Ритуал взаимодействия. Очерки поведения лицом к лицу
Шрифт:
Можно упомянуть специфические организации вне казино, которые эффективно порождают возможности для действия. Хорошим примером являются правила, связанные с боем быков. Так, стиль и грация движений и поз, знание ремесла и власть над быком — три центральных качества, демонстрируемые в бое быков, — оцениваются в соответствии с их опасностью для себя, которую добровольно допускает человек, выполняющий эти движения. Поэтому обстоятельства побуждают работать на грани безопасности:
В современном бое быков недостаточно подчинить себе быка мулетой и привести его в такое состояние, чтобы можно было вонзить ему шпагу в загривок. Если бык еще в силах нападать, матадор должен выполнить ряд классических приемов — пассов, прежде чем нанести последний удар. Делая эти пассы, матадор пропускает быка мимо себя на таком расстоянии, что бык может достать его рогом. Чем ближе к человеку проходит бык, которого этот человек манит и направляет, тем сильнее ощущения, испытываемые зрителями [181] .
181
Hemingway Е. The Dangerous Summer // Life. September 5. 1960. p. 86 (рус. пер.: Хемингуэй Э. Опасное лето // Собр. соч.: В 6 т. / Пер. Е. Калашниковой, В. Топер. М.: Нугешинвест, 1993. т. 5. c. 66. — Примеч. ред.).
Бой быков — это только искусство, в котором артист находится под угрозой смерти и в котором степень яркости исполнения — дело чести бойца. В Испании честь — вещь очень реальная, называемая «пундонор», что означает честь, честность, смелость, самоуважение и гордость в одном слове [182] .
Отчасти схожий ряд обстоятельств обнаруживается в качестве основы действия в мотогонках. Обычно различия просто в скоростных возможностях машин одного класса недостаточны для победы в гонках. Водитель побеждает благодаря более частому приближению к пределу, за которым скорость может вывести машину из-под контроля, чем это могут и решаются сделать другие водители [183] . Фактически, это возможность так реорганизовать рутинную деятельность, чтобы допустить предельный прессинг, трансформирующий ее в поле действия. Например, на автостраде машины часто выстраиваются в структуру, стабильность которой создается каждым водителем, оценивающим, на что не отважатся другие водители, и затем, в сущности, контролирующим эти границы; тем самым поддерживается место машины в дорожном потоке. «Торопиться» на дороге при сильном движении означает давление, превышающее тот предел, до которого другие водители ощущают свое положение в потоке как устойчивое [184] .
182
Hemingway Е. Death in the Afternoon. N.Y.: Scribners, 1932. p. 91.
183
«Быстрейший водитель — это тот, кто может ближе всех подойти к точке, в которой шины автомобиля потеряют сцепление с дорогой и машина перейдет в неконтролируемое скольжение. („Неконтролируемое“ — это ключевое слово. Большую часть времени водитель сознательно выпускает машину на свободу и позволяет ей скользить, но под контролем)» (Moss S. (with К. Purdy). All But My Life. N.Y.: Bantam Books, 1964. p. 22).
184
Улучшение дорог и ходовых качеств машины, конечно, просто позволяет водителю «самовыражаться» на больших скоростях; каковы бы ни были условия дорожного движения, там всегда будет чужая территория, на которую можно оказывать давление.
Если возможна попытка давления на границы, соответственно должно быть ограничено и снаряжение, которое использует субъект. В конце концов, вряд ли бой быков стал бы серьезной проверкой для человека, если бы вместо плаща и шпаги использовался карабин «Уэзерби-460». Точно так же если вызов состоит в пересечении океана, человек должен отказаться от лайнера в пользу плота. Если в качестве предмета состязания определена рыба, тогда лески, удочки и рыболовные крючки должны быть выбраны с щепетильным самоограничением, и часто так и делают [185] . Если большая охота должна быть столь же рискованной, сколь дорогой, телескопические прицелы вряд ли покажутся «справедливыми»; действительно, скорее, даже от самого ружья лучше было бы отказаться в пользу лука и стрел.
185
Статья Б. Гилберта — описание того, насколько далеко заходят спортсмены, чтобы отыскать кусочек природы, который можно, при соответствующих ограничениях снаряжения, превратить в вызов. В качестве примеров описываются исследования пещер и спуск по порожистым рекам (Gilbert В. The Moment-of-Truth Menace // Esquire. December. 1965. p. 117).
