответствии с теми предзнаменованиями, которые были явлены им до войны. Действительно, гробница Соломона, которая почитается иудеями как святыня, сама по себе разрушилась и разом рухнула; в города их с воем вбегали в большом количестве волки и гиены.(3) Впрочем, на этой войне немало погибло и римлян. Поэтому Адриан в письме сенату не использовал обычного для императоров приветствия, которое звучит так: «Если вы и ваши дети здоровы, хорошо; я и войско здоровы».
(4) Севера он послал в Вифинию, которая нуждалась отнюдь не в вооруженной силе, но в наместнике и начальнике справедливом, рассудительном и уважаемом. Север обладал всеми этими качествами. И он так управлял и так устроил здешние дела, как частные, так и общественные, что мы и поныне все время его вспоминаем. Памфилия вместо Вифинии была передана в ведение сената, и наместничество в ней стало определяться жеребьевкой.
15 (1) Так завершилась тогда война с иудеями, но другая была начата аланами (т.е. массагетами), подстрекаемыми Фарасманом. Она причинила тяжелые бедствия Албании и Мидии, а затем затронула Армению и Каппадокию, после чего прекратилась, так как аланы, с одной стороны, были урезонены дарами Вологеза, а с другой —устрашены Флавием Аррианом, наместником Каппадокии.
(2) Присланные Вологезом и язигами посольства — первый выдвинул ряд обвинений против Фарасмана, вторые же хотели подтвердить мир — он направил в сенат и предоставил ему вынести решения, каковые включил в свою речь и огласил посланникам.
16(1) Тем временем Адриан завершил строительство Олимпийского храма в Афинах, в котором была воздвигнута и его статуя, и посвятил в него змея, привезенного из Индии. Он также с блеском справил Дионисии, когда впервые занял высшую у афинян должность, и был при этом одет в местное платье.(2) Он разрешил эллинам построить ему святилище, названное Панэллинским, и учредил в связи с этим игры, а также передал в дар афинянам большие суммы денег, годовой запас хлеба и весь остров Кефаллению. В числе многих других законов, изданных им, он запретил любому члену совета, как лично, так и через посредничество другого лица, брать на откуп какой-либо налог.(3) Когда после его возвращения в Риме на одном из зрелищ толпа стала громко требовать отпуска на волю какого-то возницы, он дал свой ответ, записанный на доске для объявлений и гласивший: «Не подобает ни вам у меня просить, чтобы я освободил чужого раба, ни его хозяина принуждать это сделать».
17(1) Между тем он начал болеть (он ведь и раньше страдал от кровотечений из носа, а теперь они стали гораздо более обильными) и потерял надежду выжить. Поэтому он представил римлянам в качестве Цезаря Луция Коммода, хотя тот и страдал кровохарканьем, а девяностолетнего Сервиана и его восемнадцатилетнего внука Фуска предал смерти зато, что они якобы возмущались этим его решением.(2) Сервиан, перед тем как умереть, попросил огня и, воскурив фимиам, воскликнул: «Вы, боги, знаете о моей невиновности. Что до Адриана, то я молюсь только о том, чтобы он, страстно желая смерти, не мог умереть». И действительно, Адриан болел очень долго, и часто молил о смерти, и не раз хотел покончить с собой.(3) Существует его письмо, в котором говорится именно об этом — сколь ужасно желать смерти и быть не в состоянии умереть. Упомянутого же Сервиана Адриан и сам считал достойным императорской власти. Так, как-то раз на пиру он попросил своих друзей назвать ему десять человек, способных единолично править, а потом, после небольшой паузы, сказал: «Только девятерых я хочу узнать, потому что один мне известен — это Сервиан».
