Ритуал взаимодействия. Очерки поведения лицом к лицу
Шрифт:
Организационное облегчение соблазнения среди незнакомых принимает много форм: институт социальных «хозяек» на курортах; телефонные стойки; посредничество в баре по стереотипу «взять-вам-выпивку?» и т. д. Яподробно опишу ситуацию в казино Невады.
Столики казино по определению открыты для любого взрослого, у которого есть деньги, чтобы их тратить. Несмотря на очевидную безличность операций, посторонние люди за одним столиком обнаруживают, что совместное и взаимно заметное подвергание себя риску порождает легкий дух товарищества. Те, кто делает большие ставки, размер которых предполагает их заинтересованность и позволяет заключить об их обеспеченности, позиционируют себя как в чем-то открытых своим коллегам по игре и даже зрителям. Предполагаемая взаимная ответственность за исход (в ограниченном, но постоянном смысле) добавляется к взаимной открытости и связанности. А между представителями разного пола возникает еще большая открытость. Мужчина почти всегда может дать небольшой бесплатный совет соседкам, постепенно объединяясь с ними против крупье в коалицию надежды. Далее, если случается, что женщина играет способом, который может интерпретироваться как выгодный для всех, на нее с готовностью держат пари, и возрастает взаимная вовлеченность. Аналогично, когда завязывается знакомство, ей позволяют играть, не подвергая особому риску свое положение. И потом вполне естественно может оказаться, что она сохранит весь или почти весь свой выигрыш. Таким образом, столы для игры обеспечивают первый шаг в игре
Нужно отметить, что есть много мужчин, избегающих активного вовлечения в соблазнение, даже при посещении мест, организованных с этой целью. Есть и много других, которые везде ищут эти возможности, будь то дома, на рабочем месте или в служебных контактах. И они встречают каждый день мыслями о таких возможностях [192] . Этих хронически озабоченных мужчин следует отнести к тому же классу, что и тех, кто готов трансформировать любое событие в пари или любую задачу — в соревнование по силе, мастерству или знаниям.
192
Хотя понятие действия определенно релевантно гетеросексуальным контактам, оно, по-видимому, даже еще более релевантно гомосексуальным. Для сообщества гомосексуалистов явно в гораздо большей степени, чем для обычного, характерны случайные кратковременные связи с соответственно более высокой степенью случайности и риска в установлении отношений.
Попытки завязать потенциально сексуальные отношения, конечно, являются только одной разновидностью межличностных действий, происходящих в обществе в целом. Другой важный их вид происходит, когда индивид служит полем действия благодаря своей способности получать и наносить физические и словесные раны. Чтобы отыскать тех, кто доставляет себе удовольствие этим спортом, стоит взглянуть на «аутсайдеров», которые, как, например, подростки, не вплетены плотно в организационные структуры. Предположительно, среди них эта судьбоносная активность будет менее разрушительной и более терпимой; это случай, когда нечего терять или еще ничего не потеряно, случай хорошей организации для дезорганизации. Иллюстрацией служит исследование уличных банд агрессивной отчужденной городской молодежи:
Ускоренный, по сравнению, например, с рабочими группами, темп проверки взаимоотношений в закоулках возникает отчасти потому, что лидеры не контролируют значительного количества имущества, так как они могут пожаловать лишь немногие привилегии или льготы и потому, что здесь нет давления внешних институтов, вынуждающих участников принимать дисциплину банды [193] .
Среди такой молодежи понятие «пинок» обладает самым полным значением. Здесь нет культуры и культивации признанных видов спорта, маскирующих беспричинность риска; сама общность превращена в поле для действия, с особым использованием сверстников, незащищенных взрослых и людей, воспринимаемых как символы полицейского авторитета. Уолтер Миллер предлагает удачное описание:
193
Short J., Strobeck F. Group Process and Gang Delinquency. Chicago: Chicago University Press, 1965. p. 196.
Многие наиболее характерные черты жизни низшего класса связаны с поиском возбуждения или острых ощущений. Сюда относятся превалирующее употребление спиртных напитков представителями обоего пола и широко распространенные азартные игры всех видов: нелегальная лотерея, ставки на скачках, кости, карты. Поиск возбуждения обнаруживает то, что, быть может, является его наиболее живым выражением в сильно структурированной практике «ночи в городе». Эта практика, по-разному называемая в разных местах («хождение по кабакам», «выход в город», «шатание по барам»), включает ряд повторяющихся видов активности, в которых алкоголь, музыка и сексуальные похождения являются основными компонентами. Группа или индивидуум отправляются «кружить» по разным барам и ночным клубам. Выпивка продолжается по нарастающей весь вечер. Мужчины стараются «снять» женщин, а женщины играют в рискованную игру принятия сексуальных заигрываний. Драки между мужчинами, в которых задействованы женщины, азартные игры и утверждение своей физической отваги в различных сочетаниях являются частыми последствиями ночи кружения по барам. Взрывной потенциал приключений такого типа с сексом и агрессией, часто ведущими к «неприятностям», полуоткрыто ищется самим человеком. Так как всегда есть значительная вероятность, что выходы в город будут приводить к дракам и т. д., эта практика включает элементы поиска риска и желанной опасности [194] .
