Родовое проклятие
Шрифт:
Она открыла холодильник, и по тому, с какой неторопливой значительностью она вынимала масло, яйца, бекон, стало ясно, что за сегодняшний завтрак он должен заплатить максимально подробным рассказом, чтобы Брэнна могла разобраться в его загадочном сне.
– Мы слышали, как ты играла…
– Что? – резко обернулась она.
– Там, на поляне! Мы тебя слышали. Он уже почти засыпал, глаза совсем не смотрели. И тут послышалась музыка, твоя музыка. Он уснул под ее звуки. Ты ночью, случаем, не играла?
– Играла… В самом деле играла! Проснулась среди ночи в каком-то беспокойстве и немного поиграла.
– Вот мы тебя и слышали. Музыка долетела от твоей комнаты до поляны.
При этих словах, заметил Коннор, по лицу сестры скользнуло секундное замешательство.
– Ты была не в комнате! – догадался он. – Где же тогда?
Брэнна, отвернувшись, кинула на сковороду несколько ломтей бекона, сало зашипело.
– Подышать захотелось. Потянуло вдохнуть частицу ночи. Вышла на поле за домом. У меня было ощущение, что без воздуха и без музыки я просто задохнусь.
– Пора тебе наконец придумать, как наладить отношения с Фином.
– Коннор, не начинай! Пожалуйста.
– Я вас обоих люблю. Больше пока ничего не скажу. – Он топтался по кухне, потирая в ладонях белый камень, подаренный Эймоном. – Это поле слишком далеко от развалин, чтобы звук донесся обычным путем.
Брэнна нарезала хлеб, разбила на сковороду яйца, а Коннор все топтался по кухне.
– Мы все связаны. Мы трое – и те трое. Эймон слышал твою музыку. Я уже дважды с ним общался. Айона видела Тейган.
– Зато я никого из них не видела и не слышала.
Коннор помолчал, взял себе кофе.
– Эймон тоже сказал, что сестры ревнуют его.
– Я не ревную. Разве что самую малость. Но больше я расстроена и, пожалуй, задета…
– Он взял твою музыку в свои сны и уснул с улыбкой, хотя до этого был очень печален.
– Ну, хоть что-то. – Брэнна выложила на тарелку яичницу с беконом. Передала брату.
– Сама не будешь?
– Ограничусь кофе и тостами.
– Тогда спасибо за заботу.
– Можешь сделать мне за это одолжение иного рода. – Она выудила хлеб из тостера, положила один кусок ему на тарелку, второй – себе на блюдце. – Носи при себе его камень.
– Этот? – Он снова достал камешек, который успел сунуть в карман.
– Постоянно носи этот камень, Коннор, как носишь свой амулет. В нем есть сила.
Брэнна принесла на стол свою чашку и тост, дождалась, пока брат сядет рядом.
– Не знаю, не могу сказать, что это – подозрение, интуиция или подлинное знание, но в нем есть магическая сила. И это добрая сила – если помнить, откуда и от кого он тебе достался. И из какого времени.
– Ладно. Будем надеяться, что Эймону и его сестрам мой «ястребиный глаз» тоже поможет.
Работа школы ловчих птиц состояла не только в прогулках с восторженными туристами или групповых экскурсиях для школьников. Существенной ее частью являлся уход за птицами и их обучение. Чистые клетки, чистая вода в поилках, регулярное взвешивание и разнообразный рацион, постоянное проветривание благодаря крепким односкатным крышам, чтобы птицы дышали свежим воздухом, чувствовали его. Коннор гордился тем, что у него такие здоровые, сметливые и надежные в деле воспитанники – и те, кого он растил с самого гнезда, и те, кого подобрал в лесу птенцами и спас от хищников.
Ему не претило убирать помет или тщательно обсушивать крылья промокшей под дождем птицы. И тренировал своих питомцев он с удовольствием.
Самой же трудной частью его работы была и всегда будет необходимость время от времени продавать кого-то из своих питомцев другому сокольнику.
На этот раз, как и было условлено, Коннор встречался с заказчицей в поле километрах в десяти от школы. Туда, с согласия знакомого фермера, он привозил своих птиц и обучал охоте на открытой местности.
Прелестную самочку звали Салли, он привязал ее к руке, чтобы прогуляться и немного побеседовать с ней, объясниться.
– Слушай, я не виноват. Это Фин отыскал эту барышню, что захотела тебя купить. Но ты не думай: он даже твой новый дом осмотрел, на случай если вы поладите. Она из самого Клэра приедет. Там у нее, по слухам, прекрасный дом и отличный вольер. Не одна ты тренировалась – она тоже готовилась. Ты у нее будешь первая.
Салли не спускала с него золотистых глаз и прихорашивалась, держась на его затянутом в перчатку кулаке.
По дороге промчался шикарный «БМВ» и встал рядом с его пикапом.
– А вот и она. Веди себя вежливо, надо произвести хорошее впечатление.
Коннор напустил на себя деловой вид, но при появлении гибкой блондинки с внешностью кинозвезды его брови сами поползли вверх.
– Мисс Стэнли?
– Меган Стэнли. А вы – Коннор О'Дуайер?
Еще одним сюрпризом стал ее американский акцент. А Фин ни словом не обмолвился!
– Мы с Салли рады с вами познакомиться.
Салли, как и было велено, вела себя примерно, просто замерла и смотрела.
– Я не знал, что вы американка.
– Каюсь. – Она с улыбкой направилась к Коннору и заработала еще пару очков тем, что прежде всего оглядела птицу. – Хотя в Ирландии я живу уже пять лет и уезжать не собираюсь. Ирландия прекрасна!
– Ваша правда!
– Фин сказал, вы эту птицу вырастили и воспитали.
– Она вылупилась у нас в школе весной. Умная, сразу скажу. Приручилась моментально. Прыгнула мне на перчатку и будто говорит: «И что дальше?» У меня ее карта, тут все написано: состояние здоровья, вес, рацион, обучение. Вы в Америке птицами занимались?