Ритуал
Шрифт:
Глаза Ремзи лихорадочно блестели.
— Тебе, я бы позволил быть сверху, Блау. Недолго, — он шагнул вперед и крепко сжал руками мою талию. — Ох, сука! — он сложился пополам и застонал, потому что сразу получил коленом в пах.
— Держи руки при себе, Зиккерт, — я отряхнула плащ, который он лапал. — Встреча с Фей — и я подумаю.
Серого пришлось приманивать — он отбежал в сторону развалин. Я подтянулась, запрыгнула и поправила стремена, рука Ремзи легла поверх луки седла, удерживая на месте.
— Тогда сегодня, Блау, — Зиккерт изменился неуловимо — серьезный
***
Мы ехали почти в полной темноте — освещенные улочки Керна и кольцевая, сияющая огнями, осталась сбоку — Ремзи вел окольными путями, по каким-то узким проулкам. Я мысленно проводила ревизию артефактов — всё самое нужное, и ничего про запас, правда с некоторых пор без стационарного купола для малых групп я из дома не выходила — черная палочка в боковом кармане грела сердце.
— Ни словом, ни делом, — насмешливо повторил Зиккерт, когда я заколебалась — лезть к Хейли прямо в дом — даже я не настолько сошла с ума. Городской дом стоял за квартал от госпиталя, в начале спокойной, статусной части Керна. Их родовые земли лежали в стороне, дальше, чем было бы удобно каждый день отправлять детей в Школу, поэтому вся молодежь, традиционно, жила в городе, под присмотром многочисленных Наставников и слуг. Так было принято.
Или Хейли с самого детства воспитывали в молодом поколении самостоятельность. Многие делали так — Асти, Бартуши. Только мы, Тиры и Фейу жили достаточно близко, чтобы позволить себе жить дома и учиться в городе. И за это Блау тоже не любили.
Ремзи остановился у неприметного строения и вскинул руку в стандартном жесте — остановка. В проулке ни одно окно не горело приветливым теплым светом.
— Зайдем с черного хода, — он спешился, и так подобрал поводья на руку, чтобы не бряцали заклепки. — Я отошлю всех, потом вернусь. Коня привяжешь там, — он указал за небольшой, почти под крышу занесенный снегом навес.
Я молча кивнула, оценивая из-за угла часть дома Хейли, которую было хорошо видно — горели огни, сияли артефакты, лилась музыка — сегодня у них праздник?
Зиккерт не соврал, вернувшись за мной мгновений через пятнадцать, и уже успел переодеться. Нарядный камзол припорошил снег. Он выдал мне маску, отделанную синими лентами, одну из стандартных для маскарадов, и шелковый нарядный плащ, чтобы накинула сверху, сняв свой.
В дом мы зашли легко, миновали нижние коридоры, кухню, где туда-сюда снова слуги и поднялись на черную лестницу. На площадке Зиккерт помедлил, оценив мой вид, и вытащил из ближайшей вазы розу, тоже синюю — вопиющее расточительство для середины зимы, заказывать для оформления дома живые цветы. Обломал стебель и резко сунул мне в волосы, за что тут же получил по рукам — шипы остались и оцарапали ухо.
— Зиккерт, — прошипела я тихо, этот козел поправил цветок, стер кровь кончиком пальца и нарочито медленно слизнул.
Псаков больной извращенец!
— Тише, — он крутанул меня за талию, взвихрился плащ, укутывая наши ноги, когда он впихнул меня в ближайшую нишу — кто-то спускался по лестнице,
— Развлекаешься? — незнакомый, томный, и явно уже хорошо пьяный голос прозвучал над нашими головами с верхней площадки. — Ну-ну…
Послышались нечеткие шаги, и Зиккерт впихнул меня ещё дальше, полностью закрыв своим телом, впечатавшись так, что я чувствовала каждую пряжку на одежде.
— А я вот…тью… Хочешь, — послышался плеск в бутылке. — Зи?
— Отвали Арти, я занят, — отшил Ремзи грубо.
— Нехорошо, Зи, — снова заканючил голос и икнул, — не-хо-ро-шо. Я всегда составлял тебе компанию и делился… всем… ик… Я вижу вы ещё не перешли к сладкому, — хохотнул Арти, — может, как в старые добрые времена…
— Моё, — руки Ремзи сжались крепче, — не делюсь своим. Арти, свали, я занят, — теплые губы Зиккерта крепко запечатали мне рот, и прежде, чем он сообразил — я укусила. Тяпнула со всей силы, до крови. Ремзи застонал, но не от удовольствия, от боли — мы так и застыли единой композицией — зубы я сжала крепко.
— П-п-понял… ик… ухожу…
— Арти…, — кто-то позвал пьяного дружка Зиккерта наверх и нетрезвые шаги удалились.
Мгновений через пять все стихло, Ремзи отпустил руки — я отодвинулась, сплевывая в угол — крови было много. Нижняя губа Зиккерта распухла, с четкими отпечатками моих зубов.
— Переигрываешь, — я отерла губы рукавом.
— Достоверность, — прошептал он в ответ, трогая губу языком.
— Скажи спасибо, что не стошнило.
— Идем, — он прислушался, и потянул меня наверх по лестнице. Один пролет, второй, Фей поселили на третьем ярусе. Мы ещё несколько раз ныряли в ниши, прятались за портьерами и вламывались в совершенно пустые комнаты, пережидая за дверью, пока уйдет пьяная молодежь. Если это — способ Хейли приучить отроков к самостоятельности, они выбрали неверный метод.
— Здесь один выход с этажа, тут второй. Первая дверь, — Ремзи кивнул на комнату Фей, — я вернусь и выведу, мгновений через двадцать.
Я кивнула — времени должно хватить.
Мы почти дошли, как снизу послышались голоса — кто-то поднимался. Прятаться было особо негде, третий ярус был обставлен просто, почти бедно. Ремзи напрягся и впихнул меня в единственное закрытое место — на подоконник за портьеру. Я затаила дыхание.
— Так, так, так, — вальяжный голос Анастаса я узнала сразу. — Кто у нас здесь? Собачка! — несколько голосов подхватили шутку, радостно заржав.
— Нехорошая собачка, — послышалась почти прямо напротив меня через плотную ткань. — Непослушная, — цокнул он языком. — Собака должна знать своё место, не так ли, господа?
— Так!
— Верно! — тут же подхватили сзади.
— На колени, — таких жестких интонаций Анастас в Школе не позволял себе никогда. Я сместилась вправо и в узкую щелку увидела, как плечи Ремзи напряглись — он загородил меня спиной.
— На колени, я сказал, — щелкнул хлыст, раздался свист, хлопок, голова Зиккерта мотнулась в сторону от удара. — На колени, тварь!