18(1) Были в то время и другие превосходнейшие мужи, среди которых самыми выдающимися были Турбон и Симилис, удостоенные почетных статуй. Турбон, муж исключительно сведущий в военном деле, стал префектом, то есть начальником, преторианцев и никогда не проявлял ни изнеженности, ни заносчивости, но жил как один из многих.(2) Помимо прочего, он целый день находился около дворца, а нередко приходил туда ближе к полуночи, когда другие собирались отойти ко сну.(2) В связи с этим стоит, конечно, упомянуть случай с Корнелием Фронтоном, который был в то время среди римлян одним из лучших судебных ораторов. Однажды поздно вечером он возвращался домой с обеда и, узнав от какого-то человека, в чью защиту обещал выступить в суде, что Турбон всё еще занят рассмотрением судебных дел, вошел к нему в судебное присутствие прямо как был в праздничной одежде и приветствовал его, но не утренним обращением «Здравствуй!», а тем, какое принято при вечернем расставании: «Будь здоров!» (4) Днем Турбона невозможно было застать дома, даже если он болел; и Адриану, советовавшему ему не беспокоиться, он ответил, что префект должен умереть стоя.
19(1) Симилис возрастом и саном превосходил Турбона и в нравственном отношении, как я полагаю, не уступал никому из великих мужей. Об этом могут свидетельствовать даже самые незначительные случаи. Так, когда однажды его, тогда еще центуриона, Траян пригласил войти к себе прежде префектов, он сказал: «Негоже, Цезарь, что ты будешь разговаривать с центурионом в то время, как префекты стоят снаружи».(2) Более того, начальствование над преторианцами он получил против своего желания и, получив, сложил. С трудом получив отставку от дел, он остаток своей жизни, в течение семи лет, спокойно провел в деревне и распорядился написать на своем надгробии такие слова: «Здесь лежит Симилис, существовавший столько-то лет, а живший семь».
23(4) Юлий Фабий, будучи не в силах выносить изнеженность своего сына, решил броситься в реку.
20(1) Адриана истощала сильная потеря крови, отчего у него возникла и водянка. Когда же и Луцию Коммоду внезапно стало плохо из-за обильного и непрерывного кровотечения, Адриан призвал к себе домой наиболее видных и достойных сенаторов и, лежа на кушетке, обратился к ним с такой речью:(2) «Мне, друзья мои, природа не дала иметь сына, но вы предоставили мне такую возможность с помощью закона. Есть, однако, различие между этими двумя способами обрести потомство, и заключается оно в том, что родной сын рождается таким, каким угодно божеству, тогда как усыновляемого каждый выбирает себе сам по собственному усмотрению.(3) Поэтому родителю от природы часто достается дитя ущербное и неразумное, а при сознательном решении выбирается человек вполне здоровый и телом, и духом. Именно по этой причине я сначала выбрал из всех Луция, наделенного такими достоинствами, о каких я никогда не смел бы и мечтать в своем собственном сыне.(4) Но, поскольку Небеса забрали его у нас, я выбрал в качестве императора для вас того, кого теперь предоставляю вам, — человека благородного, сдержанного, вразумительного, наделенного здравым умом, не настолько молодого, чтобы поступать опрометчиво, и не настолько старого, чтобы оставить что-либо без внимания, человека, который воспитан был в соответствии с законами и путь государственных должностей прошел в соответствии с нашими обычаями, так что ему отлично известны все дела, касающиеся власти, и со всеми ними он готов прекрасно справляться.
(5) Я имею в виду Аврелия Антонина. И хотя я совершенно точно знаю, что он в наибольшей степени, чем кто-либо из людей, склонен к спокойной жизни и далек от каких бы то ни было помыслов о власти, тем не менее я думаю, что он не отнесется с пренебрежением ни ко мне, ни к вам, но примет на себя власть даже против собственного желания».
21(1) Таким вот образом Антонин стал императором. И так как у него не было потомства мужского рода, Адриан приказал ему усыновить Коммода, сына Коммода, и вместе с ним также Марка Анния Вера, желая наперед определить на как можно больший срок тех, кто примет императорскую власть. Этот Марк Анний, ранее носивший имя Катилий, был внуком Анния Вера, который трижды становился консулом и занимал должность префекта Города.