Рискнуть и победить (Солдаты удачи - 5)
Шрифт:
– Да. Но я не знаю, кто он. Он никогда не представлялся и не называл себя. И губернатор его не называл. Однажды, примерно за неделю до всех этих событий, он вызвал меня и сказал: "Поговори с этим человеком". Мы спустились в холл первого этажа и поговорили.
– О чем?
– спросил маленький.
– Разговор был пустой и дурацкий. Он спросил, нравится ли мне эта работа. Я сказал: да. А что? Зарплата нормальная, под машиной ночами не нужно лежать. А что не подхалтуришь - ну, сейчас с халтурой негусто, столько частников навалило, что по улицам не проехать. Он спросил, понимаю ли я, что на должности водителя губернатора должен быть человек, проверенный во всех отношениях. Я сказал: проверяйте. Сидеть я никогда не сидел, прав по пьянке не лишался, всего одна серьезная авария была в жизни, да и то не по моей вине. Принимаю тоже в меру, и с этой стороны ко мне не подкопаешься. Он сказал, что речь идет не о прошлом, и по биографии ко мне никаких претензий нет. Речь о будущем. Губернатор - серьезная политическая фигура, и он может стать объектом внимания криминальных группировок и даже западных разведок.
– Таким образом он дал понять, что представляет ФСБ?
– уточнил Мухин.
– Вот именно - дал понять, - подтвердил водитель.
– Никаких документов не показал, ни на кого не сослался.
– А ты не спросил его документы?
– Нет. Как-то неловко было. К тому же представил ему меня сам губернатор. Как я мог ему не доверять?
– Продолжай, - кивнул Боцман.
– А нечего продолжать. Побазарили и разошлись. Я пообещал сообщать ему, если замечу вокруг губернатора что-нибудь подозрительное.
– Он тебе дал телефон?
– Нет. Сказал, что сам будет звонить.
– Звонил?
– Нет. За неделю - ни разу. А потом пошла эта катавасия.
– Какая?
– Ну, выборы. Собрания, митинги, выступления по телевидению.
– Когда он тебе позвонил?
– Этот день я хорошо помню. Когда Комаров был зарегистрирован кандидатом в губернаторы. Все в конторе ходили и хохотали. У него не было ни одного шанса.
– О чем тебе сообщил этот человек?
– Попросил о встрече. Мы встретились в парке, в глухом месте. Он приказал мне отслеживать все, что связывает губернатора с Комаровым. И вообще, все, что у нас станет известно о Комарове. Я пообещал. А мне что? Это же не военная тайна, верно?
– Что ты ему сообщал?
– Ну, время от времени он звонил мне домой или в служебку, и я передавал то, о чем у нас треплются - больше и нечего было. Ну, а дня за три до того дня он приказал мне быть наготове и выполнить приказ, который он мне передаст - либо сам, либо через посредника.
– Приказ о сигнале?
– Да.
– Он передал его сам?
– Да.
– Опиши его, - вмешался в разговор Боцман.
– Рост, вес, телосложение, особые приметы.
Водитель задумался. У него была хорошая зрительная память, и он неплохо запомнил таинственного незнакомца. Беспокоило его сейчас другое: стоит ли рассказывать про него этим парням, несущим в себе какую-то опасность, гораздо более серьезную, чем морду набить или даже покалечить в драке. Водитель всем своим опытным нутром чувствовал, что столкнулся с тем, с чем в жизни никогда не сталкивался, и самое разумное было дистанцироваться от этой опасной странности, вернуться в мирный и безопасный быт. Что для этого лучше: соврать этим парням или сказать правду?
– Лучше не врать, - словно бы угадав его мысли, подсказал маленький.
– Во-первых, нехорошо. А во-вторых, опасно. Мы же узнаем правду, согласен?
И водитель решился. Да что он мне, брат или сват? Опасность, исходящая от незнакомца, была мнимая: ну, формальности в анкете будут копать, да копай, копай! А опасность, исходящая от этих парней, была настолько очевидной, что и думать о ней нечего было. Их дела - не анкеты и туманные разговоры про иностранные разведки. Их дела вот они, тут, в метре - боль и смерть. Да еще какая, твою мать, смерть! Если они не врали про этого Махмуд-хана, а очень не похоже, что они врали... Нет, не врали. По очень простой причине: им незачем врать. И если так...
