Римский орел
Шрифт:
Правда, не с лучшими воинами разрешил ему бороться император, а с обслугой лагерной, обозниками. Но из тех Август лично выбрал самых сильных. А когда Максимин побил шестнадцать противников без передышки и получил шестнадцать наград, приказал император записать его в лучший из своих легионов. Вот так вот. В кавалерию.
И так случилось, что на третий день после этого император выехал в поле, на учения поглядеть, и увидел, как Максимин по-варварски вперед из рядов выехал да воинов из противного строя в стороны расшвырял.
Велел тогда трибуну император, чтобы призвал новобранца к порядку и дисциплине научил.
А Максимин, услыхав, что о нем говорят, пробился к императору, спешился
И сказал тогда Септимий Север: «Помнишь, фракиец, желал ты помериться силой с лучшими воинами? Готов ли ты бороться — или устал?»
«Бороться — это сколько угодно, император!» — ответил ему Максимин.
И тогда поставил его Август против самых сильных своих преторианцев, вдобавок ничуть не утомленных. И семерых подряд победил Максимин по своему обыкновению, без передышки. Правда, — тут Плавт опять усмехнулся, — победил их не потому, что был умелым борцом, а потому что силу имел медвежью, а ловок и быстр при этом был как горностай. Но победил честно и получил за то большую награду серебром. И отдельно в подарок от Северина — золотую шейную цепь, которую и по сей день с большой гордостью носит. Вот тогда и оценил его император по-настоящему. И понял, что верен будет ему Фракиец, и только ему. Потому зачислил его в личную гвардию, и велено ему было стоять в дворцовых караулах. И стал Максимин самым юным из преторианцев. Самым юным, но на голову выше любого из императорской гвардии. Император души в нем не чаял. Велел ваять с него статую Марса. Да он и впрямь был — словно бог войны, столь же красив, сколь и могуч. Истинный Мит… Марс!
Плавт умолк и подбросил дров в огонь.
— А когда ты с ним встретился, — там, во Фракии? — спросил подполковник.
— Да, во Фракии, но позже. Когда император Антонин Каракалл, сын Септимия, воевал с германцами. Максимин был тогда кентурионом первой когорты, как я сейчас. А я — мальчишкой. Но я хорошо показал себя с германцами, — с гордостью заявил Гонорий. — Но Максимин заметил меня позже, в Парфии. Я тогда уже был опционом и получил венок за взятие крепостной стены [22] . Максимин — великий человек. Жаль, при нынешнем Августе славы не добудешь. Вот мы в Мидии как славно повоевали, а что проку? — Тут кентурион вздохнул и добавил: — Но и то правда, что Александр — не Септимий. И у матери Августа власти больше, чем у него.
22
Венки в римской наградной системе заменяли современные ордена. Венки давались за взятие крепостных стен и укреплений, за захват вражеского корабля, спасение товарища. Существовали венки триумфаторов и венки, которые давались солдатами своему полководцу, который вывел их из опасного положения, и т. д.
— Прости невежественного варвара, но позволено мне будет узнать: кто у вас нынче император? — осведомился Черепанов. — И кто его мать?
— Александр Север, — ответил римлянин. — Мать его — внучка Септимия Севера.
— А-а-а…
— Это была его идея — договариваться с варварами, — мрачно произнес Гонорий. — Его и его матери. Максимин был против. Варваров надо бить, а не улещивать. Не послов к ним слать,
— Не уверен. — Геннадий покачал головой. — В моей стране говорят: война — результат плохой дипломатии. Хороший посол может сделать больше, чем сильное войско. Если твой император послал к варварам хорошего посла…
— Он велел подобрать посла Максимину. И тот подобрал отличного посла! — На лице Гонория появилась кривая усмешка. — Превосходного посла, лучше не бывает!
— Ты уверен?
— Абсолютно. Мой легат послал к ним меня!
Глава девятнадцатая,
в которой Гонорий Плавт Аптус делится воспоминаниями о своей не слишком удачной дипломатической деятельности
— Скажи ему, раб! Скажи, что величайший император Рима дает ему ровно три дня. Если через три дня его сброд не отойдет от реки на тридцать миль, то пусть пеняет на себя!
Толмач перевел. При этом так лебезил и шепелявил, словно наглый варвар был его хозяином.
А варвар — борода веником, патлы до пояса, вся рожа в синих разводах татуировок — сидел на подушках напротив Гонория и скалил белые зубы.
У проклятого гета — не меньше двух тысяч копий. И вдвое против того — у его союзников. Раньше тут сидели квады [23] . Тоже не подарок. Но квадов били и Аврелий, и Аврелиан [24] . Проклятые геты вышибли квадов еще дальше на север, а сами…
23
Квады — германское племя.
24
Римские императоры. Марк Аврелий пятнадцать лет (с 165 по 185 г. от Р. Х.) воевал с макроманнами и их союзниками квадами, император Аврелиан разбил их в 270 г.
Варвар открыл рот и заговорил. Его хриплый высокий голос резал слух.
— Мы ничего не имеем дурного против Рима, — перевел толмач. — Наоборот, мы готовы поселиться на этих землях и позаботиться, чтобы никто злой и недобрый не перебрался через реку — обижать беззащитных римских землепашцев. Но Рим должен поддержать своих друзей.
— На какую же поддержку рассчитывает рикс? — желчно осведомился Гонорий.
— Разве доблестный римлянин не знает? — удивился варвар. — Разве Рим не платил дань тем, кто сидел на этих землях прежде нас? Ваш император должен быть рад, что теперь у его границ будут сидеть более доблестные воины.
— Доблестные, ха! — фыркнул Гонорий. — С чего ты взял?
— С того, что их жены теперь греют наши постели, ты, пес! — рявкнул варвар, вскакивая.
Бледный толмач перевел, стараясь смягчить сказанное.
Сила была на стороне варвара. У него тысячи воинов, а у Гонория — всего лишь два десятка легионеров. Но это там, за кожаными стенами шатра. А здесь их только двое. Толмач не в счет. И не станет Гонорий Плавт Аптус праздновать труса перед каким-то дикарем! Но с другой стороны, разве не просил его Максимин быть дипломатичней?
— Сядь, — бросил Плавт. — Допустим, ты прав. Чего ты хочешь?
— Золота! — прорычал варвар, вновь опускаясь на подушки. — Столько золота, сколько вы платили тем, кого мы выкинули отсюда!
— Не выйдет, — покачал головой Гонорий. — Разве что ты со своими воинами станешь воевать за Великий Рим.
— О да! — заявил рикс. — Я готов воевать. Ни один враг Рима не пройдет через мои земли без моего позволения.
«Ах ты татуированная обезьяна! — подумал Плавт. — И сколько ты собираешься содрать с наших врагов за разрешение пройти через твои земли?»