Римская история. Книги LXIV-LXXX
Шрифт:
Зевсу, метателю грома, главой и очами подобный,
Станом — Арею великому, персями — Энносигею.
Впоследствии, когда Север, уже став императором, еще раз обратился к этому оракулу, он получил такой ответ:
И весь род твой погибнет в крови.
9(1) Тело Антонина предали огню, а его прах, тайно доставленный ночью в Рим, погребли в усыпальнице Антонинов. Ибо решительно все граждане, сенаторы и простолюдины, женщины и мужчины, ненавидели его лютой ненавистью, так что и на словах, и на деле они обращались с ним, как со злейшим врагом.(2) Тем не менее не было издано ни одного порочащего его постановления, ибо солдаты, не дождавшись мира, который они рассчитывали получить от Макрина, и лишившись денежных поощрений, которые жаловал им Антонин, теперь, наоборот, затосковали по нему, а позднее по их настоянию он даже был причислен к богам, что, конечно же, было утверждено соответствующим постановлением сената. (3) Впрочем, все постоянно говорили о нем много дурного; и его уже не именовали более Антонином, но одни называли его прежним именем — Бассиан, другие — Каракаллой, о чем я уже упомянул, третьи — Таравтом в подражание прозвищу одного гладиатора, который внешностью был в высшей степени жалок и уродлив, но нравом весьма дерзок
10(1) Вот какая участь постигла этого человека, каким бы именем его ни называли. Еще до прихода Антонина к власти я получил своего рода знамение от его отца, указывающее на то, что мне предстоит написать о событиях его правления. Ибо, если мне не изменяет память, вскоре после смерти Севера я увидел во сне всё римское войско, собравшееся при оружии на большой равнине, и Севера, который восседал на высоком помосте на холме и о чем-то беседовал с воинами.(2) Заметив, что я встал поближе, дабы услышать, о чем идет речь, он обратился ко мне со следующими словами: «Иди сюда, Дион, и будь рядом, чтобы ты мог в точности узнать и описать всё то, о чем говорят и что происходит».
(3) Таковы были жизнь и смерть Таравта. Вслед за ним погибли и участники заговора против него, одни сразу, другие чуть позднее. Кроме того, жизни лишились его близкие друзья и вольноотпущенники. Таков был злой рок, который преследовал и друзей его, и врагов.
11(1) Макрин, мавр по происхождению, уроженец Цезареи, был сыном самых незнатных родителей, так что его совершенно справедливо сравнивали с тем самым ослом, которого божество привело во дворец, и, помимо всего прочего, одно из его ушей было проколото в соответствии с обычаем, соблюдаемым большинством мавров.(2) Тем не менее порядочность Макрина затмила низость его происхождения. Он был не столь силен в знании законов, сколь щепетилен в их соблюдении. Благодаря этому последнему качеству, проявленному во время судебной защиты одного из его друзей, он был замечен Плавцианом, и некоторое время Макрин служил у него управляющим имуществом. Затем над Мак-рином нависла угроза погибнуть вместе с Плавцианом, но он был неожиданно спасен благодаря ходатайству Килона (3) и впоследствии назначен Севером смотрителем за Фламиниевой дорогой.
Получив от Антонина несколько краткосрочных назначений на прокураторские должности, он позднее был произведен в префекты, отличившись на этом посту в высшей степени достойным и справедливым руководством, по крайней мере тогда, когда принимал решения самостоятельно.
Рис. Опеллий Макрин
(4) Таким был этот человек, и так он возвысился, затаив по указанным выше причинам надежду на императорскую власть еще при жизни Таравта. Тем не менее в тот день, когда погиб Таравт, и в течение двух последующих дней Макрин воздерживался от открытого принятия императорской власти, дабы не подумали, что ради нее он убил императора, так что в течение всего этого времени римская держава оставалась совсем без властителя, хотя ее жители об этом не знали.(5) Между тем Макрин отправил во все концы послание солдатам, находившимся в Месопотамии из-за войны, но не объединенным в единое войско, а разбросанным по разным весям, и заручился их поддержкой при помощи своих сторонников, склонив их на свою сторону разными обещаниями и дав им надежду на окончание войны, которая тяготила их более всего.(6) И тогда на четвертый день, который оказался днем рождения Севера, он, словно повинуясь воле солдат, был избран ими императором.12(1) Макрин выступил перед воинами с длинной достойной речью и остальным людям также посулил множество благ, отменил приговор тем, кто был пожизненно осужден за любое оскорбление величества (имеется в виду такое оскорбление, которое относится к императорам), а также снял обвинение с подозреваемых в подобных преступлениях;(2) кроме того, он отменил указы Каракаллы, касающиеся наследственного имущества и отпуска рабов на волю; и, ссылаясь на то, что негоже приговаривать сенатора к смерти, упросил солдат пощадить Аврелиана, выдачи которого они требовали, ибо этот человек внушил воинам великую ненависть к себе за время многих прежних походов.(3) В скором времени ему пришлось проявить мужество.....и Аврелиан.....солдаты......это.......им........и......единоличным......в гневе....и двести пятьдесят денариев (4)......дать больше..... боясь..... Аврелиана, который оказался тогда единственным не только из проконсулов, но и вообще из сенаторов.......деньгами......на него.......вину за смерть Каракаллы.....обратившись к..........множество движимого и недвижимого имущества императоров. Но из-за солдат даже этого не хватало для.......сенаторов........никого не убил, но заключил несколько человек под стражу (6)......из всадников, сенаторов, императорских вольноотпущенников и........налагая наказание на всех, совершивших какой бы то ни было проступок, так что для всех......из них........и прокураторские должности.......чрезвычайные.......большую часть из......Таравта......скорбящих (7)......игр .....множество......собрав дары, которые были подарены разным людям без всякой причины, а также запретил отливать его изваяния из серебра весом более пяти фунтов и из золота весом более трех фунтов. Важнейшая его заслуга заключалась в том, что он....жалованье преторианцев ограничил суммой, установленной Севером.....
