Роботы божьи
Шрифт:
Дубина нахмурился.
– Может, давай я тебе лучше еще о зомби расскажу? Это не так страшно, поверь!
– Но я здесь специально ради этого...
Иван расхохотался. Глядя на испуганного и смущенного Егора, он сказал:
– Да не бойся ты так! Ничего в них страшного нет, в этих Хозяевах. Авдеев всяких ужасов вокруг них накрутил. Это он их так назвал, Хозяевами. По мне, так они безобидные пушистые...
– он запнулся.
– Короче, они прикольные и совсем не злые. Не знаю, почему они на него столько страху нагнали.
Егор подумал, что Дубина, вероятно, не знает
– Расскажите мне о них, пожалуйста. Как вы их увидели?
Дубина начал с подробного рассказа про подпольный матч. Он увлеченно посвящал Егора в нюансы причин, заставивших его выйти на бой в тот злополучный вечер, и в детали работы нелегального тотализатора. Егор слушал вполуха, его это не слишком интересовало.
Он отвлекся, погрузившись в умственное оцепенение вроде того, что охватывало его на скучных лекциях в университете, и вернулся к реальности, лишь когда Иван заколол бежащего прямо на него зомби. Это был грузный бородатый мужчина в грязной бейсбольной кепке и полусгнившем джинсовом комбинезоне - должно быть, местный фермер. Увидев, как толстяк бьется в конвульсиях у его ног, Егор вздрогнул и вспомнил, где находится и зачем прибыл сюда.
– ...и вот этот гад ударил меня прямо сюда, - возбужденно продолжал боксер, тыча себя кулаком в грудь.
– Внутри что-то треснуло и я вырубился. Совсем вырубился, упал в черноту. Ничего не было: ни меня, ни мира вокруг.
– А туннель был?
– спросил Егор заинтересованно.
– Что еще за туннель?
– Туннель света. Про него говорят вернувшиеся из загробного мира: туннель, в конце которого их встречают умершие близкие или бог.
– Не было никакого туннеля. Помню, что очутился в деревне у моря.
Егор навострил уши. Как жаль, что с ним нет Наташи, которая могла бы записать их беседу, подумал он.
– Там были одноэтажные хижины из плетеных пальмовых листьев и такие же изгороди между ними. Сколько? Я заметил штук десять. Но я не ходил по всей деревне, не знаю ее размер. На берегу сушились сети и стояли брошенные лодки. Но знаешь, что самое странное? Море и небо там другого цвета. Они зеленые! Облака белые, как здесь, а небо светло-зеленое. И море темное, но тоже зеленое.
Егор попытался представить зеленое море, но не смог. Он вообще не мог представить воду без покрывающей ее серебристой аквапленки. Дубина увлеченно продолжал. Он все время подчеркивал, что все происходящее с ним не было бредом. Все было настоящим, как в жизни.
– Та деревня реальнее, чем все, что тут!
– с горячностью воскликнул боксер.
– Ну, конечно. Это же игра, наведенное аппаратурой сновидение.
– И что, ты можешь отличить его от реальности?
– с вызовом спросил Дубина.
– Не могу, - признался Егор.
– То-то! Я помню прошлую жизнь. Так вот, та деревня была реальнее ее в сто раз! Не знаю, как объяснить, но реальнее - и все тут!
Егор решил не спорить.
– Там еще были какие-то люди, я их не помню; много лет прошло.
Сердце Егора забилось сильнее. Он слушал, стараясь не пропустить ни единого слова.
– Хозяев несколько, - так мне сказал староста, - но я видел только одного. Или одну - не знаю, бывает ли у них пол. Он сидел на каменном столбе. Такой белый весь, прям белоснежный. Он будто сиял. Он весь покрыт таким, знаешь, белым-белым пухом. Но вблизи было видно, что это перья, только очень тонкие. Ты видел сов?
Егор помотал головой.
– Я здесь видел. Вот у сов такой нежный пух, только у этого шара он был еще нежнее. Просто неземной тонкости. В реальности такого не бывает. И цветов таких не бывает. Меня подвели к нему и поставили на колени.
– На колени?
– Да. Но я не спорил. Потом долго думал, почему. И понял. Это как если американца представить английскому королю. Вроде знаешь, что все люди сделаны равными, а когда окажешься перед ним, что-то такое почувствуешь и поневоле поклонишься. Так и здесь.
Егор завороженно слушал, не решаясь прерывать Ивана вопросами.
– Стою я перед ним на коленях, значит. А он вроде как смотрит на меня. Ну, не смотрит, - глаз-то у него нету, - но знает, что я перед ним. И знаешь, что я почувствовал? Что я ему нравлюсь, вот! Рта у него тоже не было, но я точно знаю, что он мне улыбался. И мне от этой улыбки так хорошо стало, как никогда в жизни не бывало. Так что, когда Авдеев говорит, что они опасны и хотят нам зла, я не верю. Он-то там не был, это все домыслы его. А я точно знаю, что ничего плохого мне этот пушистый шар не желал. Наоборот, он был весь переполнен... ну, я не знаю, счастьем, что ли...
– сказал Дубина, смутившись собственных слов.
Егор одобрительно кивнул, побуждая его рассказывать дальше.
– Я, пока стоял там, счет времени потерял. Так хорошо мне было, как никогда раньше... А потом староста меня поднял и увел. Он сказал - Хозяин решил, что мне еще рано. Помирать, в смысле, рано. Короче, я должен вернуться. А потом я очнулся в полной тьме, ничего вокруг, и слышно было только голос врача - он со мной через чип разговаривал. Он сказал, что у меня больше нет тела, остался один ум. А тело парализовано, поэтому я его не чувствую и не вижу ничего. Я чуть не спятил, когда узнал. Взбесился совсем. Поколотил бы этого врача, да вот только рук у меня для этого не было.
Он умолк, переводя дыхание. Егор сочувственно слушал.
– А потом на связь вышел священник. Он меня успокаивал, как мог. Мы с ним много раз говорили. Это он предложил мне попробовать себя в играх, чтобы в вечной темноте не торчать. Пристроил в одну, но мне там не понравилось, как-то скучно было. Надо было дома строить, развивать экономику эту дурацкую. Муть какая-то... Я оттуда ушел в другую, потом еще в одну. А потом Лиза, подруга Авдеева, пристоила меня сюда. Здесь все просто: убей ты или убьют тебя. Всегда бей первым, если их больше - беги. Тут я и прижился. Вот такая история.