Ритуал
Шрифт:
— Райхарец и ящик коллекционного мирийского.
Конь? Фей приравняли к лошади и ящику вина?
— Ву ещё не вассалы.
— Ву — никто, — хмыкнул Ремзи, — меньше чем никто. На вашем Севере не-северян редко считают за людей и никогда за своих. Ваш северный снобизм такой же бескрайний, как ваши зимы. Вы сегодня будете мило улыбаться, чтобы завтра просто пройти мимо, не заметив.
— Юг нам не переплюнуть, — парировала я. — Гаремы, мужская и женская половины дома, нельзя выйти на улицу без кади и только в сопровождении — цивилизованное общество, напрочь
— Ненавижу холод, — он отряхнул снег с головы, — ненавижу зиму, снег, север… ненавижу…
Я фыркнула — южный неженка.
— Когда будет Гранола? — если Анастаса отсылают в столицу, они должны провести соревнования до.
— День, после поединка.
— Условия участия?
— Вход свободный, но только по приглашениям. Развлечение для избранных Сиров. Твоему смазливому красавчику приглашение уже выслали, — Ремзи усмехнулся глумливо, увидев выражение моего лица, — неужели сир Тир не поделился с прекрасной леди последними новостями?
Кантор знает? Я не думала, что эта столичная зараза доберется до севера, слишком разный менталитет, слишком много своих проблем, чтобы дети тратили время на подобные развлечения. Гранолу не приветствовали нигде, но она продолжала существовать, потому что в Запретном городе заседали те, кто в свое время знатно погонял дичь по лабиринтам, а потом, возмужав и надев пурпурную мантию, стал смотреть сквозь пальцы на подобные увеселения отпрысков.
Гранола — это способ потешить самолюбие, помериться силой, продемонстрировать всё, на что способен и получить вожделенный приз. Как ещё может развлечься скучающая золотая столичная молодежь?
— Где? — у нас нет места, чтобы проводить такие игры. Даже Хейли не настолько сошли с ума, чтобы вкладывать империалы в купол, площадку и иллюзии, чтобы использовать её только один раз.
— Хадж, он оплатил портал.
— Оу, — масштаб ошеломлял. — Мне нужно приглашение, Зиккерт.
— Зачем мне это Блау? — он пристроился рядом под навес, небрежно прислонившись плечом к стене. — Что я с этого получу?
Зачем? Чтобы сделать гадость Хейли? Идея использовать Ремзи дальше, восторга не вызывала, и я была не готова торговаться сейчас. Я понятия не имею, что нужно псакову Зиккерту, приносил он полную клятву или принесет после малого совершеннолетия, Главе или личную Анастасу, чего он хочет, о чем мечтает, что снится псакову Зиккерту по ночам — я не знала ничего.
Что же ты хочешь больше всего, Зиккерт?
— Ты знаешь сам, — я подтянулась и запрыгнула в седло. — Вопрос — рискнешь ли?
— А если рискну? — Он крепко удерживал поводья руками. — Если рискну, Блау… ответ будет — да?
— …мне нужно попасть на Гранолу, — выдала я вместо ответа и развернула коня — дома меня должны были уже потерять.
— Блау!
Я обернулась.
— Береги задницу, — криво улыбнулся он. — Хотя бы до поединка… она у тебя ничего.
Я дала коню шенкеля и, не оборачиваясь, вскинула вверх кулак, с оттопыренным пальцем.
Пошел к демонам, Зиккерт!
***
В лесу было тихо, снег хрустел под копытами,
— Гра-но-ла, гра-но-ла, гра-но-ла, — отстукивали копыта Серого. И я начала тихо смеяться, пока не расхохоталась в голос.
— Мальчик получит всё, что он так хотел. Блау никогда не приходят на праздники без подарка, — прошептала я. А Хадж, Хадж — это неплохо, нужно лично поблагодарить тех, кто так любезно навесил немилость на род Блау. Лично.
Осталось только придумать, как пройти портал и отвязаться от менталистов…
***
Вся конюшня спала. Старик дремал в своей каморке и громко всхрапывал с присвистом, укрывшись своим древним, как мир, драным полушубком.
На полу было сено и ступали мы тихо, чтобы не разбудить — копыта не выдали, только раз брякнула сбруя, но алариец не проснулся. Я расседлала коня, обтерла, задала корму, и на цыпочках пошла в самую дальнюю часть, где теперь обреталась новая постоялица.
Белая спала. Дремала. Подрагивали ресницы и мягкие чуткие ноздри. Что ей снилось? Поля? Пастбища высоко в Лирнейских? Вольный ветер, который нашептывает в уши, когда летишь с ним наперегонки?
— Морковка, — Ликас облокотился рядом на перекладину. — Ей нравится морковка. Красотка сожрала кухонные запасы на декаду.
— Фифа, — поправила его я. — На красотку не тянет, и много выпендривается.
— Фифа Блау. И в поместье таких две…
Я не поддержала шутку. Наставник улыбался, но глаза оставались усталыми и серьезными, вокруг губ появились новые жесткие морщины, да и сам Ликас, как будто стал тверже. Раньше, он был как море — огромное, непонятное, переменчивое, когда не знаешь, откуда и когда придёт шторм, сейчас… ощущался, как скала. Как ледяные черные скалы во фьордах Хэсау, холодные и непоколебимые, о которые все сокрушается.
Если бы у аллари были внутренние источники, я бы сказала, что Наставник внезапно перешел на следующий круг.
— Декада была нелегкой.
Ликас едва уловимо качнул головой.
— Фей передавала послание. Аллари. Которые бывают в городском доме Хейли. Я — не получала.
— Виктим, — произнес он после долгого молчания. — Это его территория, старейшины поделили город.
— Земли Блау?
— Старик, — Ликас кивнул на ворота конюшни, недалеко от которых полоска света выбивалась из каморки старика.
— В храме убрали немилость, — выдала я коротко. То, что Наставник знает — очевидно, но он даже ничего спросил.
Ликас вздохнул.
— Переоденься. Через десять мгновений в зале для медитаций.
***
Ликас уже ждал, лениво шевелил пальцами в воде, по привычке распугивая маленьких золотохвостых рыбок, которые стайками метались вокруг фонтанчика.
Приглушенный свет, циновки, маленькие деревца в глиняных кадках, журчание фонтана — в зале для медитаций не изменилось ничего, сомневаюсь, что хоть кто-то заходил сюда после нашего последнего занятия. Самое бесполезное помещение во всем доме.