Ривер Уайлд
Шрифт:
— Пока с ним все будет в порядке. Как только ты устроишься, я вернусь. Чтобы родить, требуются годы, верно? Так что я отвезу тебя в больницу, вернусь сюда, разберусь с ним, а потом приеду обратно в больницу. Рыжая, все в порядке. Бадди, вероятно, даже не заметит, что тебя нет, — он так много спит.
— Ты назвал его Бадди. — Он впервые назвал его Бадди. Чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Я веду себя глупо.
Ривер вздыхает. Я почти вижу, как он мысленно закатывает глаза.
—
— Ага.
— Рыжая, ты плачешь?
— Нет, пойдем. — Я аккуратно провожу пальцами под глазами, вытирая глупые слезы.
Ривер надевает мне туфли и открывает передо мной входную дверь. Обняв меня за спину, выводит из дома и запирает дверь.
Он помогает мне сесть на пассажирское сиденье моей машины, а сам устраивается на водительском, отодвигая кресло, чтобы освободить место для своих длинных ног. Вставив ключ в замок зажигания, заводит мотор.
— Больница Кристус Санта-Роза, верно? — уточняет он.
Мужчина очень внимателен.
— Да, — отвечаю, дыша сквозь то, что считаю схватками.
То, что было у меня весь день.
А я-то думала, это просто Брэкстон Хикс.
Вот ведь идиотка.
— Ой! — кричу я. Хватаюсь за живот и наклоняюсь вперед.
— Ты в порядке?
Чувствую, как он растирает мне спину.
— Нет. Мне больно. — Слезы застилают глаза, я дышу, пока схватка не отпускает, Ривер, не переставая, трет мне спину.
Как только боль утихает, я отклоняюсь назад, откидываю голову на спинку сиденья и тяжело дышу.
— Нормально? — беспокоится он.
Я поворачиваюсь к нему.
— Мне страшно, — признаюсь тихо.
Выражение его лица смягчается.
— Не бойся. Я с тобой. И буду рядом на каждом шагу.
— Ладно. Но, может, ты заберешь у меня часть боли? Мне она не очень нравится, — слабо улыбаюсь я.
Поднеся мою руку к губам, он ее целует.
— Рыжая, если бы я мог забрать всю твою боль, то сделал бы это в мгновение ока.
«Господи, этот мужчина…»
Он не часто говорит такие милые слова, но когда это делает, они меня убивают.
Ривер кладет мою руку себе на бедро.
— Когда будет больно, сожми мою ногу так сильно, как тебе нужно. Ну, ладно, не так сильно, а то выдавишь меня, как гребаный банан из кожуры. — Сверкнув белозубой улыбкой, он заводит машину и отъезжает от моего дома.
Пункт назначения: больница.
27
Кэрри
Через пятнадцать минут получасовой поездки в больницу машина начинает издавать шипящий, пыхтящий звук
— Э-э, что происходит? — хриплю я от боли в середине схватки.
Я пыталась их отслеживать, но они надвигаются все чаще и быстрее. И становятся все более и более болезненными.
Когда я доберусь до больницы, мне понадобятся все имеющиеся там лекарства.
— Не знаю. — Ривер снова поворачивает ключ зажигания, и ничего не происходит. — Жди здесь.
Щелкнув выключателем, он вылезает из машины. Поднимает капот, и я вижу, как оттуда вырывается клуб дыма.
Опустив окно, я высовываю голову.
— Что случилось?
— Я не механик, но я бы сказал, что твой дерьмомобиль сломался, — ворчит Ривер из-под капота.
— Эй! Не смей ненавидеть «Импалу».
Его голова появляется из-под капота.
— Серьезно? Ты рожаешь, машина — наш единственный способ доставить тебя в больницу — сломалась, а ты расстроена тем, что я называю твою машину дерьмом?
«Ох, ёжики-зеленые. Он прав».
— Я, мать твою, знал, что надо было ехать в моем грузовике. Но нет, пришлось взять твою машину.
— Я не знала, что она сломается! — кричу я.
Ривер с грохотом опускает капот.
— Просто охеренно здорово.
Я открываю дверцу и неловко выбираюсь из машины.
— Не понимаю, что тебя так раздражает. Это я ро-жа… а-ай!
Я бросаюсь вперед, хватаясь за дверцу машины. Ривер мгновенно оказывается рядом.
— Становится все хуже, — говорит Ривер.
— Да что ты? — огрызаюсь я.
— Будь милой, Рыжая.
— Отвали. Во мне ребенок сейчас играет в «твистер» с моей маткой, так что, думаю, это оправдывает то, что я такая строптивая.
— Ты имеешь в виду, стервозная.
Бросаю на него злобный взгляд. Придурок только улыбается.
Глубоко вдыхаю через нос, выдыхая ртом, чтобы преодолеть спазмы. Ривер гладит меня по пояснице. Это помогает.
— Давай вернемся в машину, — говорит он.
— Зачем? Она точно никуда не сдвинется. — И мы тоже. В груди начинает кружиться паника. — Что мы будем делать? — Мой голос упал до шепота.
Ривер оглядывается. Дорога пустынна. С тех пор, как мы сломались, мимо нас не проехало ни одной машины.
— Скоро кто-нибудь появится.
— И что мы сделаем, поймаем попутку?
— Ты опять ведешь себя, как стерва, Рыжая.
— Разве мы уже это не обсуждали? Во время родов женщине полагается быть сукой.
По его лицу расползается ухмылка.
— Ты только что сказала «сука».
— Нет, не сказала.
— Сказала.
— Я... ай! Ёб*шки-воробушки! — Тяжело дыша от очередной схватки, я хватаюсь за живот.