– Записывайте, - сказал водитель.
– Мы запомним, - успокоил его Боцман.
– Лет тридцати пяти, самую малость выше среднего роста, среднего телосложения, очень хорошо тренирован. Не накачан, как нынче молодежь, а по-настоящему тренирован.
– Почему ты так решил?
– спросил маленький.
– Просто я видел, как он перепрыгнул через поваленный ствол липы. Я говорил, что первый раз мы встречались в парке. Так вот, он эту липу не стал обходить. Он просто взмыл над землей с места без всякого разбега и оказался на другой стороне. Потом, после встречи, я вернулся к этой липе. Раз пять разбегался, чтобы перепрыгнуть через нее - ни хрена. А он - одним движением.
– Вооружен?
– Да, что-то под мышкой торчит. Что - не знаю.
– Вам с губернатором приходится бывать в МВД, в ФСБ. Видел ты его там хоть раз?
– задал вопрос маленький.
– Нет, ни разу. Даю дальше приметы, - продолжал водитель. Темноволосый, с легкой сединой, довольно коротко постриженный. Одежда обычная, не ширпотреб, но и не фирма. И есть особая примета, из-за которой его ни с кем не спутаешь. На левой брови - небольшой шрамик. И как бы продолжение этого шрамика - на верхней левой губе. От этого у него всегда словно бы слегка насмешливое выражение. Такое, знаете, снисходительное. Думаю, что шрам на брови и на губе одного происхождения. Даже не знаю, чем можно так садануть человека, чтобы оставить такие памятки. Вот и все, что я знаю.
Маленький некоторое время пребывал в задумчивости, а потом весело похлопал водителя по плечу.
– Молоток, Костя. Ты сделал правильный выбор. Теперь только один, последний, вопрос, и уже ничто не сможет омрачить нашу дружбу.
– Давайте, - кивнул водитель.
Он уже не боялся никаких вопросов. Этого, со шрамом, как-то связанного с убийством Комарова, он уже сдал и чувствовал, что очень правильно сделал, а частные неясности, какие у этих ребят оставались, его ничуть не тревожили. Но вопрос, который он услышал от Боцмана, заставил его помертветь:
– Кому, кроме этого малого со шрамом, ты сливал информацию о губернаторе?
– Клянусь, никому!
– Не клянись, - предупредил маленький.
– А то будет очень больно. Гораздо больней, чем в прошлый раз.
– Никому!
– с трудом шевеля губами, повторил водитель.
– По-моему, ты не понял главного, - рассудительно проговорил маленький.
– Ты пропал, Костик. Понимаешь? Пропал. Ты сейчас полностью зависишь от нас. Если у нас будет достаточно информации, мы выиграем эту игру, и ты останешься цел и невредим. Если нам не хватит информации, мы проиграем, и тебе тогда - кранты. Без вариантов. И у тебя сейчас только один выход: работать на нас без отгулов и выходных дней. Я даю тебе две минуты, чтобы осмыслить свое положение и принять решение. Добавлю: фигура, о которой я тебя спрашиваю, кажется тебе очень крупной. Но это не так. В этой игре задействованы такие тузы, что по сравнению с ними твой фигурант просто таракан. И он будет раздавлен. Такова участь всех тараканов. А теперь думай. Даю тебе две минуты.
Ровно через две минуты водитель сказал:
– Согласен. Вы не даете мне выбора.
– Не даем, - подтвердил маленький.
– Потому что и у нас самих выбора нет. Кто же он?
– Кэп.
– Кто такой Кэп?
– Кличка. Но его все так зовут. Когда-то очень давно он был капитаном траулера. Сейчас он держит весь порт и практически все железные дороги. Ему нужно знать, что происходит вокруг губернатора, потому что его бизнес напрямую связан с политикой. Поэтому я и давал ему информацию. Думаю, не только я. Но кто еще - этого я не знаю, честно, даже не спрашивайте. Так оказалось, что моя жизнь напрямую связана с вашей. Но я дам вам совет: не связывайтесь с Кэпом. Вы даже не представляете, какая у него власть. И у нас, и в Москве. На предстоящих выборах Кэп ставит на Хомутова. И Хомутов выиграет, что бы там Эдик Чемоданов ни говорил в своей программе "Голосуй сердцем".