Ринг за колючей проволокой
Шрифт:
Страница десятая
Октябрь 1941 года. Началось массовое поступление русских военнопленных. Их расстреливают тысячами.
«Хитрый домик» и крематорий работают теперь на полную нагрузку.
Декабрь 1941 года. Вдруг вспомнили о нас. Меня переводят на работу в Гигиенический институт, который спешно создается в Бухенвальде. С радостью иду. Как я истосковался по любимой работе!
Начальник майор СС Адольф Говен культурен, вежлив и, кажется, не похож на других, носящих кости черепа в петлице.
Вот подробности возникновения института.
По приказу Гиммлера в Берлине состоялось закрытое заседание специальной комиссии из представителей верховного командования вооруженными силами Германии, медико-санитарного управления, верховного суда СС и личного посланца Гиммлера. На заседании обсуждался вопрос о предотвращении вспыхнувшей эпидемии тифа в войсках Восточного фронта. На заседании постановили создать в Бухенвальде Гигиенический институт, подведомственный войскам СС, для развертывания исследований тифозной инъекции и производства лечебной эффективной сыворотки для немецких солдат, больных сыпным тифом.
Для института отвели три блока: сорок шестой блок, пятидесятый и шестьдесят первый. В сорок шестом разместилось клинико-санитарное отделение. На оборудование института средств не жалеют, он оснащается последними усовершенствованиями и с большой роскошью. Только один сорок шестой блок имеет отличный диагностический центр, прекрасную лабораторию и помещение для приготовления сыворотки.
Страница одиннадцатая
Сегодня узнал о чудовищном преступлении: вместо подопытных животных – морских свинок и кроликов – в Гигиеническом институте используют людей!
Это страшно…
Все подопытные делятся на две категории. Первая категория – это добровольцы. В Гигиеническом институте культурно обращаются, хорошо кормят, не заставляют работать. Многие узники идут сюда с надеждой сносно пожить последние недели своей жизни.
Вторая категория – это те, кого назначают, это люди, обреченные на ежедневные пытки и уничтожение.
На практике особой разницы между этими категориями я не замечаю, ибо обоих ждет один конец: тайна института не должна выйти за пределы блока.
Институт Вейгл из Кракова прислал вакцины. Их нужно испытать на людях и улучшить.
Ввиду того что микроб тифа невозможно сохранять в стеклянной трубке посредством пересаживания, хранение рассадника тифа производится на живых людях.
Страница двенадцатая
Для проведения опыта по эффективности вакцины берут сто узников и восьмидесяти из них делают предохранительные прививки. Через пятнадцать дней, после последнего ввода вакцины, им вводят в вену пять кубических сантиметров вирулентной крови больного тифом. Параллельно такое же количество зараженной крови получают и те двадцать человек подопытных, которым предохранительная прививка не делалась и которые исполняли роль так называемых свидетелей.
По истечении сорока пяти дней свидетели умирали, ибо человек, получивший такую дозу зараженной крови, как правило, не выживает. Чтобы вызвать смерть, достаточно одной десятой кубического сантиметра зараженной крови.
Если вакцина была удачная, то через два-три месяца некоторые из восьмидесяти оставались в живых. В таком случае их ликвидировали фенальным уколом.
Проводится опытное испытание лекарства «Б-1034», которое должно применяться при эволюциях ран и больших нагноениях.
Безрезультатно.
Из Берлина поступило срочное задание: найти способ лечения ожогов, вызванных фосфоритными бомбами, которые сбрасывали американцы. Фирма «Монтгауз-Дрезден» прислала свой препарат от ожогов.
Выбрали пятьдесят русских, здоровых. Обожгли им спины фосфором и термитом. Лечебные средства фирмы «Монтгауз-Дрезден» оказались малоэффективными. На оставшихся в живых изучали, как быстро заживают раны.
Потом все были убиты.
Из Малого лагеря привели четыреста узников и взяли у них много крови. Большинство из них умерло или ослепло.
Проводились и другие секретные опыты, но о них мне ничего не известно.
Страница тринадцатая
«Хитрый домик» работает с полной нагрузкой. Каждая минута – один труп.
Печь не успевает сжигать тела умерщвленных, и недогоревшие трупы, словно бревна, складывают штабелями во дворе крематория. Бешеными темпами проводится исполнение людоедского четырехлетнего плана «обезлюдения» Европы.
Что такое «хитрый домик»?
Внешне «хитрый домик» напоминает пункт по медицинскому осмотру прибывших. Все, как положено в подобных заведениях: в большом зале чистота, порядок. На стенах медицинские плакаты и фотографии, узников встречают люди в белых халатах – так называемая медицинская комиссия. Только, может быть, слишком громко играют динамики. Вновь прибывшим предлагают раздеться. В следующей комнате эсэсовские палачи, одетые в белые халаты, прослушивают, заглядывают в рот, справляются о состоянии здоровья. Ответы записывают в отдельные карточки. Это успокаивает. Бдительность жертвы усыпили. После взвешивания подводят к прибору для измерения роста. «Медик» направляет голову, опускает планку. В подвижную часть ростомера вмонтирован пистолет. Эсэсовцу остается только нажать на спусковой крючок…
– Следов нет? – осведомляется старший, когда труп убран и кровь смыта. – Ввести следующего!
Страница четырнадцатая
Наконец-то я раскусил главного врача. Адольф Говен не только изверг, но еще и садист, варвар двадцатого века. Сегодня я был в его кабинете. На стене под черной шторкой небольшое окошко. Через него видно, как в соседней комнате здоровые люди вдыхают пыль древесного угля, заражая свои легкие. Неужели в Бухенвальде мало туберкулезных? Так нет, ему необходимы туберкулезные от угольной пыли! Эти жертвы нужны ему для личных целей.