Родник
Шрифт:
— Да где же по почерку! — сказала Кира Петровна. — Ведь это же печатными буквами.
— Ну да, ну да… они народ хитрый. — Тамара Степановна тянула крышку портфеля, стараясь запереть его на все замки. — Ничего, вы не очень-то расстраивайтесь. Я вам эту бумажку оставлю, а вы там со своими молодцами попробуйте всё-таки выяснить, кто её написал.
Она наконец застегнула свой портфель и двинулась к выходу.
— Погодите, Тамара Степановна! — взмолилась Кира Петровна, растерянно вертя в руках бумажку. —
Тамара Степановна остановилась в дверях учительской и стала платком протирать очки:
— У этого… как его, с краю сидит… ну, беленький такой…
— А, Горшков, что ли?
— Вот-вот, он самый… У него. А он ещё отрекается: «Я ничего не знаю, мне кинули, и я хотел кинуть». Вот и всё. Большего я от них ничего не добилась… Да, Кируша, трудный вам достался класс. Не позавидуешь вам… Ну, я пошла: звонок!
Она вышла. Кире Петровне стало обидно за свой пятый «Б». Раньше, когда его ругали, она не принимала это близко к сердцу, а сейчас стало очень обидно.
За стеной звонок звал и ребят и учителей на последний, шестой урок. Кира Петровна спрятала бумажку в карман жакета, сняла со шкафа тяжёлый глобус и пошла к себе, в свой пятый «Б».
Тринадцатая глава. Тихое «ура»
Кира Петровна преподавала географию в нескольких классах, и в каждом классе дело шло по-разному. В седьмой «Б» она заходила с удовольствием. Ребята хорошо слушали, а потом закидывали её вопросами: есть ли жизнь на Марсе, и кто живёт в Тибете, и отчего течёт Гольфстрим, и можно ли предсказывать землетрясения…
Случалось, ребята даже ставили молодую учительницу в тупик. Но она не огорчалась. Ей нравилось, что они такие любознательные.
С некоторой опаской открывала она дверь шестого «А». Там было два-три любителя пошалить, и приходилось всё время быть настороже, чтобы не дать им потачки.
Зато дверь пятого «Б» Кира Петровна распахивала как хозяйка. Это был её класс. Здесь её всё интересовало: и чистые ли у всех воротнички, и кто опоздал, и кто заболел, и у кого какие отметки… Всё это надо было знать, для того чтобы легче было воспитывать шустрых пятиклассников.
Егор Николаевич частенько напоминал учителям:
«Помните, нет обучения без воспитания!»
Кира Петровна каждый день убеждалась в правоте этих слов. Сегодня, например, класс проходит «Движение Земли вокруг Солнца».
Казалось бы, при чём тут воспитание?
Но вот Кира Петровна стала рассказывать про земную ось, про полюсы — Северный и Южный. Как тут было не рассказать про папанинцев, про дрейф отважных седовцев, про мужественных полярников, про смелых китобоев, которые бьют китов в далёкой-далёкой Антарктике!
Ребята слушали её как заворожённые. Даже неугомонный
«Вот тебе и движение Земли вокруг Солнца! — думала Кира Петровна. — Да ведь это же и есть воспитание!»
Звонок прозвучал неожиданно. Никому не хотелось подниматься. Толя Яхонтов вздохнул:
— Вот, как нарочно, на самом интересном месте!
— Ещё расскажите про полюс, ещё… — попросил Лёня Горшков.
— Нет, ребята, сейчас у нас пойдёт речь о другом.
Как только затрещал звонок, Кира Петровна вспомнила про клочок «арифметической» бумаги, который лежал у неё в кармане.
Кругом уже стучали крышки парт, ребята поднимались, собирали книги…
— Тише, мальчики, садитесь! Кисляков, сядь!
Ребята, побросав сумки поверх парт, сели на свои места. Кира Петровна, упираясь концами тонких пальцев в стол, сказала:
— Сейчас мы с вами проведём экстренный классный час… Кисляков, сядь, я сказала.
Кира Петровна достала из кармана бумажку, развернула и показала всему классу:
— Вот, ребята, объясните мне, что это значит?
— А что там? — спросил сидевший за первой партой близорукий Юра Белкин.
— А ты не знаешь?
— Нет…
— И я не знаю! И я! — раздались голоса.
— Не знаете? Ну, тогда слушайте!
Кира Петровна подошла поближе к окну, потому что ноябрьский день был очень пасмурный, и громко, точно объясняя урок по географии, прочитала:
— «Насчёт ПВК, — она посмотрела на мальчиков, — собраться завтра у ПМ. Секрет. Молчание. Тайна!» Вот!
Она вернулась к столу, положила записку и стала её разглаживать:
— Теперь все слышали. Нашли это у нас в классе. Так что, ребята, высказывайтесь, что за ПВК и ПМ и вообще вся эта таинственность. К чему это всё?
По классу прошёл шум, но руки никто не поднимал. Юра Белкин смотрел поверх очков на стол, где белела записка. Толя Яхонтов приподнялся и стал озабоченно оглядывать ребят. Игорёк Резапкин вертелся во все стороны. Костя Кисляков по-смешному ножи мал плечами.
Учительница посмотрела на Лёню Горшкова. Лёня сидел понурив голову и водил пальцем по лакированном крышке парты.
— Лёня, а ты что молчишь? Ведь это у тебя её нашли.
Лёня встал и, помаргивая светлыми ресничками, сказал:
— А я ничего не знаю. Мне кинули, и я хотел кинуть. И я даже прочитать не успел, потому что Тамара Степановна сразу отняла.
— А кто же тебе кинул?
— А я не заметил, честное слово. Мне кинули, и я хотел кинуть… — повторил он.
— Садись!