Ритуал

Ри Тайга

— Значит, я — тупее, — мирно произнесла я. Ссоры ни к чему не приводили, точнее Ликас просто урезал мои личные тренировки полностью, заставляя днями торчать у подножия этих псаковых скал. Не знаю, почему именно Лирнейские стали той поворотной точкой, которая разделила до и после.

Ликас искал то, что я считаю невозможным, совершенно, абсолютно невообразимым, мою личную «точку невозврата».

И это было — сдвинуть с места Лирнейские. Все остальные задания Наставника так или иначе перекликались с реальностью — порталы у нас были, Мастера-гербологи могли

ускорять рост растений, водники управляли морской стихией, так же, как элементальщики Фейу — огнем. Всё, для чего можно было найти аналогию в реальном мире, я выполняла, даже если не умела этого сама. Я просто точно знала, что это — возможно.

Кроме двух вещей — воскресить мертвых и сдвинуть Лирнейские.

Это было не под силу никому. Ни одному Высшему и ни одному жрецу ещё не удавалось вдохнуть жизнь в мертвое тело, если душа пересекла Грань, и ни один элементальщик земли просто не в состоянии изменить рельеф поверхности так, чтобы переместить горную гряду на другое место.

— Это просто объект. Такой же, как твоя хищная зеленая подружка, — мстительный Ликас оставил себе длинный ус лианы на память, и иногда использовал в качестве хлыста. — Как вода, воздух, огонь… просто объект.

Я пожимала плечами, понимая логические доводы, но… горы сдвинуть с места нельзя. Никто не в состоянии переместить Лирнейские на другое место. Это — невозможно.

— Проблема тут, — Наставник постучал пальцем себе по виску.

Я со вздохом размяла пальцы — зря теряем время. Ежедневно алариец бубнил одно и то же, одно и то же.

Ликас упал на траву и заложил руки за голову, покусывая длинную травинку. — Ты знаешь, почему так мало аллари могут работать с временными потоками? Потому что это невозможно.

— Возможно, — возразила я, подобравшись ближе. — Возможно, вот доказательство, — я обвела рукой вокруг.

Ликас лениво повернул голову и горная гряда, виднеющаяся вдали, исчезла, оказавшись у нас за спиной, уши заложило от грохота, и я поморщилась — Наставник явно специально добавил эффектов.

— Возможно, — Ликас махнул за спину. — Вот доказательство. Тебе это поможет? — выдал он насмешливо. — Давай, Вайю, вперед!

Я скисла, зная, что алариец не отступит. За три декады я перепробовала всё — переговоры, шантаж, мольбы, угрозы… в ход шло всё, но Ликас был непоколебим. Так же, как псаковы Лирнейские.

«Просто сдвинь горы, Вайю. Сделай невозможное — возможным».

***

В лабиринте я занималась каждый третий день на декаде — на этом настаивал Ликас, вместо обычных утренних тренировок. Змей значительно подрос за это время. Растет сила — растет лабиринт, пояснил алариец. Тренировки больше напоминали забеги на скорость в замкнутом пространстве. Твой лабиринт — твой контроль, это единственное, что выдал Ликас, на мою просьбу помочь справиться со змеем.

Чешуйчатая тварь явно полагала, что это я у нее в гостях, и подчиняться отказывалась. Мое главное достижение за эти декады — я перестала подпрыгивать каждый раз, завидя кончик змеиного хвоста в конце коридора, и стала бегать быстрее. Значительно быстрее.

— Ментальные

способности — это совершенно не то, что ты думаешь об этом. Ваши менталисты, — он скривился презрительно, — использовать костыли, имея крылья, вот что это… Крылья, Вайю!

Я вздрогнула, предусмотрительно припрятав кучку голышей подальше, слушала и снова кивала. Слово «крылья» до сих пор отдавалось легкой дрожью в спине.

— Это отражение мира. Твоя проблема в том, что ты слишком привязана к реальности, ты считаешь круг таким же пространством, как и мир, но это не так! Здесь ты можешь всё, Вайю, всё. Нужно только поверить и перешагнуть грань…

«Точка невозможного» у каждого своя, так объяснил мне Ликас. Точнее у каждого таких точек несколько, но достаточно только одной, чтобы сломать грань привычной реальности. Кто-то не верит, что может дышать под водой, кто-то не способен переместиться в пространстве, у некоторых проблемы с созданием объектов. Черта, шагнув за которую ты меняешь всё.

Меня — замкнуло на Лирнейских.

«Изменись и изменишь мир», так мне объяснил Ликас. «Всё в твоей голове». Какая «точка невозврата» у него, он мне так и не сказал.

Дни шли за днями, декады сменялись декадами. Горы — не сдвигались.

Невозможное — невозможно, вот единственный вывод, который я сделала, благодаря Наставнику.

Свои чары, ради которых я рвалась в круг, тренировала постоянно, каждое свободное мгновение без надзора, окончательно плюнув на то, что псаковы скалы отказываются повиноваться. Пальцы стали более гибкими, плетения мелькали в воздухе с такой скоростью, что почти сливались в одно сплошное пятно, но пока ещё можно было различить базовые узлы.

Все барьеры у нас в голове. Думаем, что мы можем, или думаем, что не можем — мы правы во всех случаях. Это было единственное, в чем я была согласна с Ликасом.

Мне нужно было пробить плато скорости. Именно за этим я стремилась в круг. Чтобы выиграть время, которого у меня нет.

Сила имеет значение всегда, но я не могу перепрыгнуть круг, и увеличить силу, зато, если я буду плести быстрее, слабые чары третьего круга будут эффективнее любого с шестым.

Я могу увеличить только скорость. Бить до того, как противник щелкнет кольцами, складывая пальцы в щепоть, бить первой, пока он только проводит мысленно первую линию плетений.

Единственный способ научиться плести — это плести. Единственный способ научиться делать это быстро — это плести очень много. И очень быстро. Плести так, как будто «Око Бури» прямо сейчас открывается за твоей спиной, и ты можешь просто не успеть. Другого способа не существует.

Чтобы сделать нужно только одно. Делать.

Наставник может показать, поставить руку, проверить, поддержать, дать пинка под зад, но никто не сделает это за тебя.

Обычно к окончанию Академии все начинают кастовать с приличной скоростью, набив руку за зимы практики, но этого времени у меня нет, и мне не надо прилично. Мне нужно — сверх. Так, как плетет Луций, который отрабатывал чары не один десяток зим.