Rise
Шрифт:
— И это все? — крикнул я.
Райт не отреагировал, а эльф схватил меня за ногу и поднял на меня умоляющие глаза.
— Хозяин, не надо. У мистера Драко будут проблемы, если он ударит другого ученика.
Рука задрожала от напряжения, я мысленно выругался и, направив палочку в стену, выпустил заклинание Экспульсо. Синий луч со взрывом врезался в стену, но не нанес ей серьезных повреждений.
— Хозяин, — снова позвал Тинки.
— Что? — рявкнул я.
— Зелье, — эльф указал маленькой рукой в сторону кровати.
—
Опустошив два флакона обезболивающего, я улегся на кровать.
— Иди уже, — приказал я эльфу, который неподвижно стоял и смотрел на меня во все глаза.
— Хозяин, не прогоняйте Тинки. Тинки боится, что хозяину грозит опасность.
— Все со мной нормально. Пошел вон, я сказал.
— А хозяин не будет драться? — спросил он тоненьким голосом и на всякий случай прикрыл голову руками.
— Не зли меня, — прошипел я. Эльф скривился, неуверенно кивнул и аппарировал.
Я ударил кулаком по кровати. Что за день? Чем я думал, когда направил палочку на этого идиота? Хотя Райт, казалось, забыл о нашем конфликте и уже уснул. И в этом, надо было признать, мне крупно повезло. Если бы я ударил его заклинанием, меня бы выгнали из Хогвартса, а может, и посадили бы в Азкабан или палочки лишили.
С этими нерадостными мыслями я уснул прямо в одежде.
Я стоял в библиотеке Малфой-менора, в кресле у камина сидел отец и направлял на меня свою волшебную палочку. Мне хотелось уйти, но я не мог сделать ни шагу, я не был в состоянии даже пошевелиться.
— Ты предал меня, предал нашего Лорда, предал идеалы всех магов мира! Ты будешь заслуженно наказан, — он произнес какое-то неизвестное заклинание, и из его палочки вырвались тонкие серебристые паутины и обвились вокруг моего тела. Дернув рукой вверх, он заставил паутину затянуться; во всех местах, где она касалась тела, меня пронзила острая боль.
Я закричал. Отец победно улыбнулся. Перед глазами у меня помутнело, и облик отца расплылся, как будто он был только отражением в запотевшем зеркале.
Моргнув, я еще раз всмотрелся в расплывчатый силуэт. Вместо отца мне удалось разглядеть Алекса. Он сидел на том же месте, где только что был отец, и смотрел на меня с грустью и ненавистью. По крайней мере, мне так показалось. Я хотел попросить его освободить меня, но как только набрал в грудь побольше воздуха, Алекс заговорил сам, а нити из паутины снова сжали меня:
— Ты предал меня. Как ты мог? Ты же знал, что я люблю Амелию.
Паутина прорезала кожу и впилась в мышцы и сухожилия. Боль стала еще сильнее. Выступившая темно-алая кровь мгновенно пропитала одежду, сделав ее тяжелой, липкой, тошнотворно пахнущей ржавым металлом.
Закричать я не смог — не хватило сил. В глазах потемнело, а когда немного прояснилось, образ моего мучителя снова изменился. Теперь в кресле около камина сидела Гермиона.
— Что, и тебя я предал? — закричал я так громко, как только сумел.
Она печально помотала головой.
— Нет, — сказала почти шепотом. — Ты себя предал. Что ты делаешь? Разве не чувствуешь, что обманываешь себя?
Вздохнув, она поднялась, подошла ко мне и оборвала всю паутину. Боль от этого, к сожалению, не уменьшилась. Руки ее мгновенно запачкались в мой крови. Она подняла их поближе к лицу, посмотрела на капли крови, собирающиеся на кончиках пальцев, и по ее щекам заструились слезы.
— Ты виноват, — безэмоционально проговорила она.
— Нет, — заорал я, продираясь сквозь болевые ощущения, схватил ее руки своими…
…И проснулся. За окном уже рассвело.
На лбу выступил пот. Вся подушка была мокрой. Сон растворился как мираж, и только одно осталось неизменным — боль. Она осталась.
Меня затрясло от ужаса. Нащупав на тумбочке зелья, я схватил три флакона и опустошил их один за одним. Когда стало немного легче, я задремал, а проснулся уже в двенадцатом часу с ощущением головокружения.
*
Утро. На завтрак я не попал, да и не очень-то хотелось. Какая-то сила погнала мня в библиотеку, где я встретил Алекса, сидящего за нашим привычным столом.
— Драко, ты в порядке? — спросил он меня.
— Да, — соврал я. — А ты? Где тебя вчера носило?
— Мне нужно было подумать, я же говорил. С тобой точно все нормально?
— Абсолютно, — кивнул я.
— Что ты собираешься делать сейчас? — как-то странно спросил он.
— Эссе по зельям. Или по травологии. Нет, по защите. Или по трансфигурации. Точно. Трансфигурация. Мне пора, до встречи.
— Куда ты? Да что с тобой творится? — недоуменно проговорил Алекс.
— Теперь мне надо подумать в одиночестве, — бесцветно отозвался я и покинул библиотеку. “Надо выпить зелье”.
День. Я направлялся в Большой Зал, но почему-то вместо первого этажа оказался на втором. Или третьем.
— Малфой? Что ты тут делаешь? — Гермиона удивленно уставилась на меня своими карими глазами.
— Не твое дело, — зачем-то огрызнулся я.
— Все в порядке? — тревожный голос.
— Я же уже сказал, что да! — почти зарычал я.
— Не кричи на меня. Это во-первых, — сказала обидевшаяся Грейнджер. — А во-вторых, с тобой явно что-то не то. Мы не виделись сегодня. Ты мне ничего не говорил. У тебя что-то болит?
— Нет.
— По-моему, ты врешь, — она посмотрела на меня с прищуром.
— Иди к черту! — только и смог ответить я.
— Ты ненормальный, что на тебя нашло? — возмутилась она.
— Уходи отсюда. Оставь меня! — я почти кричал.
— Малфой, ты — хам, придешь в себя, дай знать, что с тобой, — сказала она напоследок и ушла, все-таки оставив меня одного.