Родина слонов
Шрифт:
Собачка по кличке Лисок затормозила подле, грозно зарычала, намереваясь цапнуть кого-нибудь за ногу.
— Сидеть!
Песик заворчал, обиженно взглянул на хозяина, но подчинился.
Все знали, что с Белбородко, когда он в дурном расположении, лучше не связываться. А настроение у Степана было хуже некуда.
Дружина воинского вождя Истомы покинула Куяб, бросив славян на произвол судьбы. Поговаривали, что Истома ушел к злейшим врагам — хазарам. И еще поговаривали, что хазары собираются опустошить Полянские земли. Из всей рати осталось сотни две — воины, что пошли за тиуном Истомы Любомиром. Но двумя сотнями не остановишь нашествия тысяч!
Степан несколько дней объезжал родовые селения полян. Но роды после Истомовых поборов уже никому не верили и сынов в новую дружину отдавали неохотно. В Куяб Белбородко вернулся злой, как собака.
Из башенки, укрепленной на живой горе, высунулся старичок, сухонькой рукой указал на Кудряша и прошамкал:
— Это он зверя привел!
Степан почернел, надвинулся на парня:
— В поруб захотел, Кудряш?
— За что-о?!
В следующий момент Кудряш очутился на земле. Рука кметя сама собой потянулась за голенище — к засапожному ножу. Захлебываясь лаем, Лисок бросился на защиту хозяина. Вцепился в руку Кудряшу. Тот взвыл:
— Да убери ты репей этот, батька!..
— К ноге! — приказал Степан.
Лисок с сожалением выпустил Кудряшово запястье и подбежал к хозяину.
— Тяжела длань у тебя, воевода, — потирая челюсть, поднялся Кудряш. Любому другому он не спустил бы обиды, но не Степану, про которого говорили, что ярость его от самого Перуна, потому как он — Перунов посланец. Да и к ножу Кудряш потянулся лишь по привычке, не обнажил бы нож против ведуна.
За время, которое Степан провел в Куябе, он сделался начальником левого крыла войска. Начальником же правого крыла был Алатор — друг Степана. Пока все войско состояло из двух сотен, поэтому Белбородко правильнее было бы называть сотником, а не воеводой.
— Еще вопросы имеются?
— Уведу медведя, не ярись, — обиженно бурчал Кудряш, — я ж как лучше хотел.
Желая выполнить обещанное, Кудряш подошел к медведю и попытался ухватить цепь. Но косолапый, видно, решил, что с ним хотят побороться, и сграбастал Кудряша, принялся раскачиваться и рычать. Парень насилу вырвался:
— Ошалел?
Мишка обеими лапами ударил себя в грудь и стал приплясывать. Потом опять раскрыл объятья, зарычал, приглашая меряться силами.
Степан немного оттаял.
«Это ж надо, — подумал он, — как обстоятельства меняют человека. Жил себе спокойно в стольном граде Питере, работал колдуном-экстрасенсом, был человеком уравновешенным и почти интеллигентным. А сюда попал — сержант сержантом. Хоть то отрадно, что глотку деру по делу — ради искоренения анархических настроений».
Радож хрипло засмеялся:
— Ты где взял аркуду-то, дите малое, у скоморохов на меч выменял?
— Гридя выменял, — хмуро ответил Кудряш, — пес его знает на что...
Радож подозрительно сощурился:
— И что, прямо так тебе и отдал?
— Это ведь я перед Любомиром за парня слово замолвил, когда тот в Куябе появился. Батька Любомир его в отроки определил...
— Стало быть, должок возвернул?
— Ага, — подтвердил Кудряш. Десятник аж присвистнул:
— Ну, хлопцы, понаворотите вы делов!
Степан посмотрел на дружинников — те ухмылялись, но никто не желал встречаться с ним взглядом. Зато пришельцы таращились на Белбородко почище, чем на медведя.
«Зря я врезал Кудряшу, — подумал Степан, — не дело это подчиненных бить, хоть они того порой и заслуживают. От этого авторитет руководителя падает. Придется восстанавливать авторитет».
— Ну что, Кудряш, — более-менее дружелюбно проговорил Степан, — значит, пускай медведь так с цепью и бегает, народ пужает? Правильно я понимаю?
Парень вспыхнул, вырвал из рук дружинника копье и пошел на медведя. Степан перехватил древко:
— Медведь-то в чем провинился? — Белбородко снял перевязь с мечом, отдал Кудряшу: — Подержи.
— Не надо, сотник, — дружинник чуть не плакал со стыда, — сам заварил, сам и расхлебаю.
«Проняло парня, впредь десять раз извилинами пошевелит, прежде чем учудить чего-нибудь эдакое. И вообще надо заняться дисциплиной в дружинных рядах, а то прямо махновщина».
Лисок тревожно залаял. Белбородко подумал, что неплохо бы поручить любимца кому-нибудь из кметей. А то бросится его выручать, медведь мокрого места не оставит. Степан подозвал сыскача.
— Извини, братец, — прошептал на ухо любимцу Степан, — придется тебя на поводок посадить.
Шею собачки опоясывал ремешок, на котором болталось железное кольцо. Белбородко вытащил из-за пояса плотно свернутую веревку, продел в кольцо и завязал узел.
— Эй, Кудряш, — усмехаясь, проговорил Степан, — пригляди-ка, ежели, конечно, не боишься.
Кметь потер укушенную руку, ухмыльнулся:
— Ить, свирепая шавка, ан делать нечего... Кого другого до смерти закусает!
«А если бросится? — Белбородко медленно подошел к зверю, остановился шагах в пяти. — Да нет, не должен, ручной вроде».
Это в детских сказках медведь — животное неповоротливое и безобидное, на деле же — один из опаснейших хищников, проворный и хитрый. Так что для опасений основания имелись.
Степан бросил взгляд на стоящих гурьбой пришельцев.
— Кто главный? — крикнул Белбородко, сам того не зная, повторив вопрос Радожа.
Из башенки высунулся старичок и затараторил:
— Мы люди просветленные, по свету ходим и про чудеса всякие рассказываем...
— Откуда явились? — оборвал Степан.
— Из страны Синд [11] мы!
«Точно, цыгане, вернее, их предки, — обрадовался Белбородко, — то-то смотрю, облик до боли знакомый, только цветастых рубах не хватает. Вот вы мне, голубчики, и поможете...» [12]
11
Синд — Индия
12
Цыгане — каста, которая занимала среднее положение в индийском табеле о рангах. Предки цыган покинули Индию в конце первого тысячелетия нашей эры; обстоятельства, понудившие их к скитаниям, не вполне ясны, но, возможно, причиной послужили нашествия мусульман