194
Miller W. Lower Class Culture as a Generating Milieu of Gang Delinquency // Journal of Social Issues. 1958. V. XIV. p. 11. Еще раньше утверждение о теме возбуждения у подростков можно обнаружить у Thrasher F. The Gang. Chicago: University of Chicago Press, 1927. Ch. 5 «The Quest for New Experience». Более позднюю версию можно найти у Finestone Н. Cats, Kicks, and Color// Social Problems. 1957. № 5, особенно p. 5, который описывает группу, сочетающую пренебрежение миром работы с сильной озабоченностью проявлением хладнокровия перед лицом неприятностей. Подобным образом, «фокусы заботы», которые У. Миллер приписывает городской культуре низшего класса (проблемы, «крутизна», ловкость, возбуждение, судьба, автономия), оказываются очень подходящими для поддержания вовлеченности в действие.
Изучение итальянских обитателей Бостона низшего класса дает другое описание:
Для искателя действия жизнь эпизодична. Ритмом жизни управляют авантюрные эпизоды, в которых пики активности и чувств достигаются через возбуждающее и иногда буйное поведение. Цель — действие, возможность для волнения и для шанса столкнуться с вызовом и преодолеть его. Его могут искать в карточной игре, драке, сексуальных эпизодах, запоях, азартных играх или в быстрых и яростных обменах шпильками и оскорблениями. Каким бы ни был эпизод, искатель действия добивается его с удвоенной силой и живет остальную свою жизнь в тихой — и часто угрюмой — подготовке к этому пику, в период которой обычно говорят, что он «убивает время» [195] .
195
Gans Н. The Urban Villagers. N.Y.: The Free Press, 1962. p. 29. Этот автор далее обсуждает привлекательность действия на с. 65–69. В литературе часто утверждается, что мальчики-подростки должны развивать и демонстрировать мужественность, и что поиск действия служит этой цели. В данной статье говорится, что мужественность — это комплекс качеств, которые лучше называть «характером», и именно его надо рассматривать при анализе подросткового
Начав с готовности мальчиков рискнуть, мы перешли к анализу последствий, затем — к судьбоносности в ситуациях исполнения долга (заметив, что это может вести к истолкованию ситуации как добровольно затеваемой практической азартной игры), а после этого — к действию, к его видам, в которых ценится самодетерминация. И мы видели, что, хотя многие люди избегают судьбоносных ситуаций, другие по каким-то причинам их одобряют, а есть и такие, кто даже конструирует ситуации, судьбоносностью которых они смогут насладиться. В действие оказывается вовлечено что-то значимое и особенное. Лучше понять то, что нам следует искать, помогает описание Хемингуэем человеческой ситуации одного из его любимых тореадоров:
Мы говорили о смерти без страха, и я высказал Антонио все, что думаю о ней, хотя это не имеет никакой цены, поскольку никто из нас ничего о ней не знает. Я мог искренне презирать смерть и даже иногда внушать это презрение другим, но мне-то она тогда не грозила. Антонио же сталкивался с ней изо дня в день, нередко по два раза в день и для встречи с ней приезжал издалека. Он ежедневно подвергал себя смертельной опасности, и стиль его работы был таков, что он сознательно продлевал угрозу смерти до немыслимых для нормального человека пределов. Чтобы выдержать это, ему нужны были железные нервы и абсолютное спокойствие. Он работал честно, без фальши, и исход боя для него полностью зависел от его умения распознавать опасность и предотвращать ее, подчиняя себе быка одним движением кисти руки, которою управляли его мышцы, его нервы, его реакция, зоркость, знание, чутье и мужество.
Если бы не точность и быстрота его реакции, он не мог бы так работать. Если бы мужество покинуло его хоть на малейшую долю секунды, он потерял бы власть над быком и бык забодал бы его. Кроме того, по прихоти ветра он мог в любую минуту остаться перед быком беззащитным, а это означало почти верную смерть.