13(1) Были люди, которые, конечно, не без оснований восхваляли его за эти деяния, но он навлек на себя отнюдь не меньшее обвинение со стороны здравомыслящих граждан за то, что назначил некоторых людей проконсулами и тотчас направил их управлять провинциями, хотя сам он, согласно заведенному Севером и продолженному его сыном порядку, отказался стать консулом во второй раз в следующем году на том основании, что он уже обладал консульским званием.(2) И хотя это его решение относительно себя самого и Адвента как нельзя более соответствовало установленному порядку, он проявил удивительное безрассудство, когда отправил Марция Агриппу сначала в Паннонию, а затем и в Дакию. Дело в том, что он сразу после прихода к власти отозвал наместников этих провинций, Сабина и Кастина, будто бы нуждаясь в их присутствии, но на самом деле испытывая страх перед их гордым нравом и их дружеской привязанностью к Каракалле.
(3) Затем он отправил Агриппу в Дакию, а Декция Трикциана — в Паннонию. Первый из них оказался рабом, который помогал некой женщине наводить красоту, за что предстал перед судом Севера, хотя и был адвокатом императорского казначейства;(4) впоследствии за измену в каком-то деле он был сослан на остров, но, будучи возвращен Таравтом вместе с остальными изгнанниками, стал заведовать императорскими постановлениями и письмами и, наконец, был причислен к сенаторам преторского ранга, потому что он набрал в армию еще не достигших надлежащего
14(1) Многие порицали Макрина за подобные назначения, так же как и за возвышение Адвента, который служил в лазутчиках и разведчиках и, оставив службу в этих частях, перешел в письмоносцы, был назначен их начальником, затем вознесся до прокураторской должности, и вот теперь император сделал его сенатором, своим коллегой по консулату и префектом Города, несмотря на то, что он и видеть не мог из-за старости, и читать из-за безграмотности, и делами заниматься из-за отсутствия опыта.(2) Причина же его возвышения заключалась в том, что Адвент осмелился сказать солдатам после смерти Каракаллы: «Императорская власть принадлежит мне, ибо я старше, чем Макрин, но поскольку я уже слишком стар, то уступаю ему державу». Казалось, что он так шутит и что Макрин тоже пошутил, когда наделил высочайшим званием сенатора такого человека, который, будучи консулом, не мог ни с кем в сенате вести беседу подобающим образом и по этой причине в день выборов притворился больным.(3) Вот почему в скором времени Макрин заменил его Марием Максимом на посту префекта Города, и всё же назначение Адвента на эту должность выглядело так, как если бы единственной целью Макрина было осквернить сенат. Ибо этот человек не только служил солдатом за жалованье и исполнял обязанности палачей, лазутчиков и центурионов,(4) но и власть над Городом получил раньше, чем исполнил обязанности консула, то есть стал префектом Города прежде, чем сенатором. Макрин возвысил этого человека для того, чтобы отвлечь внимание от своей собственной карьеры, ибо он завладел императорской властью, будучи всего лишь всадником.
