Робот и бабочка
Шрифт:
Потом во все соседние страны были отправлены гонцы, чтобы доставить тамошним правителям радостную весть: страна дураков окончательно покорена, столица пала и даже великолепная корона короля Тупоголова находится в руках доблестных победителей, ура, ура, ура!… Получив эти вести, короли соседних стран не могли сдержать радость, бросились обниматься, целоваться, потом стали похваляться подвигами своих полков, потом спорить и грызться, кому из них должны достаться завоеванная корона и столица дураков. И так распалились, что вцепились друг другу в бороды.
Однако оставим их ссориться, а сами вернемся в королевский замок. Тут начался
Когда же они продрали глаза, то увидели вот что: ворота замка наглухо заперты, мост поднят, на столах ни крошки еды, ни капли воды и главное — куда-то подевались все их оружие и награбленные драгоценности. Корона тоже исчезла, хотя верховный главнокомандующий лег спать в обнимку с ней…
Короче говоря, оказались они в ловушке и, проголодав неделю, позорно сдались. До чего же приятно было смотреть, как вражеские полководцы по одному выходили из ворот замка и, провожаемые хохотом всех жителей столицы, получив пинка под зад, удирали прочь, боясь оглянуться. А многие из рядовых солдат попросили, чтобы им позволили остаться в стране дураков на постоянное жительство, так им тут понравилось. Что ж, просьба их была уважена. Живите, раз не дураки!
Король Великий Тупоголов Тринадцатый за свою хитрую победу, не стоившую стране ни единой капли крови, был торжественно низложен и освобожден от титула Главного дурака.
На трон вступил Великий Тупоголов Четырнадцатый…
МОРСКАЯ ЗВЕЗДОЧКА
Море в ту ночь было на редкость прозрачным, а небо таким чистым и ясным, что юная морская звезда, лежа на песчаном дне в теплом заливчике рядом с коралловым рифом, смогла увидеть из-под воды настоящую звезду, ярко сверкающую в небе.
— Что это? — удивилась морская обитательница. — Смотри-ка, на меня похожа… Ну, конечно, это звезда! Сияет себе в недостижимой небесной выси, странствует по необозримым просторам, все ее видят, все ею любуются — даже жители морских глубин… А я ведь тоже звезда. Но меня никто не видит, не знает, и я вынуждена прозябать в своей луже… Как же так? Где же справедливость?!
И так завидно стало ей, так жалко себя, что из глаз морской звездочки полились слезы и вода в море стала еще солонее.
Услышав безутешные рыдания, к звездочке подплыл ее приятель — морской еж.
— Чего это ты? — сочувственно спросил он. — Кто тебя обидел? Хочешь, расскажу, как я моржа в губу уколол? Со смеху помрешь!
Но морской звездочке было совсем не до смеха.
— Оставь меня в покое! — сердито ответила она. — Надоело мне слушать вечную твою болтовню о каких-то глупых моржах.
Смущенный и обиженный морской еж отполз в сторону, а наша звездочка принялась карабкаться по склону кораллового рифа. Она упрямо лезла вверх, пока не добралась до самой вершины, торчавшей из воды, как маленький островок. Отсюда она вновь посмотрела на небесную звезду, увидела, что та еще ярче и величественнее, чем выглядела из-под воды, и сердце морской звездочки сжалось от зависти, а из глаз опять хлынули слезы.
Как я уже говорила вам, ночь была ясной-ясной, такой ясной, что и с небесной высоты виден был крохотный коралловый островок в необъятном море. И поэтому небесная звезда разглядела внизу плачущую морскую звездочку.
— Что с тобой? — озабоченно спросила она. — Разве можно так громко рыдать? Даже на небе слышно.
— Как же мне не рыдать, — отвечала морская звездочка, — если я больше не могу! Мне смертельно надоело ползать по дну залива! И болтовню глупого ежа не желаю больше слушать. Хочу быть такой, как ты — подняться высоко-высоко, сверкать на небе, чтобы мною тоже все любовались!
— Хочешь сверкать на небе? — задумчиво повторила звезда. — Хочешь подняться высоко-высоко?
И она послала вниз тонкий голубой луч. Он устремился к островку, достиг его вершины и, словно нить обвившись вокруг морской звездочки, поднял ее в воздух и понес в небесные дали.
Морская звездочка сразу перестала плакать, даже заулыбалась. Подумать только — какая удача выпала на ее долю. Никто и не поверил бы, что быть такое может… Она раскачивалась на длинном луче, как на качелях, и сердце ее захлестывала бесконечная гордость. «Ну и ну, — говорила она сама с собой, — как необычайна моя судьба! Ведь еще ни одной морской звезде не удалось подняться на такую высоту… Интересно, видят ли меня из залива мои сестрицы? Если видят, то, наверное, лопаются от зависти. Ха-ха!»
Вволю натешившись и накачавшись, звездочка стала с любопытством озираться по сторонам. Вот уж где не тихая заводь! Нет у неба ни конца ни края, ни дна ни покрышки. Куда ни бросишь взгляд — необъятный простор, несметные скопища звезд, непроглядные туманности. Тут заблудиться недолго… И чем внимательнее осматривалась вокруг наша путешественница, тем неуютнее и страшнее казалось ей безграничное небо. Один раз ее чуть не сбил с ног твердый, как камень, астероид, в другой раз едва не выжег глаза пронесшийся мимо хвост огненной кометы. Вот неподалеку столкнулись две звезды и так грохнулись друг о друга, что по всему небу гул пошел, звезды разлетелись на мелкие кусочки, осколки посыпались во все стороны… Хотела наша путешественница где-нибудь спрятаться, но сколько ни искала, не могла найти укромного местечка, какой-нибудь тихой ложбинки, где можно было бы полежать в безопасности, отдышаться после испытанных страхов. И её охватила тревога: «Ай, — сказала она самой себе, — правильно ли я поступила, упросив звезду поднять меня в небесную высь? Разве могла я представить себе, что небо такое грозное и неуютное? Нет, теперь-то я уж знаю: невелико счастье быть звездой в небе! Тут одни опасности, ни минуты покоя, и главное — одиночество, такое бесконечное одиночество, что просто жутко!»
Вспомнился ей родной залив, тихий уютный уголок у подножия кораллового рифа, который она так неосмотрительно покинула. Даже своего приятеля — морского ежа — с тоской вспомнила звездочка. «И зачем я его обидела? — корила она себя. — Чего мне не хватало? Зачем мне это дурацкое небо?… Дома я была такой счастливой…» И слезы снова брызнули у нее из глаз.
Так скверно стало нашей привереде, так страшно и одиноко, что она, продолжая лить слезы, принялась взывать о помощи. «Спасите, спасите!» — жалобно стонала она. Услышал ее вопли ясный месяц и подплыл поближе.