Все это он знал, знал досконально и без самообмана, и наша задача заключалась в том, чтобы сократить до минимума время ожидания, оставляя его наедине со своими мыслями ровно настолько, сколько необходимо для психологической подготовки перед боем. Это и было наше участие в ежедневном свидании Антонио со смертью. Любой человек может иной раз без страха встретиться со смертью, но умышленно приближать ее к себе, показывая классические приемы, и повторять это снова и снова, а потом самому наносить смертельный удар животному, которое весит полтонны и которое к тому же любишь, — это посложнее, чем просто встретиться со смертью. Это значит — быть на арене художником, сознающим необходимость ежедневно превращать смерть в высокое искусство. По меньшей мере дважды в день Антонио должен был убивать быстро и милосердно, вместе с тем предоставляя и быку все шансы нанести смертельный удар, когда Антонио, подняв шпагу, нагибался над его рогами [196] .
196
Hemingway Е. The Dangerous Summer // Life. September 12. 1960. p. 75–76 (рус. пер.: Хемингуэй Э. Опасное лето // Собр. соч.: В 6 т. / Пер. Е. Калашниковой, В. Топер. М.: Нугешинвест, 1993. т. 5. с. 104).
Если исследовать моменты, когда человек сталкивается с такими шансами, будь то часть серьезной работы или же опасная игра, определенные способности, определенные свойства его характера представляются внутренне или «первично» связанными с этим; в высотных строительных работах — внимательность и равновесие, в альпинизме — «форма» и выносливость, в бое быков — расчет времени и глазомер, в спортивной охоте — меткость, в азартных играх — знание шансов, и во всех случаях — память и опыт. Часто эти первичные способности могут использоваться в незначимых обстоятельствах, когда рискованные черты реальных ситуаций полностью отсутствуют или просто смоделированы. Так, существуют имитационные гонки, учебная стрельба по мишеням, пробные попытки, военные игры и сценические репетиции. В организованных тренировках широко используется этот вид моделирования. Здесь хорошие или плохие показатели не являются судьбоносными ни сами по себе, ни по своему влиянию на репутацию субъекта. Подобным образом, первичные способности часто могут использоваться в обстоятельствах, когда эффективное выполнение задачи достигается легко и бездумно, короче, когда результаты имеют последствия, но не проблематичны.
В ощутимо судьбоносных обстоятельствах — чреватых последствиями и проблематичных — и только в тесной связи с ними проявляется вторая группа способностей или свойств. Внезапное понимание индивидом того, что может вскоре произойти, в состоянии оказать заметное влияние на его поведение, социальные контакты и выполнение задачи. В отношениях с другими может нарушиться принципиальное поведение, которое он демонстрировал в обычных ситуациях. Внезапное осознание, чего стоят ему его принципы, может в какой-то момент поколебать его обычную порядочность; в пылу и спешке момента могут обнажиться эгоистичные интересы. Или наоборот, неожиданно высокая цена правильного поведения может послужить только подтверждением его принципиальности. Аналогично, в ситуации выполнения задачи воображение последствий провала или успеха может сильно повлиять на способность человека использовать свои способности. Надвигающиеся на него возможности могут сделать его нервным, неспособным использовать свои знания или организовать действие [197] ; с другой стороны, вызов может заставить его мобилизовать свою энергию и превзойти себя. В противоположность другу Хемингуэя Антонио можно привести Хосе Мартинеса, который во время своего дебюта в качестве матадора в Мурсии при выходе быка упал в обморок [198] .
197
Дж. Л. Остин, обсуждая «разделы, по которым организован бизнес осуществления действий», полагает: «Есть, например, стадия, на которой мы действительно должны выполнить некоторое действие, за которое взялись: может, нам надо выполнить определенные физические движения или произнести речь. В ходе реального делания этих вещей (в начале работы) мы должны обращать (некоторое) внимание на то, что мы делаем, и позаботиться (в некоторой степени) о защите от (вероятных) опасностей: нам может быть полезно, все оценив, разработать тактику действий; мы должны обрести достаточный контроль над своим телом и т. д. Невнимательность, беззаботность, ошибки в оценках, непродуманность, неуклюжесть — все это и многое другое суть отрицательные явления (с соответствующими оговорками), влияющие на специфическую стадию в механизме действия — стадию исполнения, выявляя нашу неумелую работу» (Austin J.L. Pleas for Excuse // Philosophical Papers / J. Urmson, G. Wamock (Eds.). Oxford: Oxford University Press, 1961. p. 141).
198
Описано McCabe Ch. San Francisco Chronicle. June 2. 1966.