Установления, очерчивающие границы, порождают возможность действия. Можно рассмотреть еще одно установление для стимулирования действия. Оно обнаруживается, когда ряд последовательных выигрышей рождает серию, причем каждая дальнейшая попытка повышает вероятность завершения серии и в то же время вносит больший вклад в серию в целом, чем все предыдущие попытки. Например, в боулинге репутация индивида как игрока связана с максимальным числом набранных им очков. А очки зависят от количества «ударов» в ходе любой одной серии или рядов бросков, где очки возрастают в более чем линейной зависимости от количества бросков, сделанных последовательно. Далее, каждый следующий бросок, оцениваемый сполна, обычно субъективно приравнивается к успешным предыдущим, так что неудача в нем «пускает на ветер» все очки, который игрок уже набрал. С каждым шаром растут как выигрыш, так и трудность подтверждения своего мастерства. Нечто подобное можно обнаружить в игре в казино в связи с практикой «понеслось», то есть когда в следующей игре на кон ставится весь предыдущий выигрыш, и так продолжается в серии игр. Того, кто ухитряется ставить на кон все выигранное, таким образом наращивая свои выигрыши, уважают как человека «с крепкими нервами», «азартного» и «знающего, когда ставить». А так как ставки (при игре, где выигрыш равен ставке) каждый раз удваиваются, то в пятой или шестой по порядку игре они будут намного выше, чем во второй или третьей. И обнаруживая, что деньги и физическая прибыль возрастают больше чем в арифметической прогрессии, игрок в то же время сталкивается каждый раз заново с возможностью потерять все.
Необходимо, наконец, поднять последний вопрос, касающийся организационной основы действия. Ранее я предположил, что присутствующие в социальных ситуациях люди могут не только выступать как свидетели, но и сами служить объектами, по отношению к которым человек действует, и особое значение будут иметь его характеристики в этом качестве. Когда эти вовлекающие других действия содержат в себе судьбоносные риски, специально организуемые как доступная возможность, возникает особый тип действия, в котором люди, в присутствии которых находится субъект, сами обеспечивают поле для его действий. Хемингуэй дает поразительно жестокую иллюстрацию, которую можно также сравнить с примерами метающих ножи цирковых артистов и бросающих снежки маленьких мальчиков:
Для нашего развлечения Мэри взяла напрокат ярмарочный тир и установила его в саду. Как-то в 1956 году Антонио видел, как я из охотничьего ружья, на порывистом ветру, отстреливал горящий кончик сигареты, которую держал в руке наш шофер, итальянец Марио, и отнесся к этому неодобрительно. Но на этот раз, в день моего рождения, Антонио держал сигарету во рту, когда я отстреливал столбик пепла. Я проделал этот опыт семь раз, стреляя из крохотных ружей тира, и с каждым разом Антонио затягивался сильней, чтобы окурок стал как можно короче.
Наконец, он сказал: «Пожалуй, хватит, Эрнесто. Еще один выстрел — и останусь без губ».
Магараджа из Куч-Бихара тоже приобщился к этому безобидному развлечению. Сначала он проявлял осторожность — вставлял сигарету в мундштук, но очень скоро отбросил его и стал затягиваться не хуже Антонио. Я набрал много очков, но отложил ружье и отказался стрелять в Джорджа Сэвирса, потому что он был единственным врачом в доме, а мы еще только начали веселиться. Ну и повеселились, можно сказать [186] .
186
Hemingway E. The Dangerous Summer // Life. September 12. 1960. p. 76 (рус. пер.: Хэмингуэй Э. Опасное лето // Собр. соч.: В 6 т. / Пер. Е. Калашниковой, В. Топер. М.: Нугешинвест, 1993. т. 5. c. 105).
В то время как один человек обеспечивает поле действия для другого человека, этот другой может, в свою очередь, использовать первого как свое поле действия. Когда обнаруживается реципрокность такого типа, а целью является проявить некое мастерство или способность, мы говорим о состязании или дуэли. То, что происходит в этих эпизодах, может быть названо межличностным действием [187] .
Межличностное действие иногда выглядит как простое удвоение обычного. Например, в дуэли на пистолетах один человек является пассивной мишенью для другого и в то же время другой является пассивной мишенью для первого, — за исключением, конечно, таких маленьких хитростей, как вставание под углом, чтобы подставить противнику наименьшую площадь для стрельбы, и прикрывание руками сердца. Фактически, дуэль на пистолетах может анализироваться как устройство для сложения вместе двух отдельных функций: состязания в стрельбе и схемы результата для победителей и побежденных. Чаще, однако, реципрокность более интимна и более интересна. Сам акт, посредством которого один участник проявляет свои способности перед лицом другого, может создавать поле для конкурентного или противостоящего действия другого. Фигура, которую вырезает один участник, будет вырезаться из фигуры, которую вырезает другой участник. Даже в описанном Хемингуэем развлечении со стрельбой есть оттенок этого: демонстрируемая Антонио хладнокровность в исполнении роли мишени требует для своего поля действия усилий Хемингуэя в качестве меткого стрелка.
187
Обычно порядок состязания требует, чтобы соперники находились лицом к лицу, однако, например, существует соперничество за руку женщины между двумя поклонниками, которые никогда не встречаются между собой, существуют споры в колонке «Письма к редактору» и состязания (предложенные Хемингуэем), где результаты одной стороны, которая может в этот момент отсутствовать, становятся условием действия другой стороны: «Бой быков без соперничества ничего не стоит. Но соперничество, когда оно происходит между двумя великими матадорами, смертельно. Ведь если один из боя в бой делает то, чего никто, кроме него, сделать не может, и это не трюк, но опаснейшая игра, возможная лишь благодаря железным нервам, выдержке, смелости и искусству, а другой попытается сравняться с ним или даже превзойти его, — тогда стоит нервам соперника сдать хоть на миг, и такая попытка окончится тяжелым ранением или смертью. Или же ему придется прибегать к трюкам, а когда публика научится отличать трюк от подлинного искусства, его поражение неизбежно, и хорошо еще, если он останется жив и удержится на арене» (Там же, c. 74).
