Римский период, или Охота на вампира
Шрифт:
Но ни Грегори, ни «Жванецкий» выступать не стали, а подтолкнули к фонтану меня. Я встал на каменную ограду фонтана и сказал:
– Товарищи!..
Толпа хмыкнула, раздались насмешки:
– Мы уже не товарищи!.. Мы господа!..
Но поскольку все видели, что меня выдвинул на трибуну сам консул, это были не враждебные выкрики, а выжидательные.
– Нет! – сказал я, понимая, что ляпнул, конечно, не то и нужно выходить из положения. – Нет, мы все тут товарищи по несчастью! Потому что господ по несчастью не бывает!..
Толпа это приняла, лица смягчились.
– Я не буду объяснять вам ситуацию, в которой
Слово «погром» имеет для еврейского слуха особое значение, толпа смолкла окончательно и даже как-то отшатнулась. Все снова посмотрели на американского консула, Грегори Черни и еще двух американцев, приехавших с ними на большой американской машине «бьюик». Их присутствие придавало моим словам силу официального сообщения, хотя они стояли с непроницаемыми лицами.
Я продолжил:
– Я не буду произносить тут длинные речи, я не Брежнев. Вот представители Американского посольства, я попросил их приехать сюда, чтобы они убедились в создавшейся ситуации и поняли, что у нас нет другого пути, как, стоя перед лицом возможных погромов, создать свои отряды самообороны. Правильно я говорю, товарищи? Скажите им сами!
Нужно ли говорить, что такой психологический трюк сработал на все сто: люди повернулись к консулу и стали говорить, выкрикивать и доказывать, что «да, нам нужны дружинники! А что? Мы не хотим, чтобы нас тут всех стали резать, как в Белоруссии! Если вы не можете нас защитить, мы сами себя защитим!». Ну и так далее…
Из-за спины Питера Хеппса доктор-психиатр показал мне большой палец. Я ободренно крикнул:
– Гинук! Хаверы! [58] Слушайте сюда! Американцы вам ничего не ответят. Это же не Америка, они не имеют тут права давать нам какие-то полномочия или советы, как действовать. Они приехали, все увидели и поняли – что вы еще от них хотите? Но пока они здесь, давайте покажем им, что и мы поняли их и тоже чего-то стоим. Чтоб они знали, что за товар они везут в США! – Я вытащил из кармана блокнот и громко спросил: – Итак, молодежь! Кто имеет спортивные разряды или служил в армии? Смелей! Девушки любят смелых!
58
Тихо! Мужики! (евр.)
– Ну, я служил… – послышались голоса.
– У меня разряд по боксу…
– У меня по плаванию, годится?
– У меня «черный пояс»…
– А девушек записываете?..
Я записывал фамилии и поражался тому, что слышал: оказывается, вся эта великорослая «шпана», все эти Гуревичи, Рабиновичи, Абрамсоны и Абрамовичи – то ли в связи с эмиграцией, то ли еще до того, в связи с ростом бытового и уличного антисемитизма в СССР, – все ходили в спортивные секции и занимались боксом, карате, самбо. Даже девочки…
Что ж, теперь это пригодилось.
Больше того: через десять минут в моем списке появились три профессиональных тренера по боксу и легкой атлетике, пять десантников – бывших сержантов и офицеров Советской Армии, и один мастер спорта по гимнастике, кандидат спортивных наук (я даже не знал, что есть и такие!) и бывший аспирант Московского института физкультуры и спорта! Как, вы думаете, его фамилия? Правильно – Абрамович! А знаете, почему он уехал? Потому что ему не дали защитить докторскую диссертацию, сказали: «Абрамович – доктор спортивных наук? Нет, это не звучит…»
Дорогой Вадя! Если бы я могла, я бы послала тебе фотографии Аси, когда она играет у Феликса, когда она катается в парке верхом на живой лошадке, когда она наряжается в одежду, которую ты прислал. Но у меня нет карточек…
Мы здоровы и бодры, учим программу к конкурсу. Записались в балетную студию. Начала кампанию по устройству на работу, завела на это всех, кого могла. Посмотрим… Ида Борисовна привезла сумку с вещами, которыми ты ее нагрузил в Ладисполи. Спасибо, что она их дотащила, но она с такой неприязнью и завистью смотрела на наш быт «высшего класса» новоприбывших и расспрашивала меня про всякие мелочи – сколько мне стоит то и сколько стоит это, – что мне даже было неудобно, ведь я же не «узница Сиона», а попала в этот привилегированный ульпан только за Асины таланты…
У нас сейчас все хорошо, сырое время прошло, становится даже жарко. Ася сказала: «А можно, я попрошу у дяди Вадика купальник?» А я даже забыла, что это бывает!..
Вся одежда, которую ты прислал, – как раз, спасибо. Но больше не надо, теперь у нас все есть, нам не сносить столько свитеров и прочего. И не трать деньги на открытки с видами Рима, это не помогает. Ида Борисовна сказала, какое ты получаешь пособие, и выходит, что я получаю больше тебя – мы получаем порядка $150 в месяц, но у нас дешевая кухня-столовая и прочие скидки. Так что остановись!
Сейчас мы с Асей вернулись с концерта. Недалеко (пешком) обнаружили концертный зал, и время концертов не позднее – с 17.00, как раз для Аси. Теперь по субботам ходим с ней на вечера камерной музыки. Ася в Москве не была на таких концертах, а сейчас это близко и возможно. Слушает хорошо – не вертится, пользуется вниманием окружающих. Публика этого района – старые интеллигенты, все хотят ей что-то сказать, погладить. Первый ряд здесь только для членов семей выступающих, но ее посадили в первый ряд! Концерты эти – недешевое удовольствие, но раз она слушает, буду водить. Все говорят, что это счастье – ребенок 1,5 часа сидит и слушает камерную музыку. Тьфу, тьфу, тьфу…
Появилось несколько приятных и разумных знакомых. Они уделяют нам много внимания, готовы помочь чем могут. К одной можем ходить играть на фортепиано, к другим – шить и учить иврит, третья сама прошла всю нашу дорогу пять лет назад и теперь нам все подсказывает. Люди случайные, но оказались ближе других…
Что ж, кажется, я написала обо всем, только вот о покое на душе не написать. Его нет. Я тут читаю всю эту макулатуру о проблемах сионизма, но когда я прочла слова профессора из Иерусалимского университета: «Может, все евреи собрались в одном месте, чтобы нас было легче разом уничтожить», – сам понимаешь, каково мне теперь брать в руки местные газеты. Когда там напишут, что подписан договор о мире и что кубинские войска вернулись домой, тогда я буду покупать за 4 лиры газету и даже на иврите!..