Ритуал
Шрифт:
Меряя шагами окаймленную сорняками поляну, вскоре оно начинает заявлять о себе повизгиванием, иногда срывающимся на лай, взмывающий в ледяную чистоту иссиня-черного неба. Крик, который это место знало задолго до того, как ты очутился здесь, дрожащий и одинокий.
Оно пытается тебе что-то сказать.
Дает тебе знать, что ты можешь ждать его здесь и смотреть, как оно бросится на тебя из-за деревьев, либо можешь попытаться бежать на своих онемевших ногах. Беги отсюда, сквозь прутья и силки запущенного леса. В это вздымающееся войско, которое не даст тебе легко пройти сквозь свои ряды.
Похоже, оно большого роста, потому что ветви,
Опускаясь к земле все ниже, оно готовится предстать перед тобой.
Потом воздух наполняется криками. Но не здешний холодный воздух, осознает Люк, а воздух снаружи его кошмара, где происходит нечто гораздо худшее.
29
Во сне Люку показалось, что крики доносятся откуда-то издали. Он лежал, окутанный чьим-то ужасом, уставившись в темный потолок палатки, которую делил с Филом.
Он еще не отошел от глубокой амнезии, из которой его выдернули, поэтому первой мыслью его было лежать неподвижно и ждать, когда крики смолкнут. Только эти истерические, безумные крики не прекращались. Ужасные крики до смерти напуганного человека наполнили весь воздух каким-то бурлением, в котором не могла родиться ясная и способная быть услышанной мысль.
Очнувшись в холодной тьме, Люк понял, с ужасом и внезапным облегчением одновременно, что шум доносится из соседней палатки. Это кричал Дом.
Провисшая ткань потолка колыхалась из-за суматохи в соседней палатке, откуда доносились крики. Ему показалось, что кого-то с силой выдернули из спальника под хруст рвущейся в клочья материи и треск ломающихся кустов.
Люк быстро сел и нащупал замок молнии на своем спальном мешке. Пошарил в темноте, пытаясь найти фонарик, но безрезультатно. К тому моменту, как он, забыв про фонарик, пытался нащупать дрожащими пальцами в переднем кармане промокших брюк швейцарский нож, рядом с ним уже сидел Фил.
— Что это? Что это? Что это? — в шоке повторял Фил, но по тону его голоса чувствовалось, будто он ждал чего-то подобного и теперь лишь хочет знать подробности.
А потом их движения и слова стихли, ровно, как и вопли Дома. Все замерло в молчании от внезапного рева, изданного Хатчем. И было в этом коротком крике столько боли, что услышавших его затошнило. За ним последовал какой-то детский всхлип, и все смолкло.
Что-то крупное с шумом прокладывало себе путь сквозь деревья, прочь от лагеря. Устремлялось в лес, отбрасывая в стороны и ломая в щепки все древесные преграды. Прежняя тишина возвращалась, нарушаемая лишь тихим стуком дождя по листьям и ткани наполовину рухнувших палаток. Потом в этот вакуум прорвались крики каких-то странных птиц и животных, словно эти существа тоже были напуганы шумом в лагере, и нервно взывали из темноты к выжившим, погребенным под развалинами.
Фил щелкнул фонариком. Из его рюкзака свисали цветные кишки одежды. У провисшего входа в палатку валялись две сырых водонепроницаемых куртки. На полу не было ни дюйма свободного места. Все было завалено барахлом Фила.
Из соседней палатки доносилось учащенное дыхание Дома. Как будто он задыхался или переживал сердечный приступ.
Люк сбросил с ног спальный мешок. Наступил на холодные непромокаемые брюки, все еще сырые от вчерашнего дождя. Содрогнулся, коснувшись голыми частями тела липкого пола и влажных стен палатки. Согнувшись пополам, стал пробираться к выходу, ища глазами ботинки. Внутри они были все еще мокрыми. Он отбросил их в сторону. За спиной возился со своей одеждой Фил.
Выставив вперед нож, Люк вынырнул из палатки. Потерял равновесие, чертыхнулся, нашел опору и поднялся на ноги. Ночной воздух жег щеки. Обостренный слух улавливал стук тысяч невидимых капель. Сквозь небольшие отверстия в пологе леса небо черной дырой тут же втянуло в себя слабый луч фонарика. Люк был не в состоянии сдвинуть свое тело из-под навеса.
Когда белый свет фонарика опустился на землю, в поле зрения попала вторая палатка.
Было в ней что-то до ужаса неправильное.
Люк тяжело дышал, стараясь не всхлипывать. Палатка полностью обрушилась, превратившись в какое-то месиво из нейлона и веревок. С одной стороны зияла большая дыра, в которой виднелась рваная белая сетка внутреннего отсека, совершенно неуместно смотревшаяся на фоне сырой черной земли. Вокруг рваных краев отверстия на внешней оболочке палатки поблескивали брызги, сгустки и даже лужицы какой-то жидкости. Луч слабого белого света из зажатого в дрожащей руке фонарика метался по пятнам на изодранном нейлоне. Они были ярко красного цвета — насыщенная кислородом кровь.
В голове Люка царил полный хаос. В ней метались какие-то обрывки мыслей и идей. Ему нужно определиться и сосредоточиться. Он не мог сдвинуться с места. Просто стоял в одном нижнем белье и дрожал от холода, эмоций, и внезапного выброса в кровь адреналина.
Где-то внутри дырявой тряпки, некогда бывшей двухместной палаткой, лежал, задыхаясь, Дом. Люк даже не хотел заглядывать под сырой желто-зеленый нейлон. Оттяжки обвисли, будто ткань палатки была парусом, рухнувшим на палубу яхты ночью в каком-то черном безбожном море, заточив под собой члена команды.
Складные стекловолоконные дуги каркаса были раскурочены в нескольких местах и торчали из скомканной ткани. Палатка сейчас напоминала большой воздушный змей, разбившийся о землю. Внутри этой смятой массы было что-то страдающее и истекающее кровью. Что-то, от чего Люк хотел бежать без оглядки.
Он развернулся на месте и посветил фонариком на неровный, напирающий периметр поляны. Мшистая кора, почерневшие ветви деревьев, темные мокрые листья, тенистые впадины. Внутри у него все съежилось при мысли о том, что Фил увидел на кладбище. Он ждал, что в любое мгновение ветви деревьев оживут и сплетутся в жуткую фигуру. Но ничто не двигалось.
Он шумно сглотнул, зажмурив глаза. — Дом! Дом! — внезапно позвал он, наклонившись к развалинам палатки. Снова посветил фонариком. — Ты ранен, дружище? — Его голос словно умер, прежде чем пара слов слетела изо рта. Грудь задрожала, словно при плаче или вдохе ледяного воздуха.
Нужно взять себя в руки.
— Где Хатч? — откуда-то снизу, рядом с босыми ногами Люка, раздался голос Фила. Тот неуклюже вылез на четвереньках под полог палатки. Лучи их фонариков пересеклись, и Фил постарался отвести свой в сторону, зондируя соседнюю кучу.