Роботы божьи
Шрифт:
Егор стал слушать внимательнее.
– Сначала они устроили землетрясение. Это была проба сил, скорее всего. Хотели понять, как далеко можно зайти в контроле над игрой. Тогда погибло всего несколько человек, но они умерли по-настоящему.
– То есть, натуралистично?
– Взаправду! В игровых капсулах нашли трупы. Это случилось из-за правдоподобия ощущений. Нервная система подавала сигнал мозгу, что тело раздавлено упавшим потолком... или балкой там, я не знаю... Мозг верил и тело умирало наяву. Сейчас, слава богу, не так. Администраторы
Егор не знал про смерти игроков. Видимо, издатели уже тогда стали дозировать информацию.
– Хакеры поняли, что с помощью средств разработки могут устроить все, что угодно. Они сделали вот что: запечатали этот мир и запустили в него зомби-вирус. Все, кто был здесь на тот момент, оказались в ловушке. Они заразились, стали безмозглыми чудищами.
– Что значит "запечатали"?
– То и значит. Никто не может уйти отсюда иначе, чем через смерть. Раньше такого не было. Игрок прерывал сеанс и просыпался в том мире, откуда ты сюда попал. Вылезал из игровой капсулы и шел по своим делам.
– Просыпался в реальном мире?
– уточнил Егор.
– А чем тебе этот не реальный?!
– обиженно воскликнул Дубина.
– Покажи хоть одно отличие.
Егор промолчал. Боксер был прав: реальность обоих миров была совершенно одинаковой. Если бы создатели игры воспроизвели стеклянные пирамиды и каналы с аквапленкой, он не сумел бы сказать, какой из миров настоящий.
– Если игрок обращается в зомби, - продолжил Иван, - его нервная система приходит в полное расстройство, и в этом твоем реальном мире он впадает в кому. И тогда быть ему овощем до конца жизни, пока тело не помрет от старости. Это страшное бремя для родственников. Им проходится оплачивать искусственное жизнеобеспечение парализованного тела.
– А нельзя просто отключить капсулу?
– Тогда они останутся в коме пожизненно. Я же говорю, их нервная система в полном расстройстве. Чтобы вернуть ее в норму, нужен сильный шок. Убийство! Если убить их здесь, они освобождаются и просыпаются. Этим я и занимаюсь - убиваю зомби за деньги. Я охотник. Нас наняла ассоциация родственников пострадавших игроков.
Егор ничего этого не знал. Только теперь он понял, в какой переплет попал. Мысль о неминуемой насильственной смерти как единственного пути выбраться отсюда вызвала дрожь. Он стал прикидывать наиболее безболезненный способ ухода.
– А если покончить с собой?
Дубина изменился в лице, словно вспомнил что-то крайне неприятное. Смуглое лицо боксера потемнело.
– Не выйдет, хакеры и это предусмотрели. Они создали приложение к игре - специально для тех, кто хочет сбежать. Маленький, но очень болезненный ад. Каждый, кто кончает с собой, попадает в него навечно. Ну, или до тех пор, пока его тело в капсуле не умрет. А может, и дольше, бог его знает. Это кошмарное место. Попавшего туда ждут нечеловеческие муки.
– Откуда вы знаете?
– Я был там, - тихо ответил Дубина, опустив
– Однажды сорвался. Годами жить среди толп зомби, это, знаешь ли... Пустил себе пулю в голову и попал в ад. Я думал, что пробыл там тысячу лет. А оказалось, только два дня.
– Как вам удалось выбраться?
– так же тихо спросил Егор.
– Мне не удалось. Меня ассоциация родственников выкупила.
– Из ада?
– Ну, да, - буднично буркнул Дубина, словно выкуп людей из ада был самым обычным делом.
– Они поддерживают контакт с хакерами. Я хороший охотник, ассоциация меня ценит.
– А разве хакеров не поймала полиция?
Дубина принялся терпеливо объяснять хитросплетение отношений хакеров, полиции и родственников несчастных игроков. Зомби-диверсия была затеяна ради денег. Хакеры рассчитывали, что родственники жертв станут выкупать своих близких. Так и произошло, но цена оказалось слишком высокой и денег хватило не у всех. Богачи выкупили своих детей при посредничестве полиции. Простые люди оказались предоставлены своей судьбе. У их родственников не было средств платить вымогателям или содержать аппаратуру жизнобеспечения. Тогда они объединились в ассоциацию и наняли охотников. Пока игроки лежат бревнами в своих капсулах, Дубина и другие охотники отстреливают обезумевшие виртуальные тела, освобождая их сознание из плена игры.
Иван занят этим уже много лет. Почти все охотники, подобно ему - парализованные инвалиды в коме. Ассоциация специально искала таких, как он, - кому нечего терять, - чтобы они могли круглые сутки посвящать своей специфической работе. Для охотников это способ заработать на содержание собственных тел. Когда они убьют всех до единого зомби, - а их осталось около двух миллионов - Иван надеется устроиться в какой-нибудь другой игре и стать, таким образом, бессмертным. Разумеется, пока его собственное тело в больничной палате не откажет в силу естественных причин.
– Иногда я вижу, как зомби вдруг сам собой падает замертво. Значит, мы не успели. Снаружи, в реальном мире у его родственников кончились деньги или терпение, и тело отключили от жизнеподдерживающей аппаратуры, - с горечью сказал Дубина.
Егор мысленно поблагодарил Шиву за то, что не смог поучаствовать в этой кошмарной игре. У его родителей денег на выкуп точно не хватило бы.
– Некоторые продавали своих гулловских андроидов, чтобы выкупить игрока, представляешь?! Ты бы кем пожертвовал, родственником или гулловским роботом?
Егор задумался. Если родственник не очень близкий... Нет, об этой кошмарной альтернативе не хотелось думать!
– А нельзя взорвать здесь атомную бомбу, чтобы освободить всех разом?
– спросил он.
– Бомбу...
– мечтательно проговорил Иван.
– Да где ж ее взять-то? Контрабандой сюда только мелочь можно протащить, вроде патронов этих. Самим атомную бомбу сделать у нас ума не хватит. У нас ума только на это хватает...
– сказал он и полез себе в штаны, - сейчас покажу.