Так же как есть социальные установления для обеспечения действия, есть и установления для обеспечения межличностного действия. Важным примером служит распространенная практика гандикапа (форы) в состязаниях [188] . Этот прием гарантирует, что, как бы мало ни соответствовали друг другу состязающиеся, у них будут примерно одинаковые шансы на победу или проигрыш и исход будет зависеть от того, насколько близко каждый сможет подойти к собственным пределам. Таким образом, гарантируется, что результат будет не только непредсказуемым и, следовательно, удерживающим внимание, но и явится делом крайних усилий, победа достанется тому из состязающихся, кто подойдет к своему пределу ближе, чем другой к своему. Последнее дополнительное усилие определяет исход. Так, состязание с гандикапом — это точно рассчитанное установление, превращающее двух людей в поле действия друг для друга, где дополнительная острота придается тем, что успех одного должен будет уравновешиваться неудачей другого. Можно добавить, что налагаемые на себя ограничения в снаряжении при охоте или рыбной ловле могут рассматриваться как разновидность гандикапа; добыча превращается в соперника, и в результате происходит «справедливое» (или почти справедливое) состязание. Честная игра требует честной игры.
188
Goffman E. Fun in Games // Goffman E. Encounters. Indianapolis: Bobbs-Merrill, 1961. p. 67.
В разных играх и видах спорта индивиды могут использовать друг друга как поле действия в обособленной обычно области, физически и по времени отделенной от серьезной жизни. Но очевидно, что взаимное использование друг друга в качестве поля действия — более общее явление. В качестве мостика от игры к жизни давайте посмотрим на отношения между полами.
Все до сих пор описанные ситуации действия в гораздо большей степени выступают областями активности мужчин, чем женщин; действительно, в нашей западной культуре действие, видимо, входит в состав культа мужественности — несмотря на женщин-тореадоров, воздушных акробаток и преобладание женщин в залах игральных автоматов в казино [189] . Есть описания нескольких дуэлей, участницами которых были европейские женщины, но эти столкновения рассматриваются скорее как извращения слабого пола, а не как его украшение [190] . Но, конечно, женщины вовлекаются особым образом в один вид действия: они являются полем игры для сексуальных и куртуазных действий. Взрослые мужчины могут определить женщину как объект для начала установления с ней потенциально сексуальных взаимоотношений. Существует риск отказа, мезальянса, ответственности, предательства прежних взаимоотношений или недовольства других мужчин; есть и возможность для такого рода самоподтверждения, которое может принести успех только в этой области. Это действие иногда называется «соблазнение».
189
Мужественность оказывается особенно важной ценностью в латиноамериканском обществе, и ценность ее с трудом можно отделить от ее оснований в биологии пола. «Таким образом, ограничение — это естественная основа сексуальной чистоты, точно так же как мужественность — естественная основа власти и защиты семейной чести. Идеал благородного человека выражается словом hombria — „мужественность“… Мужественность означает храбрость, используется ли она с моральными или аморальными целями. Это слово, которое постоянно звучит в пуэбло, и суть этого понятия выражается в физической сексуальной сущности мужчины (cojones). Противоположное понятие передается прилагательным manso, которое означает и ручной, и кастрированный. От лишенного этой физиологической основы слабого пола, очевидно, нельзя ожидать обладания им, и это исключается из требований женской чести» (Pitt-Rivers J. Honour and Social Status // J. Peristiany (Ed.). Honour and Shame. Chicago: University of Chicago Press, 1966. Ch. 1. p. 45). Вероятно, женский эквивалент классических мужских достоинств включает скромность, ограничения и девственность, демонстрация которых может подразумевать что угодно, только не действие.
190
Baidick R. The Duel. London: Chapman and Hall, 1965. Ch. II «Women Duellists». p. 169–178.
В нашем обществе выделены специальные условия времени и места для соблазнения: вечеринки, бары [191] , танцы, курорты, парки, классы, публичные мероприятия, собрания ассоциаций, перерывы на кофе в офисах, церковные собрания, улицы с дурной репутацией. Само соблазнение бывает двух видов в зависимости от того, включает ли круг, где оно происходит, людей знакомых или незнакомых. Между знакомыми мы обнаруживаем флирт и начало романов; между незнакомыми — обмен сигналами интереса и завязывание знакомства.
191
Близкое утверждение есть у Шерри Кэвен — Cavan Sh. Liquor Licence. Chicago: Aldine Press, 1966; см. также Roebuck J., Spray S. The Cocktail Lounge: A Study of Heterosexual Relations in a Public Organization // American Journal of Sociology. January. 1967.