15(1) Его заслуженно упрекали не только в этом, но также и в том, что он назначил префектами Ульпия Юлиана и Юлиана Нестора, которые были лишены каких бы то ни было доблестей, не имели значительного опыта в делах и приобрели в правление Каракаллы скандальную известность своим мошенничеством, ибо, возглавляя курьерскую службу, они помогали ему удовлетворять его нечестивое любопытство.(2) Тем не менее лишь немногие граждане обратили тогда внимание на все эти назначения, но, невзирая на это обстоятельство, они сохранили доверие к Макрину. Большинство же простых обывателей ввиду быстрого избавления от Таравта, о чем они и мечтать не смели, и в связи с надеждой на то, что новый император, судя по его деяниям, и во всем остальном не отступит от намеченного курса, не успели изменить своего отношения к Макрину за короткий срок его правления и поэтому горько оплакивали его гибель, но, поживи он подольше, они воспылали бы к нему лютой ненавистью,(3) ибо он начал вести довольно роскошный образ жизни и обращал внимание на тех, кто его за что-либо порицал. Он неоправданно казнил Матерниана и Дата (разве можно назвать преступлением их внимательность к своему императору?), но такой поступок не противоречил человеческой природе, ибо сам Макрин оказался в величайшей опасности. Тем не менее он совершил ошибку, обратив свой гнев на тех, кого подозревал в недовольстве своим низким происхождением и безрассудным желанием властвовать.(4) Ему следовало действовать совершенно противоположным образом. Осознавая, с чего он начинал и кем стал, он не должен был проявлять заносчивость, но действовать сдержанно, заботясь о .....и воодушевляя подданных благодеяниями и проявлением доблести во всех делах без исключения.
16(1) Вот что.....в отношении него....я уже сказал...подробно.......некоторого........император.....словно.......на словах.......власть.......всего.......ее.........воинам........показ......он осмелился рассыпать похвалы самому себе на словах и еще больше в письмах,(2) заявляя среди прочего следующее: «Я прекрасно понимал, что вы тоже встали на сторону воинов, ибо сознавал, сколь великое благо принес державе». В этом же письме он подписался как Цезарь, император и Север, добавив к имени Макрин титулы «Благочестивый», «Счастливый», «Август» и «проконсул», не дожидаясь, как будто так и следовало, нашего постановления.(3) ......и не.....сам такое множество высоких титулов ........имя.........реторианцев.........некоторые........тем не менее.......деяния.......власть.......война главным образом....варваров .... .........поблизости.......в письме он написал просто........императоры, правившие до Каракаллы, и он поступал так в течение всего года......записки......у солдат.......таким образом......ради лести......и не........рассказывать правду, у них появились подозрения, так что они попросили их обнародовать, он отправил их к нам, и квестор зачитал эти, а позднее и другие подобные им записи.(5) Однажды, когда на заседании сената не оказалось ни одного квестора, письма самого Макрина зачитал один из преторов.
17(1) Когда было зачитано первое письмо, сенат издал все необходимые постановления как в отношении самого Макрина, так и в отношении его сына, который получил звание патриция, предводителя молодежи и Цезаря. Макрин был наделен практически всеми полномочиями, но отказался от проведения игр, назначенных в честь начала его правления, заявляя, что по этому поводу достаточно и зрелища, уже устроенного в день рождения Севера.(2) О Таравте он тогда никак не отозвался: ни уважительно, ни презрительно, упомянув лишь о том, что относился к нему как к императору. Он не осмелился провозгласить его божественным, как мне кажется, из-за деяний Таравта и ненависти к нему многих людей, но и врагом народа объявить его не решился из-за солдат. (3) Тем не менее некоторые люди предполагали, что он пожелал, чтобы предание Таравта бесчестию было осуществлено сенатом и народом, а не им самим, тем более что он находился среди легионеров. Он также сказал, что Таравт из-за собственной несправедливости стал главным виновником войны, а увеличение им денежных выплат варварам тяжким бременем легло на государственную казну, ибо подобные траты уже не уступали расходам на солдатское жалованье.(4) Однако никто не осмелился публично говорить о Таравте такие дерзости, так же как и объявить его врагом народа, опасаясь немедленной гибели от рук воинов, находившихся в Городе, но украдкой граждане осыпали его бранью и оскорбляли, как могли. Они поименно перечисляли тех, чью кровь он пролил, и сравнивали его с самыми ужасными тиранами, которые когда-либо ими правили.18(1) Они требовали отмены цирковых игр в честь дня его рождения, переплавки решительно всех золотых и серебряных статуй, установленных в его честь, и незамедлительного обличения и казни тех, кто доносил ему о ком-либо, (2) ибо им казалось, что в его правление не только множество рабов, вольноотпущенников, солдат и преторианцев, но и всадники, и сенаторы, и жены многих довольно известных людей тайно занимались доносительством и возводили на других людей ложные обвинения.(3) И хотя граждане не присвоили Таравту имя врага народа, они постоянно призывали к тому, чтобы почтить Марциалия похвальными речами и статуями под предлогом сходства его имени с Марсом, и не выказали тогда Макрину никакого недовольства.